Кровь

Их двое в тесной полутёмной спаленке, на смутном скомканном ложе. Её тёплое нежное тело прижимается к грубой ткани его ночного платья. Он накрывает её собой, он пьет её губы, он купается в её волосах. Она судорожно сжимает его плечи. Запрокинутое девичье лицо дышит страстью и мукой. Лихорадочно поблёскивают полуприкрытые веками глаза. И снова стон, протяжный и томительный.

Жарко сияют округлости колен. Она горяча, как золото, она дрожит, как пламя, она исходит блаженством и болью. В последнем неистовстве он приникает к её ускользающему телу. В последний раз поднимается её грудь, вздох замирает на полпути между светом и тенью.

Она лежит тихо-тихо. Рот всё ещё приоткрыт, но как-то сухо и неестественно, как бы съехав набок. Глаза всё ещё блестят в узком просвете между воспаленных век, но гораздо тусклее и невыразительнее. Её дыхание остановилось навсегда. Её пылающее тело обмякло.

Он вскакивает, в ужасе и тоске гладит её щёки, шею, грудь. И по её коже вслед за движением его рук бегут пламенеющие ожоги. Жидкое солнце, ослепительная магма и языки пламени. Тело плавится, тело горит. Уже вся кровать охвачена огнем, уже занимается комната. В бушующем огненном аду тает мягкий очерк милого лица.

***

Со скрипом и стоном отодвигается крышка саркофага в тёмной часовне. Из-под крышки поднимается Драган. Присев на каменный край, он достает из могилы свой рюкзак и аккуратно сложенную одежду. В слабом луче света, проникающем через небольшое оконце, его бескровное худое тело кажется совершенно неправдоподобным, словно пришедшем из другого измерения. Тёмные с серебристой проседью волосы опускаются ниже плеч.

Достав свои ножны, он несколько мгновений медлит, прикрыв беспокойные глаза. А затем, обнажив широкое лезвие серебряного ножа, твёрдым молниеносным движением наносит себе удар. В паху растекается густое чёрное пятно. Сжавшись от боли, он валится на каменный пол. Так скорчившись и подрагивая, он сидит на коленях посреди мрачной часовни, и мутный свет внешних фонарей уже не касается его тёмной фигуры.

Очевидно, справившись наконец с болью, резким рывком он достает из рюкзака бутыль. Полуулыбка-полуоскал мелькает на его лице, и, откупорив сосуд, он сыплет чёрный порошок себе на рану. Сквозь стиснутые зубы прорывается хриплый стон. Выронив гулко звякнувшую склянку, он падает ничком.

Полностью одетый Драган достает из рюкзака чёрный деревянный кол. На его лице отражается недоумение. Ещё немного пошарив во внутренностях рюкзака, он едва слышно чертыхается. Единственный оставшийся у него кол он прикрепляет ремешками к запястью и закрывает краем рукава.

Затем протирает тряпицей почерневшее лезвие ножа и, собрав волосы на затылке, быстро отхватывает сантиметров десять-пятнадцать – на лицо падают неровно укороченные пряди. Убрав нож на место – рядом с ножнами на поясе висит также и кобура – он закидывает на плечо рюкзак и внимательно оглядывает часовню. Все саркофаги аккуратно прикрыты, набросанная на пол земля, очевидно, маскирует пятна пролитой крови. Драган отодвигает засов на двери и выходит в снежную ночь.

***

По ярко освещенному замковому двору торопливым шагом идут Драган и Даниель. Оба одеты в лёгкие тёмные куртки FuelWear. Других людей практически не видно. Только невесомые белые хлопья непрерывно мельтешат в свете мощных прожекторов. Изредка кое-где рядом с горящей бочкой мелькает чей-то силуэт и тут же ныряет обратно в белёсую снежную кутерьму.

Даниель, еле переводя сбившееся дыхание, спешит дать отчет о последних приготовлениях:

– Mislim, da nimamo kaj za skrbeti. Vsi so na svojih položajih. Nočne daljnoglede, loke, samostrele in ostale – vse smo razdelili. Če ga spregledamo, se bomo pomikali v treh smereh naenkrat: ena skupina – v šolo, druga – v cerkev, tretja – na avtocesto. (Думаю, волноваться не о чем. Все на позициях. Приборы ночного видения, луки, арбалеты и остальное – всё роздано. Если мы его упустим, то выдвинемся сразу в трех направлениях: одна группа – к школе, другая – к церкви, третья – к шоссе.)

