Страница 114 из 119
Ронэмил со всей силы дёрнул цепями, от чего тому стало не по себе, отступив на шаг.
– Не нервничай, всё уже окончено – гарантирую. Как же прекрасно и легко было поигрывать с вами – буквально с каждым. А ты, Сури, молодец, старалась только так аккуратно выведать из меня информацию для Вельмола. Мне тогда было даже слегка приятно кувыркаться, сплетаться и резвиться с тобой. Интересны были твои расспросы и попытки узнать меня настоящего. Я просто подыгрывал тебе, глупенькая, всё сказанное – продумано.
– Ну а твои, Ронэмил, попытки нажать на меня были иногда почти что действенны. Однажды я даже почти поверил в то, что ты воткнёшь мне в рею свой кинжал. Но всё равно это было как в цирке или театре – малобюджетном, но с мастерским главным актёром. Надеюсь, ты понял что к чему.
Вряд ли это был человек, так как он снял кожу кисти, словно перчатку, и бросил ему в лицо. Все смотрели на это с долей ужаса и недопонимания.
– О-хо-хо, Вельмол, лидер-оратор, попытка переворота, да? Вот подготовился бы ещё лишний год-другой, можно было бы действовать – но ты поддался эмоциям и действовал слишком опрометчиво. Я тоже был заговорщиком, и то логово, что удивительно, действительно было моим. Я действовал почти как ты, только пожертвовал большим, и всё равно не добился ровным счётом ничего. Ну и как тебе сидится вместе с остальными? Ты только подумай и осмотрись на то, скольких людей ты подставил. Из-за тебя-то в скором времени изловят остальных твоих приспешников, этих самозваных Самоотверженных... и участь их будет не лучше вашей. То, что твоему человеку удалось пробраться в покои императора – по истине невероятно, но, стало для меня самым настоящим шансом на вторую жизнь. Более я не буду взаперти дожидаться новых врагов короны. Теперь-то мне предстоит играть роль Мистамина, а что ждёт вас – меня особо не интересует. Надо было убить меня сразу, как только к вам я явился, а не пытаться добиться от меня заговорщической помощи и истинных намерений. Мне более нечего сказать такому как ты.
Оросамил медленно ходил кругом, энергично жестикулируя в такт своих слов. Взяв паузу, прокашлявшись, он лукаво спросил:
– Ну чего вы так пялитесь? Я просто вымотался за все эти дни, вот и решил присесть на пол. Честное слово – надоело стоять.
Оросамил продолжил речь чуть грустно, устало:
– Раз уж вы завтра – трупы, то я поведаю то, с чем вам довелось иметь дело. Я тот, кто ненавидит своё прошлое, тело и руки. Меня невозможно вычислить, также и нет меня настоящего, то есть бывшего. Я очень рад тому, что избавился от своей личности с помощью вот таких вмешательств. Благодаря одному лекарю, который в первый раз получил от меня немалую сумму, я понял, что кожу, при желании, можно одевать так, что никто не узнает кто ты такой. Так и вышло, вы всё это время думали, что вот это лицо, – он указал на другое хитро-лисье лицо, – Настоящее. Идеально, как по мне. Но вот сыграл я, увы, не в полную силу. К сожалению, того и не требовалось. Словно актёр, использующий разные маскарады, мимику, речь, диалоги и тому подобное – также и я подстраивался под нужную ситуацию, выходя из трудностей победителем. Я не побоюсь и мне не претит замараться в любых смыслах, главное только победа. Но победа – это не про вас. Не стоило прятать важные документы туда же, где ты держал денежки, Вельмол. Мы оба с тобой знаем о тайнике в катакомбах.
Он подмигнул чернобородому и продолжил в другой, игриво-скорбной манере:
– Малость жаль Экстэра. Ах милый, туповатый гуляка, жаль, что ему не познать того, что был даже момент, когда я хотел выпить с ним стаканчик для продолжения театра. Но он его не заслужил, да и слишком рано погиб – или умер. Мне абсолютно наплевать на его терзания и те самые россказни о ужасных моментах, которые навсегда отпечатались у него в памяти и даже мешают спать. Ах, забавный человечек; ясное дело он пил так много и часто лишь для того, чтобы побыстрее заснуть. Он был почти что не в состоянии находиться трезвым и терпеть муки реальности – ему была необходима одурманенная голова. Дрался он, между тем, из-за гнева прошлого, которое давило и заставляло проявлять агрессию – но, это очевидно. Но вы не подумайте, ха-ха, он не худший в команде. Он как раз-таки пожертвовал действительно многим. Но... – прервался Оросамил глядя на Сури. – Я тоже не идеал, хоть и на равных с Гапдумолом, но действительно худшая – это Сури.
