Страница 9 из 22
В этом русалка не соврала, наговор есть. Зачем мея то звали?
Хм, посмотрим, что дальше будет.
- Я мыслю так, - тем временем продолжал Кузьма, - в ундины отправляются только из-за несчастной любви. А Анька была девкой знатной, бегали за ней многие, но, как говорит Тимоха, всем показывала от ворот поворот.
Ага, папиными заботами...
Кузнец снова недовольно зашевелился в сторону Кузьмы, а оно и понятно, кому понравится, когда о единственной дочке да в прошедшем времени. Помнится, когда женушка его померла, лет пять назад, он всё хоронить не давал, думал, жива. Хорошо Кондрат, царство ему небесное, батюшка прежний, в ум привел. А то так и не смогли бы упокоить несчастную. Посему дочку в покойницы записывать просто так не даст.
- Не всем, - отозвался кузнец и умолк. В избе повисла тишина, все ждали продолжения. Тимоха почему-то посмотрел на меня, и гулко пробасил, - Прохор ей очень нравился.
Все обреченно выдохнули и заерзали на лавках. Ну да дело понятное, Прохор местный балагур, с красивой мордой да военной статью, все девки штабелями падают перед ним. За это бьют его регулярно, но дело это сильно не меняет, как был кобелем, так и остается. Выгнали б давно, если б не его батя, дойстойный человк бротничество занимаеться.
- Значит, с этой проблемой мы отчасти разобрались, Прохора за шкирку да целовать Аньку, времени до полнолуния хватает, - лихо, но он прав так от ундид возврощают в мир людской.
Прежде чем сказать, Кузьма отодвинулся подальше от кузнеца, так сказать, во избежание телесных повреждений. Тимоха, как ни странно, отреагировал полным безразличием. Хм, а не зря, выходит, слух гуляет, что Кузьма по молодости за нечистью охотился, вон как с лету разбирается. Теперь ясно, чего Евсей на него этот вопрос так быстро переложил. А Прохору так и надо, эти двое ил жрать заставят, но Аньку спасут.
- Ну а теперь главное, кому это надо? Вопрос, казалось бы, сложный, но на деле куда как проще, - всё удивлено уставились на охотника. Тот, выждав недолгую паузу, продолжил, - какая-та девка, ударилась в черную ворожбу. И скорей всего из подружек Аньки. Но голову ломать не будем, вытащим деваху из болота, та сама укажет на обидчицу.
Разумно, наговор достать - это не со Степкой торг вести, куда как проще.
Кузьма самодовольно заулыбался, подхватил кувшин с квасом, одним махом налил кружки, закинул ломоть сыра в рот, запил. Все последовали его примеру, только не столь оживлено. Хотя вру, не все, я да Феакул по-прежнему сидели, словно в воду опущенные. Меня трясло и ломало от оберегов, а вот каменщик чего такой прибитый, непонятно.
- Эх, Феакулушка, не печалься, ща и твоё дельце порешаем, - бодро заявил Кузьма, не обращая внимания на нехороший взгляд Евсея.
Похоже, охотник вошел в раж, теперь уже никто не остановит.
- Пусть дельце и посложнее, да и мы тут не дураки, - Феакул поднял заплаканные глаза на следопыта. Мать честная, впервые вижу, чтобы мужик на селе плакал.
- Не кручинься, поможем мы твоему горю. Аньку же спасли, - это он зря впереди саней бежит.
- Мужики дело такое, сына Феакулова потравили, кровушкой упырской...
Твою налево, я подскочил с места, как упырь, какой еще упырь? Хорошо фигура кузнеца прятала меня от взоров мужиков, я тихонько уселся обратно. Это что делается-то, как я упыря в село пустил? Не может такого быть. Мысли в панике заметались в голове, пытаясь найти ответ.
Тем временем Феакул достал тряпицу, аккуратно развернул ее, демонстрируя нам флягу. В ней-то кровь упырская и хранилась, можно и успокоиться.
- Мне жаль Феакулушка, но упыря можно вылечить колом в грудь или к ведунье лесеной вести надо, но там ты сам понемаешь в долгу будешь пожизненом. - Кузьма говорил медленно, с неподдельной тоской в голосе, остальные старались не смотреть на несчастного каменщика, от былого не осталось и следа.
Теперь ясно, чего Степку за мной послали, Евсею по статусу не положено, Кузьма не та птица, чтобы за мной летать, у Тимохи с Феакулом печаль, остается только купец. А батрака не пошлешь, иначе вся секретность к черту в болото. Стоп, что за бред кобылы сивой, - я в сердцах ударил себя кулаком по лбу, - какой упырь, несчастный Минька всего лишь вурдалак, и не более.
- Кузьма, ты народ не путай, он ведь вурдалак, - я без разрешения влез в разговор старших, мое самоуправство могло вылиться в серьезные неприятности, но и промолчать не мог, ведь Кузьма мне слова ни в жизнь не даст. Спасало только одно, собрались тайно, что делало нас почти равными.
Евсей отреагировал на мою выходку чуть позже, чем следовало, его опередил Кузьма.
- Ты куда влез, - самозваный староста уперся кулаками в стол, слегка приподнимаясь, - тебе кто слово давал?
Так, сейчас главное не оплошать, нужно показать, я им ровня, а не пацан, на которого можно шикать.
Привстал следом за охотником, угрожающе наклоняясь, до драки оставалось полслова аль жеста, но кузнец всё решил за нас. Положил свою лапищу на плечо, вдавил Кузьму в скамейку, на меня зыкнул так, словно молотом гвоздь забил.
- Кузьма, а он же дело говорит, - впервые за весь вечер подал голос Степа, - я, конечно, в этом деле понимаю мало, но что-то такое слышал.
Охотник исподлобья посмотрел на купца, но того это нисколько не покоробило, видать, не привыкать в гляделки играть со следопытом.
- Ты, Михайло, раз начал говорить, не томи, - добродушно подержал меня староста.
- Это, - я даже растерялся, с чего начать то, - так вот. Упырь это... Это человек, что пробудил "силу", скажем к ворожбе, ведовству, лекарству и, не допусти бог, к колдовству. А вурдалак - простой мужик.
Как сложно объяснять непосвященным простые вещи, вон как глазенками лупают, силясь понять, что я несу.