Тропик Канзаса

Таня и мальчик вышли из кондитерской Топо, каждый с завернутой вручную шоколадкой в руке. Таня сказала Сигу, что они сейчас заглянут к ее подруге в старое административное здание. Сиг указал на катящиеся по улице бронеавтомобили, чьи красные и синие мигалки кружились огнями дискотеки по стенам домов. Из бронеавтомобилей выскочили солдаты, в касках и с автоматами, с лестницами и ножницами для перерезания колючей проволоки. Они приехали сюда для того, чтобы закрыть сеть. Никаких разрешений солдаты ни у кого не спрашивали. Перекрыв улицы, они принялись прочесывать район, по четыре бронеавтомобиля на квартал. Разумеется, все это было незаконно. Прямое нарушение федерального закона о телекоммуникациях. Таня и Сиг стояли на улице, когда появились мистер Кингстон, миссис Уилсон и скандалистка Энджи Браун, желающие поговорить с командиром. Оглянувшись по сторонам, Таня увидела, что собралась большая толпа.

Она так и не поняла, как все произошло. Определенно, отчасти все началось тогда, когда пожилого мистера Кингстона задержали за то, что он задавал слишком много вопросов. Но кое-кто из местных ребят явно искал повода подраться и ухватился за эту возможность добиться справедливости. После того как вспыхнул первый полицейский бронеавтомобиль, мятеж разгорелся по полной.

Таня попыталась отвести Сига обратно в дом, используя все известные ей обходные пути, но у нее ничего не получилось. Мальчишка испугался – вырвавшись, он побежал, словно обезумевший зверек, путаясь под ногами у взрослых.

«Крысиные бега».

Двадцать минут спустя Таня вся в слезах прижимала к груди маленького оборванца, стараясь остановить кровотечение своими руками и его скомканной футболкой, той самой, с изображением лося. Она крепко зажимала футболкой рану в животе.

Врачи сказали, что это была шальная пуля.

Ночью в больнице Таня дала Сигу слово, что больше никогда не допустит, чтобы с ним случилась какая-либо беда. Какие бы глупости он ни вытворял, в какие бы неприятности ни впутывался, она его защитит. Даже если для этого ей придется держать его под замком.

Через два месяца государство прислало чек на двадцать одну тысячу долларов в качестве компенсации за то, что произошло с Сигом. Его мать Эрика объявилась как раз вовремя, чтобы обналичить деньги. Одну тысячу она отдала матери Тани, сказав, что, может быть, это позволит восстановить сеть.

Ночью Эрика вернулась с двумя типами отталкивающей наружности, которых Таня никогда прежде не видела. Она сказала, что они прятались в глуши, обдумывая дальнейшие действия. Типы ничего не сказали. Похоже, они чувствовали себя крайне неуютно. Они даже не остались ночевать, просто схватили Сига и деньги и скрылись.

Сиг на прощание обнял Таню, но плакать предоставил ей одной.

Мама сказала, чтобы она не переживала. Сиг непременно вернется, ему здесь нравится.

Вырвавшись из застенков Секретной службы, Таня сразу же приступила к поискам матери.

Она попросила у Герсон дополнительную информацию, но ее новый куратор смогла предложить лишь черновой набросок соглашения, телефон для связи только с Герсон и обещание позже прислать что-нибудь еще.

Подписав соглашение, Таня взяла телефон и по дороге домой на поезде попыталась собраться с мыслями.

Новый телефон, предположила она, также можно было использовать для слежки, чтобы проверять, что она выполняет свою часть соглашения. Сев за работу, Таня положила его рядом с собой. Это было все равно что заниматься в читальном зале библиотеки. Телефон помогал ей сосредоточиться и сдерживал волну безумия.

Если файл матери и был активирован, он находился в сети, доступа к которой Таня не имела.

Мама была не из тех, кого можно выследить по цифровому следу, оставленному в сетях общего пользования. Она проживала жизнь, помогая тем, кого могла увидеть своими собственными глазами.

Поэтому Таня сделала несколько звонков со своего телефона. Оставила взволнованное сообщение дома. Поговорила с работником кафе, который подтвердил, что мать задержали, но больше ничего не смог добавить. После чего связалась с двоюродным братом Меллом.

