Потерянное сердце (ЛП)

Это чертовски круто. Кого я обманываю?

Остаток дня я провожу в ожидании завтра, собираю в сумку всю одежду, которую привез с собой. К слову, не очень ее и много. Я собираю вещи, а воспоминания об обещании, которое дал Кэмми, причиняют мне боль. Я сказал, что приеду к ней на весенние каникулы. Но она сказала, что будет стажироваться в одном из музеев рядом с кампусом, так что идея плохая. Это была возможность, которая выпадает раз в жизни, тут не поспорить.

Всякий раз, когда я хотел встретиться, у Кэмми находились отговорки. Мы не вместе, я понимаю. Мы приняли это решение несколько месяцев назад. Иногда я все еще думаю, что у нас есть надежда, даже теперь, когда мы так далеко друг от друга, но это только потому, что я не могу ее забыть. Не знаю, смогу ли когда-нибудь отпустить Кэмми, но, возможно, эта поездка — именно то, что мне нужно.

— Канкун!!! — вопит Бринк, пролетая по коридору с сумками через плечо.

Я следую за ним с чуть меньшим энтузиазмом, но в то же время чувствую волнение — а этого ощущения у меня не было давно. С каждой минутой, приближающей меня к Канкуну, идея нравится мне все больше. Мне серьезно это надо. Я бросаю свои сумки в вестибюле общежития и оглядываю улицу, чтобы посмотреть, прибыло ли такси. Пока я его не вижу. Слышу, как Бринк с кем-то заигрывает:

— Здравствуйте, мисс Горячая штучка. Раньше не видел вас в кампусе. — Бринк не сдается. Утром, днем и ночью — если есть шанс заполучить цыпочку в постель, он им воспользуется. — Пожалуйста, скажите мне, что вы тоже летите в Канкун.

Я смотрю в его сторону и вижу девушку. Она стоит, уперев руку в бедро, и даже со спины видно, что она далеко не очарована поведением Бринка. Конечно, ему трудно поверить в это, и он пыжится изо всех сил.

— Это общежитие Белтмор? — спрашивает девушка мягким, но несколько раздраженным тоном.

— Да, это оно. Вы случайно ищете не комнату 505?

Да, Бринк, она ищет тебя в твоей комнате в общежитии.

Это дерьмо действительно работает с девчонками? Может, мне стоит тоже попробовать.

— Да, я слышал, в той комнате живет двое красавчиков футболистов. Они не прочь хорошо провести время, — добавляю я со смехом. — Наши номера написаны на стенах женской душевой, если вдруг пожелаете узнать о нас побольше.

Бринк протягивает руку, и мы ударяемся кулаками.

— Точно, дружище!

Девушка поворачивается ко мне лицом.

Ох, черт возьми.

— Не прочь хорошо провести время, ЭйДжей?

— Кэмми? — выдыхаю я.

На ее лице я вижу отвращение.

— Надо было предположить, что ты превратишься в одного из них, — говорит она.

— Ты приехала сюда, чтобы увидеть меня? — тихо спрашиваю я. Прошел год...

Конечно, она приехала ко мне. Поэтому и я хотел приехать к ней. Это день рождения нашей дочери, и мы не можем отпраздновать его с нашей малышкой.

— Ого, твою мать, это Кэмми? На нее ты передергиваешь каждую ночь, когда думаешь, что я сплю? — Бринк улюлюкает.

— О, Боже, это все ошибка, — говорит она.

— Нет, Кэм, это не ошибка. Пофиг на него. Это просто мой сосед по комнате.

— Эй! — восклицает Бринк, прижимая ладонь к груди. — Это обидно, брат.

— Ты едешь в Канкун, да? — спрашивает Кэмми, дергая ремень своей сумки.

— Э-э. — Я мнусь, потому что... черт возьми, что я должен сказать? — Я планировал, но если ты здесь...

— Серьезно, братишка? Я выкупил твой билет у Чеда.

Черт, я забыл об этом. Твою мать!

— Ты не говорил про Канкун, — смущенно бормочет Кэмми.

— На той неделе мы мало говорили, и планы поменялись только вчера.

«Я хотел приехать к тебе, строил планы», — говорю я про себя, но теперь понимаю, почему она отказала мне.

— Бринк, я отдам тебе все, что у меня есть, и все остальное, когда ты вернешься. Я как-нибудь верну тебе деньги, ладно? — Да, я вижу, что всем неловко, но Кэмми только что проехала семь часов, чтобы сделать мне сюрприз, и я не могу уехать.

