Операция «Артефакт»

Версии и мысли, как пчелиный рой, кружились у меня в голове, сменяя друг друга. Постепенно этот поток начал ослабевать, и усталость начала брать своё. Глаза стали слипаться, а сил, чтобы лечь на матрац, уже не было, и я провалился в глубокий и крепкий сон прямо на каменном полу.

…Я сидел под сводчатым потолком подземелья в большом и пустом зале. Постепенно окружающий воздух начал густеть, создавая иллюзию того, что я смотрю на окружающее предметы через призму кривых зеркал или большое увеличительное стекло. От непрерывно меняющейся и плывущей картины перед глазами меня начало укачивать, и моё сознание провалилось в ещё более глубокое и призрачное состояние сна. Меня охватили покой и умиротворение, а все мои проблемы и нерешённые вопросы ушли куда-то далеко-далеко и стали мне абсолютно безразличны и малозначимы. Я наслаждался этим состоянием невесомости души, лёгкостью тела и безмятежности разума. Через какое-то время моё сознание начало проясняться, и до меня докатилась волна непонятных мне звуков. Эти звуки становились всё ярче и громче и вскоре стали похожими на речь говорящих между собою людей, не подозревавших о том, что их подслушивают. Понять, о чём они говорили, мне было не дано, но почему-то я был уверен, что они говорят обо мне.

Медальон, который я удерживал в руках, стал нагреваться, жар его становился столь невыносимым, что я с криком выронил его из рук и открыл глаза. Обернувшись, я увидел несколько полупрозрачных фигур, похожих на людей, которые с большим трудом можно было выделить на фоне постоянно колышущейся воздушной массы. Я не испытывал никакого чувства страха или дискомфорта, разглядывая их. Вскоре они заметили, что я наблюдаю за ними, и тогда один из них приблизился ко мне вплотную и запустил в мою голову свою прозрачную руку, от чего моё тело наполнилось лёгкой вибрацией с ощущением онемения в конечностях. Затем я почувствовал лёгкое покалывание в области затылка, как будто кто-то пропустил через меня электрический ток. После этого возникло чувство эйфории, которое постепенно сменилось ощущением моей сопричастности к событиям жизни и смерти, по своей значимости не попадающим ни под одно известное мне описание. Меня словно изнутри начала наполнять неизвестная мне энергия, которая, как вода, вливалась в моё тело с лёгким журчанием. Каждая клеточка моего тела обретала абсолютно новый смысл своего существования в пространстве и времени, в симбиозе с себе подобной живой материей, отчего мне хотелось, как можно дольше продлить это состояние эйфории и наслаждения. Время стало вязким и тягучим, как мёд, а слышимые звуки приобрели оттенок размазанности. Я отчётливо слышал биение своего сердца, которое, как удары тяжёлого колокола, извещало меня о том, что я ещё жив. И под эти нескончаемые, монотонные звуки сознание начало проваливаться внутрь себя, ища выход из четвёртого измерения…

Я проснулся мгновенно, но продолжал лежать на холодном каменном полу с закрытыми глазами. Из-за неудобной позы руки и ноги затекли, и когда я попытался изменить позу, в меня сразу же вонзились миллионы «маленьких стрел», сигнализирующих разуму, что нормальное кровообращение тела начало восстанавливаться. Вслед за этим на меня накатилась волна неразрешённых проблем, и я понял, что мой «отдых» на каменном полу есть не что иное, как непозволительная роскошь. Обрывки былого сна, как фрагменты кино, вспыхивали в моей памяти снова и снова, сменяя один сюжет за другим.

«Что это было? – пытался я разобраться в случившемся. – Сон, галлюцинация или галлюцинация во сне?» Но ощущение реальности произошедших событий никак не покидало меня. «Ладно, утро вечера мудренее», – проговорил я, настраиваясь на оптимистический лад, одновременно поднимая голову и открывая глаза.

