Страница 69 из 101
- Вы что-то хотели? – спросила Людмила Григорьевна, хмуро, словно нехотя отворачиваясь от этой самой спины.
Ростислав озадаченно проводил взглядом знакомого дуала, снова повернулся к собеседнице, одарил ее располагающей улыбкой и ответил:
- Я хотел, чтобы вы знали, мы готовы принять самое деятельное участие в лечении вашего сына. Если вам нужна любая помощь, в том числе и финансовая, в деле поисков подходящего донора, мы с радостью вам ее окажем. Я не понаслышке знаю, каково это. Нет ничего хуже, чем болезнь ребенка. И в нашей клинике мы относимся к педиатрическому отделению и его пациентам со всей серьезностью, заботой и вниманием. Существует специальный фонд, если захотите, я помогу оформить запрос. Лечение - штука дорогостоящая, особенно, если страховка не покрывает этот конкретный случай.
Людмила переложила сумку из одной руки в другую, вздохнула, бросила взгляд на окно за спиной лиса и произнесла:
- Я уже беседовала с человеком по рекомендации Леонида Лаврентьевича. Благодарю за поддержку.
По всему было видно, что подобные разговоры не доставляют ей удовольствия.
Дверь палаты открылась, и из нее вышел Егор. Паренек был насуплен и крайне серьезен.
- Мам, все хорошо? – спросил он.
Людмила Григорьевна повернулась и подарила сыну успокаивающую улыбку. Мне она показалась слегка вымученной.
- Да, Егор, все хорошо.
Рысенок кинул хмурый взгляд на лиса.
- Прошу прощения. Я хотела бы побыть с сыном, - произнесла его мать.
Ростислав Алексеевич кивнул.
- Конечно-конечно. Но если вдруг вам понадобится помощь – позвоните мне.
Людмила Григорьевна приняла визитку лиса и кивнула, ставя точку в разговоре.
Мать и сын зашли в палату. Дверь закрылась с глухим звуком. Ростислав Алексеевич хмыкнул вслед им обоим.
- Подслушивать разговоры взрослых – нехорошо, - заметил Ар, хитро глядя на меня.
- Могу тебе сказать то же самое, - парировала я.
Змей довольно улыбнулся.
- Пойдем. Попадаться за этим делом – еще хуже.
Я была с ним абсолютно согласна.
- У меня тут еще маленькое дельце. Я тебя догоню, - сказала я.
Ар вопросительно выгнул бровь. Улыбнулась и кивнула в сторону двери с нарисованной на ней треугольной девочкой.
Змей понимающе кивнул и усмехнулся.
- Жду, - сказал он и ушел.
А я юркнула за вожделенную дверь.
Рядом с центральным входом в клинику был припаркован черный мерседес. Рядом с ним стоял Ярослав Третьяк и глава местной общины. Мужчины о чем-то разговаривали. Мой же путь к змею и его двухколесному транспорту лежал как раз мимо их «колесницы». Неожиданно даже неловко стало, что я второй раз за день становлюсь свидетельницей разговоров главы общины, но, с другой стороны, что мне делать? Уши закрыть ладошками и пробежать мимо, приговаривая «я ничего не слышу, ла-ла-ла»?
Ерунда какая.
Я фыркнула себе под нос и спустилась с лестницы. Проходя мимо внушительного внедорожника, закрывшего меня от собеседников, услышала, как Красноярцев-старший спросил Третьяка:
- Ярослав, что-то не так?
Ярослав дернул плечом.
- Все нормально. Просто у меня неожиданно образовалось срочное дело.
- Мне непонятно. Ты же сам хотел встретиться с мальчиком. Поговорить насчет его участия в лекциях. Для блага общего дела… - лис явно был удивлен поведением друга.
- В другой раз. Извини, - прервал его Третьяк. – Мне нужно ехать.
- Как знаешь. Звони, - кивнул Ростислав Алексеевич, явно удивленный поведением приятеля.
- Позвоню.
Мужчины пожали друг другу руки, а я прошла за соседнюю машину, за которой стоял мотоцикл Ара и сам Ар.
- Прокатимся? – спросил он. Увидев меня.
- Куда? – ответила я вопросом и внезапно поняла, что мне абсолютно все равно куда. Я соглашусь практически на любой вариант, если это будет не опиумный притон.
- Увидишь, - улыбнулся змей. – Садись
И протянул шлем.
Как вообще можно сопротивляться, когда тут такие ямочки и животный магнетизм?
Железный конь до обидного быстро примчал нас к месту назначения, которым оказался мол. Бетонный зуб, вгрызшийся в море, чтобы защитить бухту от излишних морских волнений.
Змей снял шлем и слез с мотоцикла.
- Приехали.
Я скептически улыбнулась. На что тут, спрашивается, смотреть? Длиннющая бетонная конструкция, изрисованная граффити, о которую бьется море.