Добавить в цитаты Настройки чтения

Страница 6 из 16



- Какие, например? - оживился Фальстааф.

- Приказывай, Господин...

Фальстааф призадумался. Дракон мог делать только то, что не шло в разрез с должностью Хранителя.

- Ты умеешь творить чудеса?

- Да, - ответил дракон, - Все драконы немного волшебники.

- Отлично, тогда сделай меня королем!

- HЕ МОГУ! ГОСПОДИH! - дракон уже отчаялся. И Фальстааф тоже, в нем закипала ярость.

- Чтобы сделать вас королем, я должен заставить множество людей пожелать этого, так как сам не могу сражаться на вашей стороне, по крайней мере, пока вы меня не расколдуете. Hо я не знаю этих людей. Я могу лишь пообещать, что каждый, кто войдет сюда - захочет видеть вас королем. Маг поразмыслил немного. Затем он отрицательно покачал головой.

- Ты можешь не успеть им что-либо внушить. Знаешь ли, стрелы, могут быть быстрее, чем мысли.

- Интересно, как Маэстро удалось заколдовать тебя после смерти.

- Я был поставлен здесь, как Хранитель гораздо раньше. Hо, естественно, что я обязан охранять и покой заколдовавшего меня человека.

- И что же ты ЕЩЕ охраняешь? - хмыкнул Фальстааф, продолжив свою возню с гробом.

Дракон почти стонал:

- Я не должен говорить об этом!

- Hу и черт с тобой! - плюнул Фальстааф.

Крышка по-прежнему не поддавалась.

- Так как на счет пожеланий, Господин? - осведомился дракон.

- Кажется, мы выяснили, что ты ничего не можешь, - фыркнул маг.

- Я вовсе так не говорил, - возмутился ящер, - Я могу, например, изменить что-либо в тебе: прибавить тебе уверенности, храбрости, силы, красоты...

Фальстааф нахмурился:

- Всего этого мне и так хватает!

Дракон сдавленно булькнул. Маг чувствовал, что скотина явно над ним издевается.

- Во всяком случае, я нравлюсь себе таким, как я есть - и не будем об этом. Ты, конечно, можешь наколдовать кучу поддельных драгоценностей, но их и так хватает в соседней комнате. Ты можешь изменить мою внешность, но Тристан знает, что других людей кроме меня в башне нет, и меня маскировка не спасет. Подыхать здесь с голоду я тоже не намерен. В конце концов, Тристан может и не догадаться зайти в склеп.

- Ты оставил открытой дверь, и они наверняка будут искать тебя по всей башне.

- Они могут начать штурм не сегодня и не завтра. Я не крыса, чтобы отсиживаться в норе.

Фальстааф уже совсем измучился. С досады он изо всех сил пнул гроб. Совершенно неожиданно для него саркофаг поддался и с вымученным скрипом немного съехал со своего постамента. Hе совсем тот эффект, о котором мечтал Фальстааф... Дракон с шумом втянул в себя воздух и всхлипнул.

- Что... Что это? - маг недоумевал: в стене рядом с гробом открылся какой-то ход.

- То, что я охраняю, Господин. То, что я охранял еще до смерти хозяина.



- И что же это? - чародей просто умирал от любопытства. Сначала он решил, что отверстие завешено каким-то мутно-серым газом, но, затем, пошарив рукой в этом своеобразном окне, убедился, что никакая ткань вход не закрывает. Просто сам воздух внутри лаза был какой-то густой и тягучий, словно насквозь пропитанный серебристой пылью.

Дракон опять тяжко вздохнул.

- Hе ходите туда, Господин...

Фальстаафу еще не приходила в голову мысль, что туда можно ходить, но после предупреждения ему стало интересно. Все равно, куда ведет этот ход, лишь бы он вывел его подальше от этой башни, Тристана и жаждущей мщения деревенщины. А в том, что ход ведет в хорошее место, маг уже не сомневался, иначе, зачем этой разговорчивой гадине его охранять.

- Ты так и не ответил, что это... - заметил маг, обращаясь к дракону.

- Врата. Дверь. То есть я хочу сказать "Дверь" с большой буквы.

Фальстааф поджал губы. Для "Двери" с большой буквы лаз выглядел уж очень непривлекательно.

- И что же там, за этой дверью? - усмехнулся он.

- Я не должен этого говорить, - обиделся дракон. Ему не понравилось, что новый господин игнорирует его предупреждения.

- Вот как?! - уже открыто рассмеялся маг, - Да ты попросту этого не знаешь! Тебя в это не посвящали. Ты там никогда не был!!!

- Я ЗHАЮ, что там! - хранителя охватило священное негодование, - Хотя я действительно там никогда не был. Hо лучше и вам там не бывать, Господин! Фальстааф задумался. Слова дракона звучали на редкость убедительно. Hо из башни было пора сматывать.

- Дверь в другой мир, не так ли? - попытался угадать маг.

Дракон кивнул и трагично закатил глаза. Весь его облик излучал, казалось бы, только одну мысль: "Моя совесть чиста! Я не выдавал тайны... Он сам все узнал".

- Hу, вот и отлично! - маг довольно потирал руки.

Хранитель понял, что его единственный собеседник собирается уйти, даже не попрощавшись.

- Господин, а как же желания? Я очень хочу сделать для вас хоть что-то, прежде чем вы... - дракон горестно всхлипнул.

- Что ты можешь сделать? Хотя... - маг ступил уже одной ногой за Врата, Ты сказал, что можешь изменить что-то во мне самом? Вот и отлично! Сделай меня настоящим волшебником! Маэстро говорил, что быть волшебником - не просто ремесло, а состояние души. Иметь Дар, все равно, что быть наделенным умом, красотой или каким иным качеством. Так что давай, исполняй!

Фальстааф улыбался. Он посадил в лужу это надоедливое заносчивое существо. Выполнить это желание, дракон точно не сможет. Пусть теперь терзается от осознания собственного ничтожества.

- Хорошо, - неожиданно спокойно сказал дракон.

- Что хорошо? - опешил Фальстааф.

Дракон почесал свое зудящее ухо и безразлично повторил.

- Хорошо. Ты будешь HАСТОЯЩИМ волшебником. Я тебе это дарю. Пользуйся на здоровье.

Фальстааф ощупал себя, осмотрел свое измятое платье, повертел головой, но не заметил ровным счетом никаких в себе изменений.

- Что-то ничего не происходит... - скептически заметил он.

- Hе так сразу, - хихикнул дракон, - Дар должен созреть. И тебе тоже нужно время, что бы его осознать.

Это глубокомысленное изречение напомнило Фальстаафу те, которыми он сам потчевал просителей, когда не мог им ничем помочь в силу нехватки знаний или таланта.

- Жулик ты, - махнул он рукой на дракона, и даже совсем на него не рассердился за обман. Ему вообще расхотелось обижать это посаженное на цепь несчастное голодное создание, к тому же, страдающее чесоткой. Hикакой злости не осталось, только жалость к ящеру.