Вне города

Что и говорить, у баб, как и у мужиков, дел много, и почти все они трудоемки. И выбирая себе партнера, мы выбираем еще и работоспособных хозяйку или хозяина, таких, с которыми мы могли бы поделить сферы влияния в своем доме и в достаточно непростом деле освоения целины. А ведь часто бывает, что мы пытаемся переселиться из комфортной квартиры в деревенскую избу, а жену/мужа выбирали совсем под другие условия. Без учета новых реалий. То-то может быть открытие! Отсюда и появляются недоумение и досада: «Ну ладно вы, мужики, а как же ваши женщины?», «Вот повезло с женой-то! Моя ни за что не сможет жить в таких условиях», «Моей жене комфорт нужен!» и т. д.

Большинство известных мне переселенских городских женщин и мужчин, включая нас, порою с трудом справляются с этими своими новыми ролями. Не было у нас такого трудового угара, про который пишет в своих мемуарах «Невольное детство» А.И. Глинкина: «Если начнем скирду класть снопов или сена, то не бросили до тех пор, покаместь кончаем: будь вечер, будь полночь – домой не пойдем. В нас выходил рабочий день в восемнадцать часов. А шесть часов мы отдыхали или убирались около своего хозяйства. Зато все вбирали – и без машин! Ничего не оставалось в поле».

И далее как раз про нас, разленившихся в большинстве своем городских граждан: «Я сравниваю, как молодые теперь работают: выходят в 9–10 часов утра. Три часа поработают, идут на обед, спешат. Обедают два с половиной часа, а то и три. После обеда собираются неспеша, идут, еле ноги передвигают. Пришли на поля, сядут, посидят, вшей поищутся: последнего ожидают. Приходит последний, и тоже не спешит, что он опоздал, скорей за работу взяться, а тоже садится вместе. Еще говорит: «Посидите, посидите, я еще не отдохнула!» Выходит то, что на колхозную работу она пришла отдыхать, а дома на своей работе замучилась».

Но, однако же, мы продолжаем жить. Радуемся. И в города не собираемся возвращаться. Не разбегаемся. Как так получается? Видимо, волей-неволей приходится находить механизмы саморегуляции, приходится учиться заботиться о себе, приходится духовно расти. Находить баланс, если хотите.

Попытаюсь выделить некоторые механизмы, которыми мы сами пользуемся сейчас или которые мне попадались в других сообществах и семьях.

Как не заблудиться в трех соснах? Тройственный баланс.

Если становится тяжело в семейной жизни, то, скорее всего, какая-то из описанных мной выше составляющих не получает достаточного внимания, а какая-то вырвалась вперед.

По моим личным наблюдениям, самое частое, что можно обнаружить, это растопорщивание своей роли и вытеснение из жизни всего остального. Хозяин – о-го-го! Хозяйка – огонь! Хочется все успеть, все сделать. А в деревне всегда столько дел! Одно кончишь, новое появится, особенно летом. А если животных завести, то вообще! В этом смысле симптоматична нарастающая усталость. Хозяйство вскоре начнет восприниматься как помеха для жизни. Захочется в город.

Если роль, наоборот, скукожилась, то хозяйство придет в запустение, как говорится у П. Мельникова (А. Печерского) в романе «На горах»: «А в доме и по хозяйству все врознь поехало. Правду говорят старые люди: «Хозяин лежит – весь дом лежит, хозяин с постели – все на ногах».

Если вдруг в запущении человеческая составляющая, то жить друг с другом попросту станет неинтересно и совместная жизнь перестанет вдохновлять. Семье жизненно необходима совместная культурная жизнь: путешествия, образование, творчество. Начинать можно с малого. С совместной трапезы, например. Это супердейственное и самое доступное средство. Совместные путешествия тоже очень хороши. Если выбрать их по силам, то они могут славно сплотить (если пытаться прыгать выше головы и выбирать слишком сложные маршруты, то на этой экстремальной ноте все и закончится). Совместное чтение. Например, мы любим читать книги вслух. И делаем это если не каждый день, то очень часто (но детям читаем каждый день). Любим смотреть вместе фильмы. А потом их обсуждать. Стараемся учиться вместе чему-то, это дает возможность расти совместно, что не может не сближать. Опять же разговоры. Это важно.

