Страница 6 из 9
Три недели «Владычица морей» оплакивала павших героев и падших дезертиров…
Когда душа Нагле-Брехта фон Дриссеншухера – мокрая, скукоженная, испачканная мазутом, алкоголем, никотином и грязными помыслами – предстала перед апостолом Петром, тот уделил ему не больше тридцати секунд. Мгновенно оценив всевидящим оком коэффициент греховности новопреставившегося, он направил его на службу в 33-е кочегарное отделение Главка термодинамического исполнения наказаний лютеранского департамента ада. В круг обязанностей нового работника входило поддержание постоянной температуры кипения в котлах с машинным маслом и нечистотами, в коих, между прочим, варились души его непосредственных начальников, в том числе гросс-адмирала Кальсонбрюхера.
Бывший шаланден-фюрер работает штатным адским кочегаром-сантехником по сей день. И будет работать вечно.
Балакин Сергей Анатольевич
Родился в 1957 г. в Москве, с 1963 г. живёт в Химках. В 1979 г. окончил механический факультет Московского института инженеров железнодорожного транспорта, в 1985-м – факультет художников печати Университета рабкоров им. М.И.Ульяновой. Работал инженером, старшим научным сотрудником, затем редактором в журналах «Моделист-конструктор», «Морская коллекция», «Морская кампания», «Морской сборник», «!Оcean» и других. Автор трёх десятков книг, брошюр, многочисленных статей и иллюстраций по истории флота и кораблестроения, а также романа в жанре саркастической альтернативной истории «Союз Трёх Императоров» http://www.morkniga.ru/p833064.html).
Стихи автора можно прочитать здесь: http://www.stihi.ru/avtor/morkol Рисунки и немного живописи: http://himkiart.ru/picture_m.php?pap=balakin&jj=0
Сергей Акиндинов
Мнемоника
Из цикла «Голландия!!!»
Какие только чудеса не творят наши любимые преподаватели, ради того, чтобы их предмет лучше усваивался в головах учащихся.
Что только ненапридумывают!
Какие только чудеса ненапридумывают учащиеся, ради того, чтобы этот предмет сдать, не затратив и "понюшки" на изучение.
Вот и у нас, кафедра Сопротивления материалов редкостной затейливостью славилась. Профессор Маньковский, читая лекции, не только каждый постулат до простого разжёвывал, но и все формулы в захватывающие словосочетания обличал.
Мнемоникой это называется – приём такой, чтобы облегчить запоминание большего количества информации. И основывается эта мнемоника на ассоциациях. А какие самые сильные ассоциации для сплошь мужской аудитории? Ясное дело, ассоциации обратные нашей мужской психики. А по-другому, всё, что связано с женщиной – оно и есть самое сильное, самое запоминающиеся.
Сопромат – наука коварная и формул в ней больше, чем у собаки блох. И кусать они начинают и прыть показывать, как всегда – ни с того ни с сего, на экзаменах. А экзамен по сопромату, ещё и Рубикон, этакая первобытная инициация. Это когда – вроде как юноши переход совершают – во вроде как мужчин. Сдал сопромат – можно жениться. А кто же из мужиков этого "жениться" раз – другой попробовать не хочет? Все хотят. Вот и корпели над конспектами и учебниками. Сдал сопромат – жениться… А то!
Но Вовка Гринёв, что-то не очень над сопроматом усердствовал. Сопромат – сжатие, кручение, растяжение… А он взял и "болт забил". Ему, видите ли, практиковать хотелось. Девушка у него с кафедры химии была, дочка капитанская – Машенька. В теле стройная. Глаза серьёзные – голубые, строг-га-ая… На кафедре химии – все женщины строгие. Мужчин там не было, одни женщины, вот и строгие. А Вовка там практикует. Химию мы, правда, на втором курсе ещё всю сдали, но у него к химии особая тяга была – органическая. Мы все на лекции по сопромату, а Вовка, в хим. лабораторию – практиковать. Мы, Гука и Лагранжа охватить не можем, а он с Лавуазье, Машей и Менделеевым на короткой ноге. Многие завидовали… А то!
