Месть

– Марсела, – представилась она, скрещивая ноги то так, то эдак.

Он улыбнулся и отсалютовал ей пивом.

– Маркус и Марсела. Прямо идеальная пара.

Кто-то включил музыку, и его следующие слова потонули в грохоте.

– Что ты сказал? – переспросила она, и он воспользовался возможностью, чтобы сократить расстояние между ними. Марсела сдвинула ноги в сторону, и Маркус подошел ближе. Он пах яблоками и льном, чистотой и свежестью. Такое приятное разнообразие после липкой грязи неуклюжих пьяных тел.

Маркус поставил свое пиво на стойку рядом с ее рукой, холодное стекло коснулось локтя, и Марсела слегка поежилась. Медленная улыбка появилась на его лице.

Он наклонился ближе, словно рассказывая секрет:

– Иди за мной.

И отступил назад, унося с собой запах льна и тепло.

Он не снял ее со стойки, но Марсела почувствовала, как ее тянет следом. Маркус отвернулся и пошел сквозь толпу. Она последовала за ним вверх по лестнице, по коридору к двери в спальню.

– Ты все еще со мной? – спросил он, оглядываясь.

Комната не вязалась с остальной частью братского дома. Грязное белье убрано, стол чист, кровать заправлена, аккуратная стопка книг на одеяле.

Марсела замерла в дверях, ожидая, как Маркус поступит дальше. Пойдет к ней или заставит ее прийти к нему.

Вместо этого он подошел к окну, открыл его и вышел на балкон. Марсела проследовала за ним, на ходу сбрасывая каблуки.

Маркус протянул руку и помог ей забраться. Город расстилался под ними, темные здания словно небо, огни словно звезды. Ночью Мерит всегда выглядел лучше.

Маркус отхлебнул пива.

– Лучше?

– Лучше, – улыбнулась Марсела.

Отвратительно громкая музыка превратилась в приглушенный фон.

Маркус прислонился к деревянным перилам.

– Ты местная?

– Почти, – ответила она. – А ты?

– Родился и вырос здесь. Что ты изучаешь?

– Бизнес, – коротко сказала она. Марсела ненавидела светские беседы, просто они так часто казались рутиной. Шум, пустые слова, предназначенные заполнить тишину. – Почему ты привел меня сюда?

– Я не вел, – парировал он, изображая невинность. – Ты сама за мной пошла.

– Ты попросил, – сказала Марсела и только тут поняла, что он этого не делал. В его голосе не было никаких вопросов, только простая команда.

– Ты собиралась уйти, – пояснил Маркус. – А я не хотел, чтобы ты уходила.

Марсела посмотрела на него:

– Привык получать то, что хочешь?

Он слегка улыбнулся.

– У меня такое чувство, что мы оба к этому привыкли. – Он вернул ей долгий взгляд. – Марсела, специалист по бизнесу. Кем хочешь стать?

Марсела покрутила бутылку в руке.

– Главой корпорации.

Маркус рассмеялся. Мягкий, хриплый звук.

– Думаешь, я шучу?

– Нет.

– Откуда ты знаешь?

– Оттуда, – сказал он, сокращая и без того узкое пространство между ними, – что мы – идеальная пара.

Подул ветер, и Марсела поежилась.

– Нам лучше зайти внутрь, – сказал Маркус, отстраняясь.

Он предложил ей руку, помог забраться. Но на этот раз первым никуда не пошел.

– После тебя, – сказал он, указывая на дверь спальни. Та все еще была приоткрыта, снизу доносились музыка и смех. Но когда Марсела подошла к двери, то заколебалась. Она могла представить, как Маркус стоит в нескольких футах позади нее, сунув руки в карманы, и ждет, что же она сделает.

Марсела закрыла дверь.

Тихо щелкнул замок, и Маркус тут же оказался рядом, лаская губами шею. Он невесомо провел ладонями по плечам Марселы, спустился вниз к талии. Ее затопил жар.

– Я не сломаюсь, – сказала она, повернулась и накрыла рот Маркуса своим. Он прижал ее к двери. Марсела впилась ногтями в его руки, пока он расстегивал рубашку. Он оцарапал зубами ее плечо. Они уничтожили идеальный порядок в его комнате, разбросали одежду, опрокинули стул, лампу, смели книги с кровати, пока Маркус вдавливал Марселу в простыни.

Они отлично подходили друг другу.

Идеальная пара.

