Страница 51 из 70
Круглая палатка, но меньше, чем у Мамая, виднелась во тьме. Олег толкнул ее сквозь ткань, прошел следом и прогнал ошеломленных помощников.
Печи не было, только глиняная лампа. Вася заметила строгое пространство, аккуратную груду шкур, а потом Олег сказал:
— В монастырь шла? В такой одежде? Бандиты напали? И вы с братом глупо набрели на костер Челубея? За дурака меня держишь? Говори правду, девчонка.
Она пыталась собраться с мыслями.
— Мой брат рассказал правду, — сказала она.
— Ты не трусиха, это я вижу, — его голос стал тише. — Девушка, я могу помочь. Но для этого нужна правда.
Вася не сдерживала слезы. Вызвать их было просто. Голова ужасно болела.
— Мы рассказали ее, — прошептала она.
— Ладно, — сказал Олег. — Как хочешь. Я отдам тебя Челубею завтра, и он вытащит из тебя правду, — он сел, чтобы разуться.
Вася смотрела на него мгновение.
— Вы — русский на стороне врага, — сказала она. — И я должна вам поверить?
Олег поднял голову.
— Я сражаюсь подле Орды, — четко сказал он, опустив сапог. — Потому что я не хочу, в отличие от Дмитрия Ивановича, чтобы мой город разбили, а людей увели как рабов. Но я могу тебе помочь. Но и могу устроить страдания, если разозлишь меня.
Второй сапог присоединился к первому, а потом он снял шапку и бросил на груду шкур. Он окинул ее взглядом, оценивая.
«Забудь, — думала она. — Забудь, что он тебя видит…», — но она не могла сосредоточиться, белая боль пылала в ее голове. С босыми ногами Олег прошел к ней. Без слов он взял одной рукой ее связанные запястья, другой проверил ее на оружие. Она не была вооружена. Кто — то забрал ее нож, когда ее ударили у костра.
— Что ж, — сказал он, проводя ладонями по ее телу, — ты все — таки девушка.
Она наступила на его ногу. Он ударил ее по лицу.
Придя в себя, Вася оказалась на полу. Он разрезал ее путы. Она подняла голову. Он сидел на груде шкур, точил камнем меч, лежащий на его коленях.
— Проснулась? — сказал он. — Начнем еще раз. Говори правду, девушка.
Она с трудом поднялась на ноги.
— Или что? Будете пытать меня?
Отвращение мелькнуло на его лице.
— Может, ты не поняла, решив благородно страдать, но тебе лучше рассказать все мне, чем Челубею. Он был унижен в Москве. Вся армия знает. Он будет тебя пытать. И если он разойдется, то может отыметь тебя перед твоим братом, чтобы передать долю своего унижения.
— Это мой выбор? Быть изнасилованной публично или тут?
Он фыркнул.
— К счастью для тебя, я предпочитаю женщин, что ведут себя как женщины. Говори, что я хочу знать, и я защищу тебя от Челубея.
Они смотрели в глаза друг другу. Вася глубоко вдохнула и попробовала:
— У меня послание от Великого князя Московского.
Он ожесточился.
— Да? Странный выбор гонца.
Она пожала плечами.
— Но я же тут?
Олег отложил меч и камень.
— Это так. Но ты можешь врать. У тебя есть символ? Ты его съела? На тебе его точно нет.
Она не знала, сможет ли сделать это. Но она управляла голосом, когда сказала:
— У меня есть знак.
— Хорошо. Покажи.
— Покажу, — сказала она. — Если скажете, почему Челубей сказал, что Дмитрий Иванович придумал новый способ избавляться от родни.
Олег пожал плечами.
— Тут в плену князь Серпухова. Дмитрий не спрашивал, где он? — Олег сделал паузу. — А, ты же гонец? Или отряд спасения? В любом случае, маловероятно.
Вася молчала.
— В любом случае, Дмитрий плохо это продумал, — закончил Олег. — Теперь у Мамая три его родственника, — он скрестил руки. — И? Где твой знак?
Вася, игнорируя боль в голове, сложила ладони чашей и наполнила их памятью об огне.
Ругаясь, Олег отпрянул от огня в ее пальцах.
Она все еще сидела на полу, посмотрела на него сквозь пламя.
— Олег Иванович, Мамай проиграет в этой войне.
