Страница 18 из 25
Нас сопровождали в Итхэвоне молодые журналисты из «Сеул синмун». Предполагалось, что они помогут, на самом деле ребята мешали. Ни наших вкусов и потребностей, ни цен на товары они не знали, давали глупые советы. Поэтому мы решили воспользоваться их услугами, чтобы продолжить осмотр достопримечательностей Сеула. Поехали на поиски православной церкви, обозначенной на туристической карте. Не нашли, попали в протестантскую, затем оказались у комплекса старого русского посольства.
На следующее утро – очередная экскурсия. Снова в город Сувон, где ранее побывали в корейской фольклорной деревне. На сей раз нас привезли на электротехнический завод корпорации «Самсунг». С внешней стороны завод не приглянулся, но за заводской стеной все предстало в лучшем виде. Красивые корпуса, чистота, порядок. Начали осмотр с рекламного павильона. Там увидели образцы продукции завода. Особое впечатление произвела система электронного управления домом. Хозяин с большого расстояния манипулирует при помощи пульта запорами на дверях, освещением, духовкой, поливочной машиной и т. п. Тогда ничего подобного в СССР не было, и мы изумлялись достижениями южнокорейцев.
По завершении осмотра стендов нас завели в зал, украшенный южнокорейским и советским флагами. Там посмотрели документальный фильм о «Самсунге» на русском языке, получили сувениры-вымпелы, значки, заколки. Кроме того, нам сообщили, что дарят телевизор «Самсунг», который будет доставлен в гостиницу.
Побывали и в цеху по сборке телевизоров. Среди рабочих преобладали девушки. Многие операции на конвейере автоматизированы, но кое-что приходится делать руками. Живут девушки на заводской территории, в общежитиях. Зарплаты – удовлетворительные.
На обратном пути из Сувона в Сеул наша компания обедала в придорожном ресторане, стилизованном под старую деревушку. В хате на столе сами поджарили кальби. Ели и вели беседу о Южной Корее. Мы восхищались достижениями РК, а собеседники, Ким Ен Ман и его коллеги, охлаждали наши эмоции. К тому моменту мы уже привыкли, что южнокорейцы весьма самокритичны в отношении социально-экономических достижений собственной страны.
Если побеседовать со средним южнокорейцем, то чаще услышишь жалобы на условия жизни, чем выражение удовлетворения. «Наша страна далеко не рай, – подчеркивают одни, – приходится непрестанно биться за выживание». «У нас жестокий капитализм, – указывают другие, – который оставляет большинству слишком мало, а меньшинству приносит все с избытком». Отчасти критический настрой подхлестывается, очевидно, соседством с Северной Кореей. Оттуда вот уже на протяжении четырех десятилетий разливается поток разглагольствований о преимуществах социализма и тяготах капитализма, о социальной справедливости и эксплуатации и т. д. В Южной Корее, как нам показалось, гораздо чаще толкуют на подобные темы, чем в большинстве других стран с рыночной экономикой. Даже терминологией пользуются более типичной для коммунистических государств.
Но причина жалоб не только в «кознях» Севера. Жизнь для многих южнокорейцев в самом деле не сахар. Люди, с точки зрения наблюдателя, трудятся на износ. Отпуск редко у кого превышает 6–7 дней в год. Суббота также наполовину рабочий день. Ну а в будни труду отдается почти все время. Служащий крупной компании похвастался, что приходит в офис за час до официального начала рабочего дня, а покидает его на два часа позднее установленного времени. Его приятель полушутя, полувсерьез отреагировал репликой: «Если ты будешь таким неприлежным, то никогда не сделаешь карьеру!». Мы встречали в Южной Корее лиц, которые вкалывают по 14 часов в сутки. Это были и директора компаний, и журналисты, и экономисты, и студенты, и уличные торговцы.
При этом плоды труда распределяются далеко не равномерно. Гораздо более неравномерно, чем, скажем, в Японии или на Тайване. В результате у значительной части людей присутствует ощущение бедности. Отсюда рост забастовочного движения. Непростая ситуация в деревне. Усиливается отток населения в города вследствие механизации труда, роста его производительности. Не нанести ущерб сельскому населению – важнейшая задача правительства. Именно поэтому оно сдерживает либерализацию импорта, не допуская в страну дешевые продукты.
