Страница 17 из 23
Тот, кто утром обменивает у пекаря монету на булочку, в этот миг больше желает булочку, чем деньги. А вот булочник предпочитает деньги.
Данный принцип, кстати говоря, неизменно действует и в примитивном натуральном обмене, и в современной экономике с разделением труда. Действует независимо от того, что именно является предметом обмена – товары, деньги или трудовая услуга.
Но можно ли говорить о добровольной кооперации и когда один из участников обмена находится в крайней нужде, а другой нет? Да, как раз можно. Быть свободным не значит быть здоровым, состоятельным и счастливым. Быть свободным значит – не зависеть в своих действиях от воли третьих лиц в силу человеческой принужденности. Так что экономическая нужда, коль скоро она не восходит к применению силы, не является ограничением свободы. Тот, кто просто от нищеты, то есть без воздействия насилия или угроз третьих лиц, продает свою собственность или свою рабочую силу по очень низкой цене, совершенно недвусмысленно показывает, что он и в нужде предпочитает кооперацию некооперации. Он полагает, что нищенский заработок лучше, чем вообще никакого, что маленькая выручка от продажи лучше, чем вообще никакой. Так стоит ли видеть в человеке злоумышленника только потому, что он предлагает желаемую или даже срочно необходимую кооперацию? Ведь все мы всегда одинаково отзывчиво готовы помочь – так почему же именно тот, кто предлагает себя в партнеры по кооперации ищущему помощи, обязан помогать больше, чем мы? Чтобы критиковать предпринимателя, который платит в бедных странах низкую заработную плату, за эгоистическую жажду наживы, а одновременно самому не жертвовать тамошним работникам ни гроша, поистине не обойтись без двойной морали. Человеку, полагающему чрезмерным для себя моральным требованием хоть немного смягчить нужду совершенно незнакомых ему людей, не мешает распространить это соображение и на тех, кто в обусловленных нуждой обменах выступает как экономически сильный партнер[115].
Собственность
Дай человеку право собственности на убогую скалу, и он превратит ее в сад; предоставь ему девятилетнюю аренду на чужой сад, и он превратит его в пустыню. Магия собственности превращает песок в золото.
Допущение частной собственности, в том числе на средства производства, оказалось обязательным для сохранения мирного и процветающего общества. Там, где нет частной собственности или же трудно, а то и почти невозможно приобрести таковую, общее благосостояние невозможно. Почему?
Частная собственность – единственная сила, какую индивид может противопоставить власти государства, и основа всякой индивидуальной и ненасильственной жизненной деятельности. Связанные с этим право распоряжаться и ответственность способствуют раскрытию собственной личности, обеспечению собственного существования и независимости, а также созданию и сохранению семьи. Облагораживание и расширение собственности вселяют гордость и удовлетворение. И, наконец, собственность позволяет свободно высказывать свое мнение или поддерживать политические цели других, поскольку ты не зависишь от государственной или иной алиментации.
Кроме того, только собственность делает возможным экономический строй, зиждущийся на кооперации и соответственных меновых действиях, то есть рыночную экономику. Причем институт частной собственности гарантирует, что собственники могут независимо друг от друга принимать многочисленные решения о предложении товаров и услуг, а также о соответствующих расходах. Эти решения множества актеров в малой своей части будут очень удачными, в большинстве же – посредственными, а частично и в корне неверными, со всеми вытекающими отсюда последствиями для партнеров. Лучшие решения найдут подражателей, а те, кто снова и снова принимает неверные решения, потеряют свою собственность в пользу тех, кто принимает более удачные решения. Поскольку человек отвечает за свои действия своей же собственностью, у него есть стимул принимать решения осмотрительно. Со временем качество их улучшается, на благо всего общества в целом. А вот если бы правами собственности обладала лишь центральная инстанция, ее неверные решения возымели бы губительные последствия для всех.
С этим связано и право передавать собственность по наследству. В противном случае частный собственник будет склонен скорее израсходовать свой капитал, нежели стремиться сохранить его и передать наследникам. В особенности это относится к семейным предприятиям, которые зачастую отмечены высокой этикой труда и ответственности и полное формирование которых обычно продолжается несколько поколений.
Разумеется, то же относится и к собственности на землю. Существование частной земельной собственности, как правило, приводит к лучшему использованию. И тот факт, что земельные площади на планете, естественно, ограниченны и конечны, ничего здесь не меняет. В принципе это касается совокупных сырьевых ресурсов, а тем самым и всех товаров, какие могут быть произведены. Они ведь и цену вообще имеют потому только, что ограниченны. Стало быть, земля такой же ограниченный товар, как и другие ограниченные товары, и оттого не занимает особого места.
В принципе положительное воздействие частной собственности не меняется и оттого, что в прошлом лица, приближенные к властям предержащим, сомнительными способами захватывали большие земельные территории, например в Южной Америке в XIX и ХХ веках или в России после 1990 года. В таких случаях у государства есть по меньшей мере возможность облегчить желаемое, но до тех пор не осуществимое приобретение собственности (например, русскими крестьянами), предоставляя заинтересованным сторонам доступ к выгодным кредитам или выделяя им землю, находящуюся в собственности государства.
Конечно, сельскохозяйственные территории не настолько ограниченны, что они по карману лишь богачам. В густонаселенной Германии гектар плодородной пахотной земли (10 000 м2) можно купить в среднем за 24 000 евро, что соответствует цене нового автомобиля среднего класса. В Румынии такой же участок можно приобрести за одну десятую этой цены[116].
С помощью арендных моделей или наследственных и отчуждаемых прав пользования, когда собственность на землю остается у государства, экономически можно достичь вполне сходных результатов. Однако же как раз у аренды есть свои недостатки. Арендованная на 99 лет земля на первых порах почти собственность, но самое позднее внуки или правнуки уже столкнутся с проблемой. Сравнимая ситуация наблюдается, например, в Гонконге и Сингапуре, где становится все труднее получить от банков долгосрочные кредиты под строительные проекты на достаточно давно арендованной земле, поскольку неясно, что произойдет по истечении 99 лет.
Нелимитированное во времени, наследственное и отчуждаемое право пользования, напротив, представляет собой сходную с собственностью позицию и фактически равнозначно собственности на землю, во всяком случае до тех пор, пока собственник (как правило, государство) не может произвольно снова его отнять. Возможным и разумным условием подобного права пользования было бы, например, действительное использование земли для согласованных целей.
Право приобретать собственность или права пользования, впрочем, во многом не имеет ценности, коль скоро приобретение сопряжено с бесконечными бюрократическими рогатками, преодолеть которые способна лишь малая часть населения. Во многих развивающихся странах это один из главных институциональных барьеров[117]. Право собственности опять-таки обесценивается, если полномочие распоряжаться настолько ограничено по закону или в силу высокого налогообложения, что свободно пользоваться собственностью уже невозможно. Данные ограничения обычно суть результат негласного коллективистского подхода, согласно которому собственность индивида вообще-то принадлежит сообществу и делегирована индивиду лишь по причинам целесообразности. Подобная ограниченная частная собственность, однако, во многом обесценена, а тем самым утрачивает и свою миротворческую и способствующую благосостоянию функцию.
115
Puster 2010.
116
https://www.agrarheute.com/management/betriebsfuehrung/bodenpreise-eu-so-viel-kostet-hektar-laendern-544084
117
de Soto 2002, 174ff.