Такси остановилось перед «Хайтс», высотным зданием из светлого камня в самом центре города. Марсела заплатила водителю наличными и выбралась из машины, с каждым шагом борясь с глухой болью.

Когда она впервые узнала о секретной квартире – из чертовой банковской выписки, – то предположила худшее, но Маркус заверил, мол, это место сугубо практичное. Безопасный дом. Муж даже настоял на том, чтобы привезти ее туда и продемонстрировать свою тщательную работу – ее любимые дизайнерские вещи в шкафу, обожаемую марку кофе на кухне, правильный шампунь в душе.

И Марсела действительно ему поверила.

Маркус нашел способ сделать свой секрет их общим. Время от времени она звонила ему, говоря, мол, чрезвычайная ситуация, муж мрачно приказывал ей встретиться в условленном месте, а когда приходил, Марсела ждала его, одетая лишь в золотую ленту с бантом.

Теперь от воспоминания о пошлой розовой помаде ей стало плохо.

«Вот же дура».

Консьерж поднялся из-за стойки, чтобы ее поприветствовать.

– Миссис Риггинс, – удивленно поздоровался Эйнсли. Он быстро оглядел ее одежду не по размеру, повязки, что выглядывали из воротника и манжет, но обитатели «Хайтс» платили за молчание столько же, сколько окна от пола до потолка (теперь Марсела задавалась вопросом, сколько раз Эйнсли вот так же молчал с ее мужем).

– Вы… в порядке? – рискнул поинтересоваться он.

Она пренебрежительно отмахнулась:

– Это долгая история. – А потом, спустя мгновение, уточнила: – Маркуса здесь нет, не так ли?

– Нет, мэм, – торжественно заверил консьерж.

– Хорошо, – сказала Марсела. – Боюсь, я забыла свои ключи.

Эйнсли быстро кивнул и обогнул стол, чтобы вызвать лифт. Когда двери открылись, консьерж последовал за ней внутрь. Поднявшись наверх, Марсела потерла лоб, словно просто устала, и спросила, какое сегодня число.

А услышав ответ, напряглась.

Она пролежала в больнице почти две недели.

Но это не имело значения, не сейчас. Важно то, что сегодня вечер пятницы.

Она точно знала, где будет Маркус.

Лифт остановился на четырнадцатом этаже. Эйнсли проследовал за Марселой, открыл ей дверь кремового цвета и пожелал приятной ночи.

Марсела подождала, пока он уйдет, затем вошла внутрь и включила свет.

– Милый, я дома, – проворковала она в пустую квартиру. Ей хотелось что-то почувствовать – укол скорби или сожаления, – но в груди осталась только боль и нарастающая волна гнева. Когда Марсела потянулась к одному из бокалов на стойке, тот исказился от прикосновения и превратился в песок. Зернышки просыпались меж светящихся пальцев Марселы прямиком на пол.

Она смотрела на свою руку, остатки стекла тонким слоем покрывали ладонь. Странный свет уже затухал, и когда она потянулась за новым бокалом, тот устоял.

В холодильнике нашлась бутылка шардоне. Марсела налила себе выпить, включила новостной канал – нужно узнать, что она пропустила, – прибавила громкость и направилась в спальню.

На кровати лежала одна из рубашек Маркуса… вместе с ее блузой. Бокал в руке едва не поддался, поэтому Марсела его отставила. Двери в гардеробную были распахнуты, одну стену занимали темные костюмы Маркуса, в то время как остальное место было отдано дорогим платьям, блузкам и туфлям.

Марсела оглянулась на одежду, все сплетенную в объятиях на кровати, и почувствовала, как внутри поднимается гнев. Она провела сияющей рукой по шкафу мужа, глядя, как одежда гниет от одного прикосновения. Хлопок, шелк и шерсть посыпались с вешалок, обращаясь в прах еще до того, как долететь до пола.

Гнев отвергнутой женщины страшнее ада, подумала она, отряхивая ладони.

Успокоившись – хотя куда там, даже близко не успокоившись, но на мгновение затихнув, – Марсела взяла бокал и пошла в роскошную ванную комнату, где поставила вино на край мраморной раковины и начала сдирать с себя грязную украденную одежду. Она раздевалась до тех пор, пока не осталось ничего, кроме бинтов. Стерильные белые полоски выглядели не столь соблазнительно, как золотые ленты, но казалось, что они ровно так же обвивают ноги, живот, руки.