Страница 22 из 24
В институте я познакомился с Инной – молодой красивой выпускницей Политехнического института. Вскоре она стала моей женой. Инна была из семьи железнодорожников.
Работа в Институте экономики не сводилась к изучению литературы, написанию научных отчетов и выступлениям на семинарах и конференциях. Мы дружно жили в отделе политэкономии, праздновали дни рождения, советские праздники, как, впрочем, и все другие обитатели высотного знания АН Латвийской ССР, в котором мы обитали.
Ныне адрес высотного здания – Академическая площадь, 1, а раньше это была улица Тургенева, 19. Великий русский писатель Иван Сергеевич Тургенев оскорблял чувства нового руководства Академии своими гениальными литературными произведениями и поэтому его показательно наказали – ушли с улицы его имени.
Более того, в начале 90-х у этой сталинской высотки президент Академии Янис Лиелпетерис приказал отрезать металлическую верхушку шпиля в виде звезды в обрамлении венка из дубовых листьев. После этого идеологического «обрезания» высотка стала сильно походить на минарет – башню, с которой мусульманские священники-муэдзины призывают верующих к молитве. Там, на самом верху высотного здания, как раз есть такая площадка, откуда как на ладони виден весь город. Мы в юности любили ходить на эту площадку в романтических целях и кричать сверху разные глупости. Теперь это площадка, видимо, будет служить национально настроенным идеологам местом для публичной проповеди концепции советской оккупации. Я ощутил эффективность проповедей с минаретов однажды на себе во время туристической поездки в Египет. Ни слова из того, что вещал муэдзин с вершины высокой башни, я не понял, но чуть было не перешел в мусульманство из-за громкости и назойливости повторения его призывов. А может быть, уже тогда, в советское время, дальновидные люди во власти готовились к надвигающейся исламизации Европы? Ответа на эти вопросы у меня нет.
Возвращаюсь к своему повествованию о советских временах. В 1984 г. я защитил в Институте экономики АН ЛССР кандидатскую диссертацию по проблематике воспроизводства рабочей силы при социализме.
Неоценимую помощь при написании этой работы я получил от своего научного руководителя Ю. Нетесина. Ведь это под его руководством мы в группе разрабатывали научную проблему, которая сейчас называется в западной литературе воспроизводством человеческого капитала. Считаю, что наши тогдашние наработки до сих пор сильно опережают в теоретическом плане то, что публикуется в западных изданиях.
Моя диссертационная работа была написана по специальности «политическая экономия», основывалась на анализе реальных статистических данных по Латвийской ССР, имела теоретическую новизну и практическую значимость. Поэтому работа была очень быстро утверждена в Высшей аттестационной комиссии при Совмине СССР, и я получил диплом о присвоении ученой степени.
Присвоение степени кандидата экономических наук позволило мне вскоре выиграть конкурс на должность старшего научного сотрудника в нашем институте. Насколько я помню, этой должности соответствовал оклад в 220 рублей. Кроме того, я уже преподавал курс политэкономии в Политехническом институте им. Арвида Пельше и зарабатывал еще около 80 рублей. Для тридцатилетнего человека это были очень приличные деньги, которые позволяли содержать семью и спокойно заниматься наукой. Мы с женой теперь могли себе позволить платить взносы за свою кооперативную квартиру, обставлять ее мебелью, ездить в отпуск на юг.
После защиты диссертации меня включили в состав Научного совета и стали поручать читать все отчеты, которые готовились в институте, а также все диссертации по экономике, которые защищались в Совете по присуждению кандидатских диссертаций при институте.
Наш диссертационный Совет по специальности «политэкономия» был один на всю Прибалтику, и в нем защищалось множество интересных людей. Например, на защиту приехала будущий председатель Совета министров Литвы Казимира Прускене. У нее была сильная диссертационная работа по политэкономии капитализма, выполненная под руководством Альгирдаса Бразаускаса. Защищались у нас и соискатели из Эстонии, ставшие потом крупными чиновниками. Один из них теперь, кажется, министр иностранных дел.
