Пока сияет звезда

— А если бы нападающие там были? — внимания владыки теперь удостоился и второй страж, осмелившийся заговорить, но замолчавший под пристальным взглядом. — Скажи мне, Бельтаур, сколько вас полегло бы ещё на тех камнях, окажись за ними орки?

Ответом была звенящая тишина.

Шевельнув покоящейся на карте рукой, владыка безошибочно очертил пальцем линию чуть в стороне от извилистой полоски порубежной реки:

— Отныне и до особого распоряжения всем стражам запрещено во время дозора выходить за границы леса. Отныне не должен пустовать ни один сторожевой пост на границах. И отныне любые вести должны быть сразу же переданы сюда, невзирая на исход событий или желание стражей. Я достаточно ясно выразился?

Владыка одарил замерших воинов очередным ледяным взглядом, наблюдая, как склоняются покаянные головы в молчаливом согласии. Один из стоящих у стены от него по левую руку, поклонившись и приложив ладонь к груди, произнёс:

— Прости, владыка Келеборн. Это моя вина, я не успел после боя остановить тех, кто желал осмотреть осыпь.

— Меру твоей вины, Орофин, мы рассмотрим завтра утром. Ступайте, — взмахом руки владыка отпустил стоящих справа воинов. У стены по левую сторону стола остались стоять лишь пятеро — двое тех, что заговорили первыми на упрёки владыки, Орофин и ещё двое воинов, не проронивших до сей поры ни слова.

Когда открылась дверь, выпуская из кабинета вздохнувших с облегчением стражей, Келеборн сцепил перед собой руки и, чуть повысив голос, позвал:

— Халлаурион!

На его зов тут же явился дежуривший у входа золотоволосый страж и остановился у порога, ожидая распоряжений.

Владыка немного помедлил, в очередной раз оглядывая всех оставшихся в комнате и о чём-то размышляя, затем обратил взгляд на вошедшего и заговорил:

— Возьмёшь два десятка опытных стражей и разведёшь по первой линии таланов вдоль реки. Безотлагательно. Оставайтесь на месте до моего приезда. Перед отъездом из города пришли сюда мастера Сарнгола.

Халлаурион, поклонившись, вышел. Келеборн снова повернулся к молчаливой пятёрке у стены, с явным удивлением слушавшей отдаваемые непривычные распоряжения:

— Ступайте, — он чуть качнул головой, указав на дверь, — вы исполнили свой долг и успешно отразили угрозу нашим землям. Сейчас отдыхайте.

Предостерегающий взмах руки заставил сникнуть собравшегося снова заговорить Телумара.

— На рассвете я уеду. — Келеборн поднялся со своего места и снова отчертил невидимую линию на расстеленной карте, привлекая к лёгкому движению внимание пятёрки стражей. — Через два дня я жду вас, — строгий внимательный взгляд упёрся в Телумара и Бельтаура, — у северного моста. Приведёте два отряда… но только опытных воинов.

Стражи согласно кивнули, в недоумении украдкой переглянувшись. Владыка оставил их взгляды без внимания и продолжил сыпать распоряжениями:

— К моему возвращению, Орофин, я надеюсь вся оставшаяся стража твёрдо усвоит, как нужно вести себя на границе.

Орофин благоразумно промолчал, и владыка приподнял руку:

— Румиль, будешь с Орофином на тренировочной площадке. И, наверное, пришло время помочь Истэраду собрать свой отряд. Оставляю это на ваше усмотрение. А теперь ступайте. Ваши семьи ждут вас.

— Владыка, — снова упрямо заговорил Телумар, вскинув голову и не пряча взгляда, — нам просто ждать у границ?

Келеборн чуть усмехнулся. Не одну тысячу лет эти воины хранят покой Золотого леса, не впервые им отвечать перед владыкой этой земли. И не зря каждый из них отвечает не только за собственную жизнь…

— Нет, мой друг, — негромко произнёс хозяин золотого леса. — Не стоит лишь ждать… После прибытия к месту, сразу же, разбирать мост.

Сказанные слова повисли в воцарившейся тишине, и мрачная тень легла на присутствующих, словно пригасив сияние глаз и яркие отблески фонарей тёплой и ясной ночи. Стражи, все прошедшие не одну битву и понимающие друг друга без лишних разъяснений, снова переглянулись и склонили перед владыкой головы в молчаливом согласии.