— Армия оборванцев из Руси угрожает Золотой орде? — но голос Олега был тонким, он смотрел на огонь. Он протянул руку, но отдернул ее от жара. Огонь не ранил ее, но она видела, что волоски на ее руках обгорали. — Хороший трюк, — сказал он. — Дмитрий заключил сделку с дьяволами? Это не поможет. Ты знаешь, сколько у Мамая лошадей? Сколько стрел и людей? Если все на Руси будут сражаться на стороне Дмитрия, их все еще будет вдвое меньше.
Но Олег не сводил взгляда с рук Васи.
Вася напрягалась, чтобы, несмотря на боль, ее лицо было спокойным, чтобы помнить огонь. Олег был с врагом, чтобы защитить народ. Практичный человек. Она могла уговорить его.
— Трюки с огнем? — сказала она. — Вы об этом думаете? Нет. Огонь, вода и тьма — старые силы этой земли, что будут биться вместе с новыми, — она надеялась на это. — Ваш генерал проиграет. Я — знак этого, я — доказательство.
— Дмитрий Иванович продал душу за черную магию? — Олег перекрестился.
— Разве защита родной земли — черная магия? — она резко сжала ладони, погасила огонь. — Почему вы забрали меня от Челубея, Олег Иванович?
— Доброта, — сказал Олег. — И мне не нравится Челубей, — он коснулся ее ладоней с дрожью, ощутил их прохладу.
— На стороне Дмитрия силы, что вы не видите, — сказала она. — У нас есть силы, которые вы не видите. Лучше биться отдельно, Олег Иванович, чем защищать врага. Вы поможете мне?
Она могла поклясться, что он замешкался. А потом с горечью улыбнулся.
— Ты очень убедительна. Я почти верю, что Дмитрий послал тебя. Он умнее, чем я думал. Но я давно не верю в сказки, девушка. Я сделаю так. Я скажу Мамаю, что ты — глупая девица, которую стоит отправить в мою прислугу, а не в рабство. Можешь поколдовать мне в Рязани после войны. Не показывай никому, что ты так умеешь. Татары боятся ведьм.
Агония вспыхнула в ее голове. Тьма подступала перед глазами. Она сжала его запястье. Трюки и хитрости покинули ее.
— Пожалуйста, — сказала она.
Сквозь туман бессознательности она услышала его шепот:
— Договоримся так: если ты одна найдешь и спасешь своего брата и князя Серпухова, сделав это так, что мои люди и бояре засомневаются в своей верности, то, может, я посчитаю это знаком и послушаюсь тебя. До этого я с татарами.
* * *
Она не знала, спала ли той ночью, или боль в ее голове лишила ее сознания. Ее сны были полны лиц, все смотрели на нее, ожидали. Морозко с тревогой, Медведь — пристально, Полуночница — разозлено. Ее прабабушка, безумица из Полночи.
«Ты прошла три пожара, но не поняла последнюю загадку».
А потом ей приснился ее брат, Челубей пытал его, смеялся и убивал.
Она с воплем проснулась во тьме перед рассветом, оказалась в тепле и мягкости. Кто — то даже вытер кровь с ее лица. Она замерла. Голова почти не болела. Она повернула голову, Олег лежал рядом на животе, смотрел на нее.
— Как можно научиться держать огонь в руках? — спросил он, словно продолжая разговор с вечера.
Бледный свет проникал вокруг них. Они делили груду шкур. Вася вскочила.
Он не двигался.
— За достоинство боишься? Появившись в лагере татар в наряде юноши посреди ночи?
Она отпрянула от шкур, как кошка, и ее вид точно убедил его, ведь он мягко добавил, выглядя изумленно:
— Думаешь, я бы тебя тронул, ведьма? Но я давно не спал в тепле с девушкой, хоть и с тощей. Спасибо за это. Или ты предпочла бы землю?
— Предпочла бы, — холодно сказала она.
— Хорошо, — Олег встал. — Раз ты хочешь страдать, будешь идти, привязанной к моему стремени, чтобы Мамай не решил, что я размяк. У тебя будет долгий день.
* * *
Олег покинул палатку, которую звал юртом. Вася размышляла. Сбежать? Забыть, что ее видят, и пойти по лагерю, пока она не найдет брата? Но могла ли она забыть, что они видят его? А если его ранят?
«Нет», — решила она. Было мудрее ждать до полуночи. Второго шанса не будет.
Олег прислал к ней человека с чашкой чего — то с гадким запахом. Скисшее молоко лошади. Густое, с комками. Ее желудок сжался. Когда вернулся Олег, он сказал:
— Пахнет гадко, но татары на этом ходят днями. И на крови лошадей. Пей, ведьма.