Оросамил вновь подмигнул ей и улыбнулся.
– Ой, кровь пошла, момент. – весь наряжённый как павлин, он мигом достал белый платок из бордового мундира и протёр лицо. Увидев, что платок слишком сильно покраснел, он не глядя отпустил его, продолжив:
– Ничего не поделать, маленький дефект моего образа, но это пустяки и всё это того стоило. А если взять все минувшие события, то, хорошо сыграно, неправда ли? – расхохотался он. Каждый из команды злился, но они не могли промолвить и слова в ответ – и это ещё больше раздражало.
– Так вот, Сури – перестаралась. Часто расспрашивала, заманивала и глупила: словом, всё было очевидно. Жаль, что тебе, девица, не понять того, что я обошёл и обхитрил многих девочек, девушек и женщин. Это означает то, что опыт у меня – достаточный. Ох, как же ты низка в моих глазах, даже несмотря на то, что ты простой человек. Вельмол, между тем, передайте старичку то, что придёт время, я соберусь с силами и отомщу за брата – убив его сестёр. Я найду их, обещаю.
– Нам пора, крысолов. Пусть поразмыслят. Пошли, нам ещё лицо пришивать... А вам напоследок я скажу следующее: волей или неволей, но ваш соучастник, этот коротыш кудесник, так или иначе поделится с нами всеми таинствами.
Уходя по длинному коридору, Оросамил грустно подметил:
– Пора бы уже начать называть меня «Его величество». Это так, к слову.
-------------------------------------------------
Спустя несколько часов тягостного размышления о своём будущем и о том, что же на данный момент они могут творить со стариком в пыточной, их навестил уже другой наблюдатель. Он был более высок, широкоплеч, мантия его была светло-голубой с мягким сиреневым оттенком.
Зайдя в клетку, он прокашлялся, оглядел каждого и, кивнув, начал свою речь не спеша:
– Должен признать, вы умело и находчиво избегали опасности, а когда выхода уже не было, в каждом из вас просыпался голодный, отчаянный зверь, не желающий сдаваться. Это похвально. Выжившие наёмники с наблюдателями доложили мне, что вы не раз находились на грани смерти, и всё равно перебарывали её, словно бы наперекор судьбе. Для вас это, видать, типичная жизненная ситуация. Совершить вашу казнь перед лицом всего города, и к тому же в назидание оставшейся кучке Самоотверженных – невыгодно для наших нанимателей. Ваших мелочных единомышленников мы и так переловим – с вами же управились. Совет... не путать с парламентом, решил на некоторое время повременить с вынесением приговора. И если, если вам удастся показать себя с лучшей стороны, то, быть может они сменят гнев на милость, и ваши выходки обойдутся вам службой нашему ордену. Убить императора и членов парламента – слишком очевидные намерения при попытке переворота. Так была совершена прошлая, а потому мы предохранились, как только выпытали из подставного казначея намёк на ваши будущие деяния. Вы будите служить исправно не потому что у нас в руках ваши судьбы, нет... Стоит нам только сжать кулак – и жизни всех ваших близких оборвутся медленно, со сладчайшими пытками, на которые вы будите взирать с мольбой, заклиная: «Остановитесь!» Нет таких людей, которые выдержали бы изощрённые пытки и смолчали самое сокровенное. Ваши родные у нас, мы знаем куда стоит давить. Обнадёжить? Они пока целы и даже невредимы. Ладно, перейдём, пожалуй, к делу.
Человек в белом некоторое время переглядывался с ними, как бы ища в их глазах некий ответ. Он молчал, но опомнился, нащупал в кармане трубку, набил её засохшими травами и с помощью кремния зажёг с четырёх попыток. Всю камеру объял душистый, тонкий аромат горных подснежников.