Мне довелось читать и писать отзывы на диссертацию Володи Гурова, который потом стал руководителем холдинга «Бизнес-Балтия», Ильи Герчикова – директора объединения «Дзинтарс» и еще пары дюжин других соискателей. Чтение и рецензирование отчетов и диссертаций по разным разделам экономической науки позволили очень сильно расширить научный кругозор.
Меня стали приглашать в разные академические и республиканские комиссии. Например, во времена Ю. Андропова создали республиканскую комиссию по ликвидации «лишних» исследовательских и проектных институтов. Засучив рукава, я стал прорабатывать проект объединения нескольких сельскохозяйственных институтов, дублировавших друг друга. Написал докладную записку на эту тему, которая пошла в директивные органы. Однако Ю. Андропов вскоре умер и проект не был доведен до ума.
Научное Предание
1934 г. Нацизм стал в Латвии государственной политикой
И. Киртовский выступил инициатором проведения школ молодых ученых-экономистов со всего Советского Союза. Первый раз такая школа прошла под Ригой, а потом ее ежегодно организовывали в столицах других союзных республик. На этих школах неделю мы слушали лекции ведущих экономистов страны, а потом в непринужденной обстановке обсуждали с ними интересующие нас вопросы. Дискуссии обычно велись по вечерам, в гостиничных номерах, за бутылкой хорошего вина. Один раз так довелось всю ночь проговорить с лауреатом Нобелевской премии Леонидом Витальевичем Канторовичем – создателем теории линейного программирования. Он рассказывал, как И. Сталин привлек его к реализации атомного проекта, где он решал задачи оптимального распределения материальных и трудовых ресурсов. До этого он работал на деревообрабатывающей фабрике, поставил и математически решил задачу как наилучшим образом раскроить фанерные листы. Кто посоветовал Сталину привлечь его к работе в рамках атомного проекта, Канторович не знал, но отметил, что министры и прочие начальники думали в то время о народе и искали тех, кто мог решать поставленные партией задачи. Леонид Витальевич рассказал также о том, как между собой после войны боролись различные научные школы и как в этой борьбе сами ученые прибегали к помощи партийных органов, а то и силовых структур, когда научных аргументов в споре не хватало. Время было неоднозначное.
Любая система ценностей передается как через письменные тексты – Писание, так и посредством устных рассказов – Предание. Это происходит как в религии, так и в науке. Мои старшие коллеги в Институте экономики написали много хороших книг, которые я с интересом прочитал, но кроме того, они рассказывали о разных важных общественных событиях, которым места в Писании не нашлось. Некоторыми из полученных сведений я поделюсь здесь.
Массовое нацистское движение возникло во Второй Латвийской республике в 30-е гг. Наибольшую известность получили Объединенная латвийская национал-социалистическая партия и «Перконкрустс». Главой последней был Густав Целминьш. «Перконкруста» выдвинул известный лозунг: «Латвия для латышей – хлеб и работа для латышей!». Партия имела развитую организационную сеть, насчитывала 15 тыс. членов, издавала свою газету.
В мае 1934 г. к власти в стране пришел диктатор Карлис Ульманис. Он поставил нацистские идеи на прочную государственную основу. При нем началось строительство этносоциальной иерархии, на вершине которой была латышская бюрократия, а в основании – наемные работники-инородцы.
Инородцев выгнали из государственного аппарата, ограничили в возможностях ведения бизнеса, в занятиях интеллигентскими профессиями, лишили их права на родной язык в официальном общении, права на поддержание этнической идентичности в школах, институтах, культурных обществах. Больше всего пострадали евреи, но досталось и русским, полякам, латгалам, белорусам. Немцев-остзейцев в 1939 г. вообще лишили гражданства, отобрали у них все движимое и недвижимое имущество и принудительно депортировали за пределы страны.