Страница 1 из 58
========== Глава 1 ==========
Нарбелет (октябрь),
3009 год т.э.
Громко хрустнув и разбросав в раскалённом очаге сноп ярких искр, почти прогоревшее огромное полено рассыпалось алыми угольками. Дрожащие отсветы прощальных язычков пламени озарили бликами просторную, обшитую светлым деревом комнату с огромным столом в центре, несколькими тяжёлыми стульями с высокой спинкой, лавками и шкафами у стен.
За столом в окружении груды свитков, разрозненных записей и книг сидела золотоволосая эллет, сосредоточенно шурша бумагами, изредка поскрипывая пером и не обращая внимания ни на что происходящее. Серебристый светильник на столе рядом с ней разливал ровный свет на страницы рукописей, вычерчивал тенями на стене комнаты идеальный профиль её лица и тонкую руку, подпирающую голову.
Снаружи дома прошелестел ветер, тяжело вздохнул в вечерней мгле, мазнул рваными клочьями белёсого тумана по окнам. Но и он не смог развеять задумчивую тишину.
Чуть скрипнула старая лестница, ведущая на второй этаж дома, и в залу спустился высокий темноволосый эльда в простой домашней тунике, держащий в руках какие-то записи. Приблизившись к столу, он с лёгкой полуулыбкой взглянул на погрязшую в свитках деву и, не тревожа её раздумий, тихо проследовал к дальней от лестницы стене комнаты, где в проёме между двух больших окон сидела за пяльцами ещё одна эллет.
— Что скажешь, ада*? — кивнула она на свою незаконченную работу и вскинула на мужчину выжидающий взгляд ярко-зелёных глаз, мерцающих, словно драгоценные бериллы.
— Прекрасно, дорогая, — ответил он, не отрываясь от своих записей.
Дева, поджав губы и чуть прищурив глаза, собралась что-то ответить, обиженная явным невниманием собеседника. Но он коснулся рукой её плеча, предупреждая возмущение, и указал пальцем в её работу:
— Здесь лучше использовать жёлтый шёлк, золото будет слишком броско. А здесь, — его рука чуть сместилась, — идеальным будет чёрный, а не зелёный.
Он отошёл к очагу, оторвавшись, наконец, от своих бумаг, и подкинул дров в затухающие угли. А дева окинула придирчивым взглядом вышивку, задумчиво повертела в руках несколько мотков нитей, едва слышно вздохнула, откинула за спину прядь волос, отливающих в свете очага тёмной медью, и принялась спарывать часть почти готового узора.
За стенами дома снова пронёсся тоскливый вздох ветра, заскрипело старое дерево у ворот, раскачиваясь и шелестя чудом держащимися листьями, заухал в его дупле филин. И словно в ответ разнёсся по безлюдной местности далёкий вой.
Темноволосый эльда насторожился, прислушиваясь к невнятным звукам ночи, его дочь оторвалась от вышивки, и даже сидящая за столом дева отложила перо, подняла голову и метнула за окно внимательный взгляд.
— Эльмирет, ты заперла ворота? — спросила она.
— Да, конечно… — не очень уверенно кивнула головой вышивальщица.
Темноволосый эльда и золотоволосая дева переглянулись. Отодвинув стул от стола, она поднялась и сделала несколько шагов до окна, вглядываясь в беспросветный туманный сумрак. Обернувшись к присутствующим, сверкнула яркими голубыми глазами:
— Я думаю…
— Сядь, Мэлле, не нужно, — оборвал её на полуслове мужчина, находясь уже у входной двери.
Его расслабленная поступь мгновенно превратилась в пружинистый бесшумный шаг воина, а в руке, словно по волшебству, появился узкий длинный клинок. Приоткрыв дверь, он впустил в дом холодный порыв осеннего ветра, взметнувшего бумаги на столе, и исчез за порогом.
Девы разом, как по команде, устремились к окнам. Но туманная мгла надёжно хранила тайны ночи, и лишь вздохи, стоны и далёкий вой слышались сквозь глухую пелену.
Тихо приоткрылась неприметная дверь, скрытая за лестницей, и, пригнувшись в проёме, в залу вошла ещё одна золотоволосая красавица с убранными высоко вверх волосами, на ходу вытирающая изящные руки какой-то ветошью.
— Нана, — обернулись к ней обе девы, оставив безуспешные попытки рассмотреть что-либо за мутной темнотой окон.