Келеборн вновь кивнул на дверь:

— Идите, я буду ждать вас здесь к рассвету, чтобы всё до конца обсудить.

Воины направились к выходу. Келеборн несколько мгновений молчал, а затем звучно произнёс им вслед:

— Всех, кроме тебя, Халдир.

Светловолосый страж остановился и обернулся. Не давая сказать ни слова при виде напряжённо сжавшихся губ и сверкнувших глаз воина, владыка спокойно договорил:

— С тобой мы поговорим после праздника. До того момента тебе лучше побыть под наблюдением целителей. Я распоряжусь сообщить…

— Благодарю, владыка, — процедил тот, — мне не нужна помощь лекарей. Я буду у себя.

— Стрела могла быть отравлена…

— Я принял противоядие. Беспокоиться не о чем.

— Как знаешь, — Келеборн взмахом руки отпустил всех, напоследок задержав взгляд на Орофине и получив молчаливый кивок…

*

Миновав подвесной мостик и остановившись перед дверью своего дома, Халдир повернулся к братьям:

— Румиль, не надо, не пришёл ещё тот день, когда я свалюсь с моста у собственного порога.

Брат ничего не сказал, но отпустил руку Халдира, которого подхватил на покачнувшемся под их шагами переходе. Орофин, настороженно наблюдая за ними, произнёс:

— С моста, возможно, и не свалишься, а вот за порогом — не уверен…

Халдир усмехнулся, хлопнул брата по плечу и повернулся к двери дома, взмахом руки отсекая сказанное вслед Румилем: «Давай мы тебе хотя бы с доспехом поможем…»

Проводив его взглядами, братья переглянулись.

— Можешь помочь мне, — Орофин протянул Румилю свой дорожный мешок.

— При условии, что сегодня я буду ужинать в твоём доме, а не в зале у стражи, — Румиль со смехом попытался взять вещи Орофина.

Тот тоже засмеялся, забрасывая на плечо мешок, и приобнял брата, увлекая с собой:

— Идём, тор. Ты же знаешь, что в моём доме найдётся для тебя и стол, и постель. — Посерьёзнев, он спросил: — Ты не проверял сейчас? Мать больше ничего не писала?

— Нет, Орофин, я успел заглянуть домой, вестей не было.

— Тогда идём ко мне. Всё равно на рассвете нам нужно быть у владыки. Вместе и будем с утра наставления получать.

— Я проверю чуть позже этого упрямца…

— Оставь, Румиль. Ему сейчас не до нас. Да и вообще не стоило идти в этот дозор. Я пошлю дочь, она передаст ему травы. А дальше пусть он поступает как считает нужным. Весь в отца…

Согласно кивнув, Румиль с грустью и тревогой взглянул напоследок на тёмные окна дома брата и направился к соседнему талану, где призывно сияли причудливые узоры из крошечных серебристых фонариков среди увившей стену дома яркой зелени.

Халдира встретила тишина. Даже входная дверь закрылась за его спиной тихо и мягко, без малейшего звука. Он сделал несколько шагов, поставил у стены дорожный мешок и остановился, скользя взглядом по комнате и одной рукой неспешно расстёгивая пряжки оружейных ремней.

Серебристый свет, проникая в окна снаружи, привычно дрожал светлыми бликами, играл тенями ветвей на стенах и на полу. Камин не горел. И ничто не нарушало обычного безмолвия, всегда встречающего стража на пороге этого дома.

Но всё же что-то было не так, как всегда — дом больше не казался ни мёртвым, ни покинутым. Едва уловимый запах мяты и мёда витал в приятно тёплом воздухе, а в глубине коридора к спальне из-под двери пробивался тонкий лучик света. Не отрывая от него потеплевшего взгляда, Халдир чуть улыбнулся уголком губ, глубоко вздохнул и сбросил оружие на стойку.

И быстро обернулся, заметив в темноте движение — в одном из кресел у камина шевельнулись тени, и страж едва успел выставить вперёд руку, чтобы остановить метнувшийся навстречу силуэт.

— Стой… стой, подожди, — Халдир удержал на расстоянии потянувшуюся к нему Эленью, отстраняясь подальше, — не надо. Не сейчас…

Девушка замерла, не делая больше попыток приблизиться и пытаясь рассмотреть в темноте пятна, чернеющие на серых одеждах.