Страница 30 из 56
— Ты не успела переодеться после работы до отъезда?
— Что ты имеешь в виду? — спрашивает она.
Я смотрю на Эвер, а она на меня.
— Ничего, ничего.
— Как насчет ланча? — спрашивает нас Кэмми... Кэмерон.
— Я за, — тихо говорит Эвер. Ее настроение вернулось к хмурому в ту минуту, когда в комнату вошел призрак. Кажется, я могу вставить свои пять копеек.
— Ты сказал, что у тебя есть какие-то дела? — спрашиваю я Каспера.
— Да, — просто отвечает он.
— Я никогда на самом деле не был любителем трусов. (Примеч.: игра слов. Briefs — мелкие дела, вопросы, решение которых не занимает много времени, и трусы, короткие шорты). Предпочитаю боксеры, и не очень придирчив, так что не понимаю, почему для тебя так важно разобраться с трусами до обеда.
Я знаю, о чем он говорит, просто хочу быть мудаком.
Каспер закатывает глаза и уходит обратно в другую комнату.
— Не такой уж и дружелюбный призрак, — бормочу я.
— Иди нафиг, — говорит он, хлопая дверью.
— Ну, я думаю, все прошло хорошо, — говорю я девочкам.
Кэмми хватает меня за руки и тянет к двери.
— Идем, Эвер, — зовет она.
Наша дочь встает с дивана, тихо смеясь, и присоединяется к нам.
Внезапно я осознаю, что живу двойной жизнью. Я слышал истории о таких людях и всегда удивлялся, как такое могло произойти. Учитывая, что Тори понятия не имеет о моей дочери, тем более о Кэмми, я живу сейчас самой настоящей двойной жизнью.
Глава 14
Так много слов было сказано за последний час, и я едва ли услышал хоть одно. Я только и делаю, что смотрю на них, моих девочек. У Эвер манеры Кэмми и ее черты. Меня очаровывает то, как ведет себя с ней Кэмми. Несмотря на стену, которую возвела перед ней Эвер, Кэмми так мила — самый злой человек не смог бы устоять перед ней.
Я был в этой пиццерии миллион раз за всю свою жизнь, но никогда не ощущал себя так. Больше никогда это место не будет для меня обычным.
— Я не была здесь много лет, — говорит Кэмми, наконец-то выкроив минутку, чтобы осмотреться. — Ничего не изменилось.
Как и ты, Кэм.
— Кэм… Кэмерон, помнишь ту ночь, когда мы приехали сюда после выпускного?
Она откидывает прядь распущенных волос за плечо и с застенчивой улыбкой опускает взгляд к столу.
— Да, помню, — говорит она, чуть слышно смеясь.
— Мне надо в туалет, — говорит Эвер, поднимаясь из-за стола.
— Она может пойти одна? — спрашиваю я Кэмми, как будто она вдруг стала экспертом в воспитании девочки-подростка.
Они переглядываются, и Эвер выглядит оскорбленной тем, что я вообще посмел предположить, что она не в состоянии одна сходить в туалет.
— Думаю, с ней все будет нормально, — говорит Кэмми.
Мы смотрим, как дочь пробирается через зал к туалетам. Как только она исчезает внутри, Кэмми поворачивается ко мне и тяжело вздыхает.
— Я знаю, что все сразу навалилось, — говорит она.
— Кэмми. — Я замолкаю, подбирая слова.
— Я — Кэмерон, — тихо поправляет она меня.
— Я знаю, как тебя зовут, — поправляю я ее. — Прошло тринадцать лет. Мне так жаль, что я упустил все это время с ней.
— Мне тоже, — соглашается она.
— Так что теперь? — Это большой вопрос, и на него ответить сложно. Все может оказаться еще более запутанным, чем есть, но нам все еще нужно что-то решить.
— Ты ведь знаешь, что я все планирую, ЭйДжей. Я все планирую. Но этого я не планировала, и сейчас чувствую себя выбитой из колеи.
— Понятно, — говорю я, потирая подбородок.
Я откидываюсь на спинку стула и вытягиваю ноги под столом. Случайно ботинком задеваю ее ногу, и она подпрыгивает и ахает от удивления.
— Ой, извини! — говорю я, но это не искренне. Я не должен хотеть касаться Кэмми ежесекундно. Я женат.
— Мы должны что-то решить, — говорит она. — Может, мы сможем переехать сюда на некоторое время.
