Страница 37 из 93
Капитан судна Холтема, уроженец Фрисландии, коренастый мужчина с большими светлыми глазами, характерными для жителей северной Голландии, постоянно держал в зубах глиняную трубку. В связи с этим он предпочитал молчать, чтобы разговор не отвлекал его от курения.
В отличие от капитана, его помощник, сорокалетний Пьер Каплар, был весельчаком и большим любителем поболтать. Меньше чем за час Гюстав узнал всю историю его жизни. Каплар долго плавал на китобойном судне, сначала в качестве гарпунера, потом рулевого. Он все еще не терял надежды когда-нибудь опять заняться охотой на эти гигантские морские фонтаны, как он называл китов.
Если не считать кока, норвежца по имени Эл, в команду входили еще человек десять матросов, которые настолько походили друг на друга, что Гюстав с большим трудом различал их. Некоторые из них были с окладистой бородкой, другие же брились.
— Все они хорошо знакомы с Крайним Севером, — заявил Пьер Каплар.
— Все, кроме меня, — ухмыльнулся Эме Стивенс. — Я никогда не бывал дальше, чем Лейт.
— Не расстраивайся, твой опыт скоро растянется, словно резина, — предсказал помощник капитана. — А теперь хватит болтать! За работу! Судно вас ждать не будет.
Доктор Пранжье приказал оборудовать в средней части судна просторную каюту, похожую одновременно на салон и на лабораторию, заполненную инструментами и приборами, неизвестными для Гюстава как по названию, так и по назначению.
До последнего времени ученый оставался в хорошем настроении, очаровавшем юного Лемана. Но едва он оказался на борту, как к нему вернулось его обычное состояние ворчливого тирана.
Он ругался, ворчал, набрасывался на матросов и даже однажды выгнал Гюстава из каюты.
До вечера он по меньшей мере раз двадцать спросил у капитана, сможет ли судно выйти в море в назначенное время.
Холтема был вынужден признать, что, несмотря на все его старания, им придется перенести выход в море на один день. Дело в том, что в трюм был загружен некачественный уголь; его нужно было выгрузить, а на его место засыпать настоящий кардиффский уголь.
— Ерунда! Мы отлично справимся без угля и, соответственно, без паровой машины! — фыркнул Пранжье.
— Об этом не может быть и речи, подобное противоречит всем договоренностям, — категорически заявил капитан и тут же повернулся спиной к склочному старикашке.
— Послушай, — обратился Пьер Каплар, облокотившийся о планширь рядом с Гюставом, наблюдавшим за отплытием трансатлантического лайнера, — этот старый господин кажется мне странным типом! Это твой дядюшка или просто какой-нибудь родственник?
Гюстав растерялся:
— Нет, просто старый знакомый… Можно сказать, друг детства…
— Похоже, что он странным образом проявляет свою привязанность к друзьям. Совсем недавно он буквально пинком выставил тебя из каюты!
— Да, у него случаются приступы раздражительности…
— Что да, то да! Но я уверен, что жизнь на борту научит его хорошим манерам! — пошутил Каплар, на что Гюставу пришлось ответить, что он тоже надеется на это.
В действительности доктор Бельфегор Пранжье очень нервничал и совершал над собой невероятное усилие, чтобы скрыть свою тревогу.
Если бы в эти минуты кто-нибудь внимательно следил за доктором, он заметил бы, что тот, не переставая, наблюдал за окрестностями Гонта.
— Эй, матрос, что за пароход идет прямо на нас?
— Это сторожевик из Брескена, господин. И он не идет на нас, можете не беспокоиться. Он пройдет в стороне, чтобы стать на якорь в полумиле от нас.
— Вот как! А судно, у которого из трубы валит такой густой дым?
— Оно идет в Англию. Это пароход «Тадорна», он вышел из Гента и направляется в Ливерпуль и Манчестер.
Успокоенный, господин Пранжье вернулся в свою каюту, но через несколько минут снова выскочил на палубу.
— Эй, офицер, — обратился он к Каплару, — не знаю, какое у вас звание, если я раздам чаевые, это ускорит работу матросов?
— Выгрузить двести тонн угля на набережную и загрузить в трюмы двести новых тонн — это работа, мало похожая на развлечение, мой добрый господин. У матросов и грузчиков есть только по две руки, и даже тележка с флоринами не сможет ускорить их работу.
— Тогда идите к черту!
Непривычный к такому оскорбительному обращению, Пьер Каплар застыл от удивления.