А тут экзамены – "выходи бороться! " Нашёл Вовка конспектик поприличнее, у тех, кто уже Рубикон перешёл, засел штудировать. Третий курс, не хухры-мухры, опыт в сдачах имеется, да и Вовка – не отставной козы барабанщик, с головой и память – молью небита.
В общем, в день экзаменационный шагнул к столу, ничтоже сумняшеся, взял билет и стал готовиться к ответу. С неба звёзд мы не хватали, науку брали попой!.. А то!
Но помимо причуд мнемоники, на кафедре Сопротивления материалов, ещё одна причуда была… На экзаменах; теорию – в два вопроса, на месте экзаменатору рассказываешь, а третий вопрос – задача, у доски решаешь, с объяснением… Это как – лебединая песня. Ну не перед смертью, естественно, а перед тем – как вроде мужчиной стать. На кафедре этой женщин не было, чисто мужская кафедра. А мужикам – что к стенке, что к доске, всё едино, главное, чтобы героику событий видеть.
Вовка Гринёв теорию Маньковскому отмямлил. Употел даже. А задачу – будьте добры, на подиум!
Вышел. Стоит, мнётся, не знает с чего начать. Задача на кручение консольной балки.
– Ну-с, молодой человек, с чего начнёте решение? Смелее, смелее, балка не отвалится…
– С определения момента…
И Вовка почувствовал, что вокруг него запахло химией.
– Та-ак… Ну – тис, и какая формула для этого момента?
Вовка, подумав, начинает дрожащей рукой карябать мелом на доске формулу, а вслух шпарит мнемонику:
– … Мужчина = Любит Женщин Изящных … M = L G I.
– Э…, молодой человек, у нас не зачёт по словесному фольклору!?… Это я вам для запоминания давал… Вы же в инженеры готовитесь, вот и терминологию, соответствующую используйте… Что такое – L? Что такое – I?…
Но Вовка сделал вид, что – он контужен сразу на два уха, и ничего не слышит. Это по Станиславскому – театр с вешалки начинается, а у курсантов он от доски начало берёт, или от стенки… Это, кому как повезёт.
Пока Вовка колдовал над решением "момента", к дверной щели экзаменаторской припали голубые глаза Машеньки. Не выдержало сердце девичье, поболеть прибежала. Знал бы Вовка, какая волна аквамарина тревожила васильки глаз. Как сосредоточенно и напряжённо вслушивалась Маша в каждый вздох, в каждый шорох, издаваемый им у доски."… Вот он… почти рядом… Удачи тебе – милый… "
– Ну – тис, молодой человек… Что-то долго Вы считаете… Так-так… Дальше, что определять будете?
– Момент кручения…
Вовка интуитивно угадывал.
– Хорошо, определяйте… И какова же формула?
– Момента кручения? – переспросил Вовка.
– Момента кручения… – подтвердил Маньковский.
– А-а!! – радуясь без границ, возликовал он, быстро выводя латинские буквы и вслух декламируя мнемонический текст, —
…Машка крутит = Ляжкой Жопой и Пи****… Mкр. = L G I P.
Услышав такое…, Маша растерялась и замерла. Лазурные озерки помутнели, потупились, и горючая слеза перечеркнула румянец щёк."… Ах!.. Вот ты какой…", и маленькие каблучки раздробили тишину коридоров о дубовый паркет, "… прочь… прочь…, а я – то думала… " Она убегала и уже не слышала ни возмущений профессора Маньковского, ни лепет Вовкиных извинений… Не слышала… и слышать уже не желала.
– Молодой человек, – возмущался профессор, – соизвольте ответить, что за скабрёзность в выражениях Вы употребили к этой невинной формуле? Откуда Вы черпаете этот острожный жаргон?…
– Из конспекта… – буркнул Гринёв, засыхая на корню и обливаясь краской стыда.
– Николай Савельич, – обратился Маньковский, к своему коллеге, принимающему экзамен за соседним столом, – Вы слышали мнемоническую трактовку формулы в современной интерпретации?
– А-а, – устало махнул рукой тот, – чем бы дитя, не тешилось…