Она приблизилась, положила ладони им обеим на плечи и тоже всмотрелась в ночь. И словно в ответ на её взгляд, за окном один за другим вспыхнули яркие светильники, разогнавшие мглу и осветившие просторный двор, обнесённый высокой каменной стеной, конюшню, крепкий сарай и аллею облетевших лип, ведущую к массивным воротам.
— Мэллерин, ты напрасно волновалась, — усмехнулась вышивальщица, — я всё заперла. И я уже не ребёнок…
— Тише, Мирэ, — остановила её мать, вслушиваясь в происходящее за стеной.
Зафыркали в конюшне кони, снова заухал примолкший было филин, а неясный вой и тоскливые стенания ушли куда-то далеко к северу, растаяв в белёсой мгле, наползающей на полуразрушенный тракт из глубины лабиринта безлюдных холмов.
Скрипнула дверь, и в дом вернулся темноволосый воин. Оставив меч у двери, он задвинул крепкий запор и приблизился к сгрудившимся у окна женщинам.
— Всё в порядке? — встретила его вопросом жена, шагнув навстречу.
— Да, Эль, всё в порядке, — он притянул её к себе и обнял за плечи, подводя к окну. — Я зажёг огни. Сегодня уже не дождаться восхода Итиль. Но на некоторое время тракт будет для них безопасен.
— Надеюсь, этой ночью они найдут надёжное убежище и не покинут его до рассвета, — пробормотала Эль, сжимая ладонь мужа в своей руке.
— Будь спокойна, — темноволосый воин успокаивающе улыбнулся и коснулся губами её виска, — Дарвунн не впервые уводит отряд к плотине.
— Никогда моё сердце не будет полностью за них спокойно, — прошептала она, покачав головой.
Её муж тихо рассмеялся:
— Это потому, что ты сейчас здесь, а не с ними.
— Возможно, ты прав, мэлетэн, — усмехнулась она, чувствуя, как понемногу исчезает нахлынувшая тревога за уехавших утром к северу следопытов.
— Как продвигается твоя работа? — поинтересовался он, заглядывая в повернувшееся к нему лицо жены и ловя рассеянный взгляд зелёных глаз.
— Плохо… — вздохнула она, снова медленно погружаясь в раздумья, из которых её так некстати вытащило знакомое завывание умертвий у Неторного пути.
— Ты пойдёшь в мастерскую? — он наблюдал за ней со скрытой надеждой, искал в её глазах ответ. Но она, не отвечая, лишь неопределённо покачала головой, уходя в себя и отворачиваясь.
Ему не впервые приходилось видеть этот задумчиво-размытый взгляд, невидяще скользящий по окружающим — так всегда бывало, когда его жена лихорадочно пыталась воплотить бурлящие мысли. И он всегда терпеливо ждал радостного момента, когда она, сияя, выбегала из мастерской, являя семье воплощение своих идей. Но не в этот раз.
С того летнего дня, когда она ответила согласием сыновьям владыки Эльронда на его послание, прошло более четырёх месяцев. И всё это время она явно безуспешно пыталась разрешить для себя какие-то вопросы, задавая неожиданные вопросы старшей дочери, сведущей в языках и науках, и просиживая в мастерской ночи напролет. Но решение, очевидно, к ней так и не приходило. Тишина в мастерской иногда сменялась нетерпеливыми шагами, стуками инструментов или шипением тигля, а затем, чаще всего, раздавался звон, удар, и очередной флакон с цветным каменным крошевом добавлялся на полку у камина. Что-то не давало ей покоя, заставляло снова и снова уничтожать почти готовую работу — на первый взгляд простую для мастера её уровня и опыта, но каждый раз вызывающую лишь острое неприятие и страх совершить непоправимую ошибку. «Нельзя… я не должна… это не так…» — шептала она, в очередной раз ломая до тонкого серебристого ободка сверкающую заготовку, которой всё никак не удавалось стать яркой звёздочкой…
Взглянув за плечо мужа, Эль скользнула рассеянным взглядом по комнате. Дочери уже давно отошли от окна и привычно хлопотали, собирая стол к ужину. Мэллерин стояла у очага с тарелкой в руках и вопросительно глядела на мать, ожидая её ответа на вопрос супруга — слишком часто в последние недели деве приходилось молча относить тарелку в мастерскую и забирать нетронутой. Эльмирет, позвенев у шкафа посудой, вернулась к освобождённому от бумаг столу с кружками и высоким кувшином молодого вина. Воин молчал, наблюдая за женой.