– Si jih spomnil, da preverjajo tarčo skozi nočne daljnoglede? (Напомнил, чтобы проверяли цель в ПНВ?)

– Ja. Ne skrbi, ne bomo drug drugega postrelili. (Да. Не волнуйся – друг друга не перестреляем.)

Они подходят ко входу в замок, где их ждут Штефан, Мартин и Паша. У их ног стоит внушительных размеров сумка. Драган сбрасывает свой рюкзак на землю. Паша деловито и коротко кивает подошедшим и, опустившись на корточки, достает из сумки три зачехленных мачете – два отдает Мартину и Штефану, третье оставляет себе. Расстегнув куртки, мужчины старательно крепят оружие к поясу. Там же, за поясом у Штефана и Паши виднеются рукоятки пистолетов. У Мартина пистолет убран в висящую на боку кобуру.

Пока остальные заняты мачете, Даниель поспешно присаживается рядом с сумкой и вынимает из нее длинный узкий меч в ножнах и предназначенный для меча массивный ремень. Драган, достав мягко поблёскивающий в свете фонарей изящный серебряный меч, оставляет его Даниелю и привычными быстрыми движениями сначала прилаживает к ремню ножны, а затем набрасывает ремень на плечи. Убрав клинок в ножны за спиной, так же аккуратно и ловко он помогает Даниелю управиться с его мечом.

Осмотрев друг друга, мужчины удовлетворенно покашливают. Даниель подытоживает:

– Vse je pripravljeno! Zapomnite si, pogovore – le po voki-tokiju in le še v nujnih primerih. Nimamo prav veliko nabojev, zato ne zanesite preveč na njih. (Готово! Помните, переговоры – только по рации и только в случае крайней необходимости. Патронов у нас мало, так что на них сильно не надейтесь.)

Штефан, хмыкнув в усы, с пониманием кивает:

– Molotovke tam so pripravljene. (У нас там коктейли заготовлены.)

Даниель:

– To je tudi v skrajnem primeru – ne bi hotel zažgati grada. (Это тоже на крайний случай, не хотелось бы поджечь замок.)

Драган:

– Glejte na situacijo. Ne žrtvujte se. Bolje, da se tiho umaknete in povete drugim, kje je vampir. (Исходите из ситуации. Не надо жертвовать собой. Лучше тихо отступить и дать знать остальным, где вампир.)

Паша в течении всей дискуссии только неуверенно ерошит волосы. Драган переводит на него пристальный взгляд:

– Не геройствовать.

Паша сжимает губы, как будто сдерживает себя от ответа.

– И никакого телефона.

Тут Паша просто кивает. Снова вступает Даниель:

– V redu! Greva gor. Vidva – v klet! (Ну, всё! Мы – наверх. Вы – в подвал!)

Группа поспешно и молчаливо исчезает в дверном проёме. Только Драган удерживает Даниеля за плечо:

– Paša gre s tabo? (Паша с тобой?)

Кивок в ответ. Драган озабоченно:

– Razumem, nihče drug se ni javil za tvojo pustolovščino. Bolje bi bilo, da bi sparil ga s Štefanom – dobro skupaj sta sodelovala danes. (Я так понимаю, больше никто не вызвался на твою авантюру. Лучше бы ты его оставил в паре со Штефаном – они уже за день сработались.)

Ничего не отвечая, Даниель опускает глаза. Драган сдержанно, но с металлом в голосе:

– Ah, razumem. (А, ясно.)

Даниель эмоционально:

– Ne bi rad delal s tem, ki kot oče bi ukazoval mi. Če bi ti... (Мне не нужен в напарники папочка, чтобы помыкать мной. Вот если бы ты...) – голос его срывается.

– Od samega začetka sem bil proti temu. In jaz bom pri stopnicah do stolpa, (Я с самого начала был против. И я буду у лестницы на башню.) – парирует Драган спокойно и твёрдо.

Даниель с шумом выдыхает – его лицо выражает охватившие его противоречивые чувства: досада, сомнение, решимость и гнев. Помедлив секунду, он отворачивается, громко свистит и машет кому-то рукой. Из ближайшей засады к ним подбегает человек и молча забирает опустевшую сумку. Даниель бросает на Драгана ещё один решительный взгляд и отправляется вслед за ушедшими товарищами.