— Эти придурки-богачи думают, что их деньги позволяют им все что угодно, — проворчал он. И поскольку ему потребовалось поделиться своей обидой с кем-нибудь, он отправился на поиски Гюстава Лемана.
— Тебе не кажется, что твой… скажем, друг ведет себя довольно странно?
— Да, конечно, — согласился юноша.
— Не сходит ли он иногда с рельсов?
Гюстав засмеялся и ответил, что он ничего не может с уверенностью сказать об этом, но подобное в принципе вполне возможно.
— Я расскажу тебе, каким образом меня взяли на это судно, — продолжал помощник капитана. — Мне кажется, что происходящее вокруг тебе не слишком понятно… Так вот, Холтема, капитан, специально приехал в Церикзее, в Дюивленде, чтобы встретиться со мной.
— Ты все еще на суше, Пьер? — спросил он меня.
— Лучшие рулевые всегда находятся на суше — ответил я. Видишь ли, так говорит морская поговорка, и лучше ответить с ее помощью, чем сказать то, что не следует говорить.
— Один богатый старик приобрел «Ставорен»[11], — продолжал Холтема.
— Вот молодец! Хорошее судно, в особенности когда на нем установили паровой двигатель! Он вполне мог бы послужить в качестве китобойца.
Сказав это, Холтема подмигнул мне и продолжил:
— Старик хочет переименовать судно, назвав его «Дорус Бонте».
— По имени того, кто нашел нужную сумму?
— Нет, похоже, что он заплатил свои деньги.
— Черт возьми! Значит, он миллиардер!
— Это точно. И судно пойдет на север.
— Фарерские острова… Исландия… Лофотены… Конечно, за грузом рыбы?
— Еще севернее! Что касается рыбы, я ничего не знаю, да это и не мое дело.
— Возможно, это один из психов, которые надеются найти месторождение золота на островке Роколл[12], или из тех, кто считает, что исландцев нужно цивилизовать, — добавил я со смехом.
— Я сказал ему, что вы закончили навигационную школу и что вы были первым по морской истории, — добавил Холтема.
— И, разумеется, он ответил, что это его ничуть не интересует! — ухмыльнулся я.
— Ошибаешься… Напротив, он очень заинтересовался. Он хочет видеть вас помощником капитана на своем «Дорусе Бонте».
— Продолжительное плавание?
— Он упоминал один год или даже больше.
— Охота на китов иногда может продолжаться года два, — сказал я. — А у меня нет ни жены, ни детей, которые будут оплакивать мое отсутствие…
— Значит, ты согласен?
— Конечно, согласен!
И вот я стал помощником капитана на этом судне. Все, что сказал мне Холтема, ограничивается общим направлением нашего плавания: мы идем на север. Это все равно, что попытаться выманить устрицу из раковины, напевая ей национальный голландский гимн.
— Похоже, что мне нужно будет разузнать у вашего господина Пранжье о цели нашего путешествия, — сказал я Холтеме.
— Вас устраивает предлагаемая оплата? — спросил капитан.
— Вполне! Трудно было бы рассчитывать на что-нибудь большее, — ответил я.
— А если мне придет в голову намерение обогнуть мыс Горн?
— Я пойду за вами даже вокруг мыса Горн, мсье.
— Или я отправлюсь на Южный полюс, чтобы проверить, не цветут ли там вишни?
— Я выясню это вместе с вами.
— Полагаю, что вы меня поняли, — сказал старый шимпанзе, поворачиваясь ко мне спиной.
— А ты, приятель, знаешь, куда мы направляемся? — спросил Пьер Каплар у Гюстава.
— Нет, господин офицер, — честно ответил юноша.
— Короче, курс на север! — воскликнул Каплар, прекращая таким образом разговор.
Очевидно, Гюстав мог сказать гораздо больше. Например, он мог упомянуть странную книгу, рассказать о необычном путешествии Яна Якобса Майена в 1614 году. По правде говоря, он просто не подумал обо всем этом. Частично это было связано с тем, что после первой конфиденциальной беседы с Гюставом доктор Пранжье никогда не возвращался к этой теме, впрочем, не очень интересовавшей Гюстава.
11
Небольшой приморский городок в Нидерландах.
12
Рóколл (англ. Rockall) — необитаемая скала в северной части Атлантического океана, надводная часть разрушенного конуса потухшего вулкана. Высота — 23 м, диаметр — 27 м, площадь — около 570 м2. Источников пресной воды нет.