Изменения в Южной Корее происходили так стремительно, что не могли не вызывать побочных эффектов. За два десятилетия была основательно перекроена социальная ткань, сформированная многие века назад. При всех, однако, сложностях очевидно, что корейское общество выдерживало испытание на прочность, сохраняло стабильность. И уже это являлось доказательством успехов страны в социальной сфере. Точно так же, как и факт ускорявшейся реэмиграции корейцев, ранее в массовых количествах покидавших родину в поисках сладкой доли. В СССР, как известно, поток шел в противоположном направлении, за рубеж. Республика Корея еще не вышла на рекордные показатели по доходам на душу населения. В Швейцарии они были в 6 раз выше, в Японии в 4,5 раза. Но, с другой стороны, упомянутый показатель взлетел в Южной Корее за три десятилетия в 60 раз. Только в первом квартале 1991 года доходы выросли на 18,5 % (расходы на 13,3 %). Безработица, недавно превышавшая 8 %, была сведена к минимуму. В ряде ключевых отраслей ощущалась даже нехватка рабочих рук.
Впечатляли достижения в области жилстроительства. 70 % городского и 90 % деревенского населения имели собственные квартиры или дома. Тем не менее жилья на всех в Корее не хватало. Прежде люди селились большими семьями, по три поколения под одной крышей. Ныне молодожены предпочитают отделяться от родителей, а растущие доходы такое позволяют. По этой причине, а также вследствие увеличения потока переселенцев из деревни спрос на жилплощадь превышал в крупных городах предложение. Высока стоимость квадратного метра, поэтому малоимущие вынуждены селиться в районах поскромнее.
В целом же южнокорейцы жаловались на жизнь, на бедность, социальное неравенство. Тот обед по пути из Сувона в Сеул исключением не стал. А на следующий день мы имели возможность воочию убедиться в том, что южнокорейское общество будоражат и политические разногласия. Это было 15 августа, когда в РК отмечают День независимости. По случаю праздника центр Сеула пестрел национальными флагами и был забит спецназом. Почти у каждого перекрестка плотными каре располагались бойцы в бронежилетах, со щитами, дубинками, ружьями, заряженными слезоточивым газом. Рядом высились заграждения из мешков с песком. Спецназ готовился к столкновениям с радикальной молодежью. Радикалы продолжали выражать недовольство «пассивностью» властей в вопросе примирения и объединения с Севером Кореи, в целях давления на официальный Сеул готовили шествия и нападения на блюстителей порядка.
Утром мы стычек не видели, беспрепятственно прогулялись по центральным проспектам, вновь заглянули на рынок Намдэмун и на метро добрались до рынка Тондэмун (рынка Восточных ворот). Метро по случаю праздника было полупустым и выглядело здорово – красочное, с хорошими магазинами. Впечатление смазала старушка-инвалид, которая ползала по проходу метровагона и уговаривала купить сладости.
Рынок Тондэмун почти в три раза больше рынка Южных ворот и слывет крупнейшим центром оптовой торговли в стране. Целый город торговых рядов. Высотные комплексы, одноэтажные павильоны и домики, ангары, ларьки, задние дворы, подвалы, лабиринты, углы – все забито товарами. Тканями, одеждой, игрушками, металлоизделиями, спортинвентарем, домашней утварью, обувью, постельными принадлежностями, кожаными изделиями, книгами, кормом для домашних животных, аудио- и видеоаппаратурой. Километр за километром.
На рынке Тондэмун тоже низкие цены, гораздо ниже, чем в центральных универмагах, а качество изделий сопоставимое. Правда, бросались в глаза и недостатки рынка. Там, как и на рынке Южных ворот, было грязновато, неопрятно, большинство помещений выглядело убого и примитивно. И еще поражало повсеместное присутствие ручного труда. Туда-сюда сновали грузчики с громадными тюками на плечах. Как нам объяснили, они быстро надрываются и очень недолго живут.