– Ты должна немедленно вернуться домой! – заорал тот. – Ей даже не разрешают встретиться с адвокатом, и никого из нас к ней не пускают, поскольку мы не близкие родственники!

– Я над этим работаю, – сказала Таня. – Ты знаешь, куда ее поместили?

– Она в «Ящике».

У Тани внутри все оборвалось.

«Ящиком» именовался федеральный центр рядом с аэропортом, расположенный в здании без окон. Люди шутили, что это здание построено без выходов. Пересыльный пункт на пути в частные тюрьмы, куда любили отправлять политических преступников.

– Я знаю, как вытащить маму оттуда, – уверенно заявила Таня. Положив трубку, она поняла, что это ложь.

Таня долго плакала. У нее на запястье по-прежнему был надет тюремный браслет. Она задумалась над тем, какие у нее есть варианты. Как можно вызволить маму. Кому можно позвонить, у кого есть связи или, по крайней мере, доступ. Затем Таня долго стояла под душем. После чего выпила стакан чего-то крепкого, что хранила в буфете на самой верхней полке, куда не могла дотянуться.

Таня начала искать Сига.

У нее ничего не получилось. Скорее всего, это означало, что и у полиции тоже ничего не получилось. Если мама напоминала мигающую цифровую точку, Сиг был просто невидимым. Но Таня все равно старательно его искала. Нужно было исчерпать все возможности.

Степень допуска ей не понизили. Возможно, даже повысили. Таня представила себе, как Герсон наблюдает за ее поисками. Она подумала о том, как этого избежать. Быть может, воспользоваться собственным слоем шифрования. Или действовать через чужую учетную запись, предпочтительно с более высокой формой допуска. Тут ей должен помочь Тодд, коллега по работе. И он перед ней в долгу.

На экране всплыло маленькое окно. Надоедливое сообщение от «Чайной комнаты», сетевой группы с работы. Похоже на спам. «Это сообщение нужно обязательно открыть!» Ссылка на закрытый адрес. Внизу было примечание: «К нашему сегодняшнему разговору», и затем Таня увидела имя отправителя: «герсон5991». Поэтому она открыла сообщение, и, вместо того чтобы превратить свой компьютер в порно-зомби, получила закрытый пакет упакованных файлов.

Это были выдержки из протокола ареста Сига. Подробностей крайне мало. Обыкновенная депортация, вылившаяся в распоряжение о бессрочном содержании в Северном центре временного содержания. В Детройте. Сиг бежал до того, как его успели туда перевести.

К протоколу прилагалась видеосъемка побега. Зернистое изображение камер наружного наблюдения, казавшееся черно-белым до тех пор, пока прямо посреди кадра не появилось желтое пятно тюремного костюма, похожее на лужицу горчицы на снегу.

Сиг показался Тане еще более диким, чем она запомнила. Особенно его движения. Резкие, свирепые. То, как он перескочил через ограду с колючей проволокой. Опс!

Таня прочитала заключение. Сиг исчез, словно призрак. Растворился в лесу. Никто не знал, где его искать.

Ей вспомнились передачи о дикой природе, в которых ученые ловят животное, закрепляют на нем маячок и выпускают обратно, чтобы установить, где оно обитает, как живет, определить, с какой группой сородичей оно общается. Таня рассмеялась, представив, что она сама поступает так же в точности с Сигом, жалея о том, что не сделала всего этого, когда он был еще ребенком. И тут до нее дошло, что именно так сейчас поступают с ней самой.

Это открытие многое прояснило, но в то же время породило в Тане чувство ярости. Больше всего ей нужно было бы злиться на тех, кто манипулировал ею, на те безликие государственные учреждения, которые контролировали этих людей. Но она злилась на Сига за то, что тот подставил их с матерью, хотя и понимала, что с таким же успехом можно винить животное, бежавшее от тех, кто его поймал.

Ей необходимо найти Сига.

Открыв шкаф, Таня достала коробку, которую спрятала здесь в тот самый день, как переехала сюда, и с тех пор больше не трогала. Оранжевая пластмасса выцвела. В щелях скрючились засохшие мертвые жучки. Однако хранящаяся внутри информация не пострадала, пусть она и оставалась такой же неполной, какой была тогда, когда много лет назад Таня отказалась от дальнейших поисков.