Лампочка под потолком горела вполнакала, всё было тихо и спокойно. Предметы, лежащие передо мной на полу, находились в том же самом положении, в котором я их оставил перед тем, как уснуть. Вот передо мной лежат часы и компас Чистякова, рядом с сумкой целая кипа чертежей с планами квартир. Вот пистолет, нож и фотоаппарат. Вот медальон… И тут я начинаю вспоминать свой сон в мельчайших подробностях. Разжав кулаки и посмотрев на раскрытые ладони, я понимаю, что начинаю сходить с ума. На правой ладони я вижу оттиск медальона и цепочку в мельчайших деталях в виде ярко-красного отпечатка ожога. Тут на меня нахлынула новая волна животного страха, противостоять которому на этот раз я уже не смог, и я бросился наверх. Как я выбрался из подземелья и как бежал по ночному городу, я не помню. Пришёл я в себя только среди каких-то развалин довольно далеко от центра города. Стояла глубокая весенняя ночь. Всё небо было усеяно звёздами, и только на юго-западе горело несколько пожаров после вечерней бомбёжки. Спрятавшись в какую-то расщелину разрушенного до основания дома, я притаился и стал ждать. Чего ждать, я и сам толком не знал, но чувство того, что что-то вот-вот должно произойти в самое ближайшее время, никак не покидало меня. Там я и просидел до самого рассвета.

Выбравшись из своего укрытия, я подошёл к замёрзшей луже, ударом каблука разбив ледяную корку. Встав на четвереньки, я хотел было умыться, но в этот момент увидел в воде своё отражение. То, что я увидел там, заставило меня отпрянуть назад, поскольку на меня смотрел совершенно незнакомый для меня человек. Лицо его было изрезано глубокими морщинами, а голова была покрыта седыми волосами.

Приложив ладони к лицу, я ощутил под ними старческую, ребристую поверхность дряблой кожи. Если сказать, что в тот момент я испытал повторное чувство ужаса, это значит не сказать ничего. Я находился в состоянии полной прострации. Невозможно было смириться с мыслью, что за несколько часов я превратился из молодого человека в дряхлого старика. Сколь долго я просидел над лужей, было мне неведомо. Однако, когда я поднялся на ноги, то почувствовал прежнюю лёгкость в ногах и теле. По всей видимости, из-за какого-то непонятного физического явления, произошедшего прошлой ночью, я превратился в старика снаружи, оставаясь молодым внутри. При этом физиологические изменения коснулись только моей внешности, но не затронули внутренних органов. Трудно было в тот момент осознать всю глубину произошедшей трагедии моей души, моей психики, когда на пороге большой жизни человек теряет своё лицо и внешность. Но времени жалеть себя у меня уже не было, поскольку из развалин и подвалов начали выходить люди, бросавшие вопросительные взгляды в мою сторону. И тут ко мне неожиданно подбежала маленькая девчушка.

– Дедушка, вам плохо? – спросила она.

От такого обращения меня передёрнуло. Но потом, собравшись с мыслями, я прикоснулся рукой к её голове, чтобы погладить, и в этот момент меня пронзил удар наподобие сильного удара током, от которого я зашатался. Чтобы не упасть, я схватился за её руку и получил повторный удар. В этот момент мир перед моими глазами превратился в белое полотно, на котором, как на экране кинотеатра, я увидел всю жизнь этой маленькой девочки. Я знал о ней абсолютно всё. Самое печальное, что я видел её трагическое будущее. Я видел, как этим летом её будут эвакуировать из города и как она погибнет, попав под бомбёжку. Произойдёт это 15 июня в час дня…

Отшатнувшись от неё, я пришёл в себя и произнёс:

– Ничего, ничего. Просто голова закружилась.

– Постойте здесь, я сейчас вам воды принесу, – и, не дожидаясь моего ответа, она умчалась в ближайший подвал.

Буквально через минуту, она в сопровождении своей матери с металлической кружкой в руках уже бежала назад. Её васильковые глаза излучали огромную жизненную силу, которая присуща только детям.

– Вот, пейте! – она протянула мне наполненную до краёв кружку воды.

Пока я пил, подошла её мать и участливо спросила меня:

– Извините, может быть, вам нужна какая-нибудь помощь? А то вот дочь прибежала и сказала, что вы тут чуть в обморок не упали. Я, правда, не врач, а всего лишь медсестра, пришла с дежурства покормить её, а она вот вас лечить собралась. Что с вами произошло? Вы давно ели?