— Я не хочу быть причиной, по которой ты не едешь на каникулы со своим… — она мнется, глядя на Бринка, — милым соседом по комнате.

— Ты думаешь, я милый? — Бринк по-идиотски ухмыляется. Кажется, я могу с легким сердцем с ним не ехать.

Кэмми поворачивается к Бринку спиной и обхватывает ладонями мое лицо. Ощущение прикосновения к коже похоже на тепло солнца после тысячи пасмурных дней. Боже, я скучал по ней, сходил с ума. Я знаю, что технически мы не вместе, но именно поэтому хранил надежду — надежду на то, что этот миг настанет.

— Я скучаю по тебе, ЭйДжей, — говорит она, поднимаясь на носочки и легонько прикасаясь губами к моим губам.

Друзья не целуются. Может, она передумала. Мягкость ее губ согревает меня, а привкус блеска для губ сводит с ума. Я обнимаю ее и прижимаю к себе так крепко, как только могу, и мне плевать, кто наблюдает за нашим воссоединением.

Минуту я безумно целую любимые губы, потом она отстраняется и улыбается мне со странным выражением лица.

— Я хочу, чтобы ты поехал в Канкун. Мы придумаем что-нибудь на лето, — говорит она. — Я не хочу удерживать тебя. Вот почему сначала отказалась.

Она смеется над своим заявлением, но это совсем не смешно.

Говорят, сердце наше привязывается к тому, с кем в первый раз вы ложитесь в постель. Я могу это понять, так считают многие. Но как быть с теми, кто имел ребенка и потерял его?

Как будто я отдал половину своего сердца Кэмми, а другую — нашей дочери, и остался с большой пустой дырой в груди. Я не могу ее отпустить. Буквально. Обнимаю ее и киваю еще до того, как с губ срываются слова.

— Я не оставлю тебя после того, как ты проделала весь этот путь.

— Ты поедешь, ты собираешься в Канкун, чтобы весело провести весенние каникулы!

— Кэм, — смеюсь я, — не говори глупости!

— Это... это меньшее, что я могу сделать для тебя, — говорит она твердо.

— Тьфу ты! — Бринк стонет рядом с нами. — Вы двое убиваете меня!

— Разве мой сосед не потрясающий? — шучу я.

Бринк вздыхает.

— Дай мне свой телефон, — говорит он. Я вопросительно смотрю на него и даю телефон. — Дай мне минутку, герой-любовник.

— Что он делает? — шепотом спрашивает Кэмми.

— С Бринком никогда нельзя быть уверенным в том, что он делает. Я научился просто подстраиваться.

Бринк покинул общую зону с моим телефоном около десяти минут назад. Он ходил за стеклянными дверями перед основными лифтами последние десять минут, и теперь возвращается.

— Эй, такси-микроавтобус уже здесь, — говорю я ему одними губами. Он все еще разговаривает с кем-то по моему телефону и просто отмахивается. Бринк подходит к Кэмми, стаскивает с ее плеча сумку и уходит, накинув ремень на свое плечо и все еще продолжая разговор.

Бринк выходит с сумкой Кэмми наружу и забирается в такси.

— Какого черта?

— Что он делает? — спрашивает Кэмми, когда мы идем за ним в микроавтобус.

Мы оба заходим внутрь, чтобы я мог забрать наши вещи, и тут Бринк заканчивает разговор и усаживается на одно из голубых мягких сидений. Сложив руки на коленях, он невинно смотрит на меня и спрашивает:

— Как дела?

— Что ты делаешь? — спрашиваю его.

— Еду в Канкун, — говорит он с таким выражением, словно я задал совершенно глупый вопрос.

— Можно мне мой телефон и сумку Кэмми?

Почему он иногда такой идиот?

— Конечно, заберете в Канкуне, — говорит он, подмигивая.

— Чувак, послушай, мне очень жаль, что так вышло, но я не могу оставить Кэмми.

— Слушайте, ребята. Бринк, можно мне сумку? Я оставлю тебе ЭйДжея взамен. Он может поехать с тобой, а я вернусь в Вашингтон.

— Ты едешь с нами, — говорит Бринк с самодовольной ухмылкой.

— Спасибо, но я вряд ли смогу это себе позволить, — вежливо говорит она.

Это разбивает мое сердце. Мне больно при мысли, что она потратила столько денег, чтобы приехать, а я ее вот так встретил. И еще хуже слышать, как она говорит мне ехать. Я — идиот, я никогда не заслуживал этой девушки.