Это будет лучшее в моей жизни — глупая многолетняя мечта, которая стала реальностью.
— Разве у тебя нет работы и всего прочего? — смеюсь я.
— У меня своя практика, и я наняла Каспера в качестве партнера.
Мне хочется вкинуть кулак и сказать, как горжусь ею, но она улыбается понимающей улыбкой, словно уже знала, что я буду в восторге.
— А как насчет Каспера, он готов к переезду?
Я не в силах молча бороться со своими демонами, и так мне легче.
Отгоняю прочь мысль рассказать обо всем Тори, и буду бороться с этим желанием, пока не вернусь домой. Надеюсь, до того времени придумаю что-то, что поможет мне приоткрыть свое прошлое, которое я скрывал — как и она свое.
Дотягиваюсь до своего кармана и достаю телефон, просматривая фотографии в поисках фото Гэвина.
— Смотри, — говорю я, передавая свой телефон через стол.
— О, Боже, он красавчик, ЭйДжей. Так похож на тебя! У тебя есть пара отличных доминантных генов, дружище, — говорит она, задержав взгляд на экране.
Я наблюдаю, как она пролистывает фотографии — та самая Кэмми, которую я люблю — любопытная и не боящаяся этим обидеть. Наверняка, это одно из тех хороших качеств, что сделало ее успешным адвокатом.
— Кто эта малышка? — Она показывает мне Оливию, та улыбается во весь экран.
— Это Оливия, дочь Хантера.
— Он женился на Элли, да? — спрашивает Кэмми. — Она похожа на Элли — те же светлые волосы, те же веснушки.
Кэмми еще мгновение улыбается, глядя на экран, и передает телефон мне.
— Как поживает Элли? Я любила ее.
И так каждый раз, когда кто-то спрашивает о Хантере и Элли, или просто об Элли. Как будто меня только что завернули в мокрое замороженное полотенце.
— Элли умерла.
Кэмми прикрывает рот ладонью, глаза ее становятся огромными.
— Что? — В этом единственном слове столько неверия.
— Во время родов.
Она не была моей женой или лучшим другом, но она была для меня словно сестра. Я не говорю о своем горе из уважения к печали Хантера, которому приходится жить с этим чувством каждый день, но мне чертовски больно упоминать ее имя или ее смерть.
Кэмми судорожно втягивает в себя воздух.
— О, Боже, я даже не знаю, что сказать. — Она плачет.
— Прошло девять лет, — говорю я ей.
— Я понятия не имела.
— Это жизнь, — говорю я, потянувшись через стол к ее руке. — С нами все в порядке. Оливия — как фейерверк, и такая же идеальная, как и Элли. Она очень напоминает Элли, так что мы все чувствуем, будто она все еще рядом, понимаешь? Кроме того, Хантер снова женился на замечательной женщине, у которой тоже есть дочь, Лана, так что и Хантер, и Олив не одиноки. Жизнь для них движется вперед.
Кэмми переплетает пальцы с моими.
— Я думала о том, чтобы вернуться сюда, много лет, — говорит она. — Там, в Вашингтоне, я никогда не чувствовала себя как дома, и мне не хватает этого чувства.
— Смешно, но дома я вовсе не чувствую себя как дома, вот уже много лет. Я не уверен, что именно из-за этого места ты чувствуешь себя как дома, Кэм.
Взгляд ее золотистых глаз обращен ко мне, и я знаю, что она понимает намек.
— Я хотела бы встретиться с твоей женой и Гэвином, — говорит она, выдергивая свою руку из моей.
— А я хотел бы знать, куда пошла наша дочь, — говорю я, выбираясь из кабинки с осознанием того, что Эвер в туалете уже, по крайней мере, десять минут. Я знаю, что там нет окон, через которые можно выбраться, но я не знаю Эвер настолько хорошо, чтобы предполагать, чем она там занимается столько времени.
— Я только что подумала об этом, — говорит Кэмми.
Она встает со своего места и идет по залу, твердо ступая в своих туфлях на десятисантиметровых каблуках, и я, конечно, пошляк, но ее задница кажется более совершенной и зрелой. Кэмми заглядывает в уборную, а затем заходит внутрь.
Через несколько минут они выходят из комнаты, и Эвер выглядит немного по-другому. Я кошусь на нее, когда они оказываются ближе, и замечаю, что она смыла макияж и сняла часть пирсинга.