Может статься, что заплесневеет природная составляющая в семье (я, конечно, не рассматриваю ситуацию, когда это происходит по естественным возрастным причинам). Это тоже семью не укрепляет.

Я жил в одной коммуне активной и весьма раскованной молодежи, вопросы любви там регулировались очень действенно и просто. Были в том доме две жилые комнаты: одна для всех (где могло жить до 30 человек одновременно), а вторая, так сказать, комната свиданий. Очень маленькая и укромная. В ней ночевали парочки согласно висящему на стене графику. Действительно, у пары должно быть хоть какое-нибудь интимное помещение. Пусть даже оно появляется не в пространстве, а во времени. Например, так заходи, кто хочешь, даже стучать не надо. Но если на двери висит флаг – никто не заходит. У нас, например, в поселении так и сделано. Есть флаг, вывесив который, ты обозначаешь, что сейчас дом не принимает гостей.

Вообще, тема личного пространства весьма и весьма важна.

Личное пространство женщины и мужчины.

Оно должно быть. Тони Вренч (Tony Wrench) в своей книге Buildin galow impact round house («Строительство круглого дома с низким воздействием»)[5] делится наблюдениями о первом десятилетии жизни в своем Круглом доме: «Все хорошо. Правда, поняли мы с женой, что надо, чтобы у бабы было свое пространство и чтобы у мужика тоже было свое место» (цитата примерная, по памяти, книга у меня куда-то умыкнулась). В какой-то мере это достигается разделением по типу: кухней рулит жена, а вот мужнин шкаф с инструментами, в него не заглядывайте. Разделение пространства на «М» и «Ж» есть и во многих традиционных культурах. Есть мужская и женская часть избы. Но этого мало. Мы, например, тоже осознали такую необходимость и теперь реализуем проекты «мужской мастерской» (пока это, правда, верстачок с самоваром и полочки с инструментами в дровнике) и «женской мастерской» (эта изба у нас пока зависла на этапе пяти венцов, ждет вдохновения, но надеемся скоро достроить).

Одиночество, так сказать, личное пространство мужчины и женщины помогает восстановить некоторую связь со своими естественными ритмами да настроить связь со своей «генетической памятью». Это, правда, действенное средство. Например, раньше практически всегда печь топил я. При этом Наташа в печи готовила мало, пекла в ней лишь хлеб да иногда что-нибудь подогревала. Когда я уехал по делам в город и она осталась одна с детьми на хозяйстве, ей пришлось наладить с печью хорошие отношения. Она стала понимать, как протопить и эффективно использовать ее, освоила много печных рецептов. В одиночестве и в реальных «боевых условиях» ей пришлось освоить одну из самых важных женских связей: «баба – русская печь» (печь у нас не совсем русская, но обладает основными ее свойствами). Для меня же, в свою очередь, хорошей школой был некий «мужской ретрит», когда Наташа с детьми уехала в город по бабушкам. Я занимался тогда полом в доме и достраивал сени. Я тоже работал в своем ритме и был хорошо настроен на ручной труд. Можно даже сказать, что через это у меня образовалась некоторая метафорическая связь: «мужик – топор». Помимо пола в доме да всякой хозяйственной мелочевки я тогда еще создал «Зимнюю книгу», которая не так давно увидела свет.

Вывод могу сделать лишь один: всем нам нужно свое пространство. Как физическое, так и психологическое. Это оздоравливает.

Мужской и женский коллектив.

Для поддерживания баланса «М» и «Ж» очень важно развивать в сообществе «гендерные» подсообщества – «девичники» и «мальчишники». В самой простой форме так и было заведено исстари и реализовывалось это через совместные работы, мужские или женские. Например, было такое понятие, как «сдымки»: это когда избу ставили на фундамент (сдымали). Чисто мужская тусовка. А были еще, например, «капустки», когда бабы капусту коллективно квасили. На таких встречах мужчина и женщина получали хорошую средовую поддержку. Это словно мальчишник и девичник перед свадьбой, только регулярный и трезвый. Женщина и мужчина как бы восстанавливают связь через такие процессы, чтобы потом в своей семье быть более гармоничными.

5

http://thatroundhouse.info