Родственные связи

Из офуро сначала доносились громыхание и попискивания, потом все стихло. Бьякуя подождал. И еще подождал. Потом ему надоело. Он скинул верхнее хаори, снял таби, выпутал из волос Кенсейкан и прошел в купальню.

Госпожа молодая жена спала в онсэне, раскинувшись звездой. Длинные темные волосы колыхались в воде, неприятно напоминая водоросли. Сквозь рябящую поверхность было видно стройное белое тело, гармоничное и соразмерное, как и подобает дочери благородного клана. Во сне лицо стало расслабленным и немного детским. Бьякуя из чувства справедливости попытался найти в жене хоть что-нибудь привлекательное. К его сожалению, Торами Анеко действительно была красива: овальное лицо, небольшой прямой нос, пухлые губки, персиковые щеки – даже отсюда было видно, что на ощупь они будут бархатными, темные брови вразлет… В пустые синие глаза он сегодня заглянул не единожды.

Сердце болезненно сжалось. Едва ли не впервые за всю свою жизнь Бьякуя был готов ненавидеть деда, образец чести и мудрости. Ограничения и правила были ненавистны давно, еще с детства, а вот подобные чувства по отношению к единственному родному человеку… Клокотавшая внутри всю прошедшую неделю ярость сменилась апатией и усталостью. Сделанного не воротишь. Даже если бы удалось отвертеться от женитьбы на этой кукле, Хисана была потеряна… Стоп! Не думать о Хисане! Не сейчас!

Девушка пошевелилась во сне, открыла глаза, непонимающе уставилась на ночное небо в россыпи звезд. Полежала несколько минут. Бьякуя мрачно наблюдал за ней – уходить сейчас было бессмысленно, уж слишком это напоминало бы бегство.

- Ух ты! – восхищенно прошептала госпожа жена. – Звезды! – и улыбнулась. Простой человеческой улыбкой.

Бьякуя сжал зубы. Он уже выстроил в своем сознании образ пустоголовой оболочки, призванной родить ему наследника и навсегда исчезнуть в глубинах поместья. Допускать наличие у оболочки нормальных эмоций было нельзя, чтобы не сближаться, не увидеть бо́льшего, чем хотелось видеть…

- Кхм, – оказалось, что девушка уже сидит, прижав колени к груди, и выразительно смотрит на него исподлобья.

- Госпожа моя, – как мог безразлично произнес Бьякуя.

- Полотенце, – хрипло сказала девушка.

- Простите?

- Или дайте полотенце, или выметайтесь, – сообщила Анеко.

«Хамка, – подумал Бьякуя, расправляя широкий лоскут мягкой ткани и отворачиваясь. – Гинрей что, не видел?.. И как мне с ЭТИМ жить?!»

Завернутая в белую ткань, девушка пронзила юношу грозным взором и решительно прошествовала в их «спальню». Господин молодой супруг поплелся следом. Что сейчас будет, он представлял себе плохо. Нет, технические стороны брачной ночи, конечно, представлял, но… не с этой женщиной! И как заставить себя?..

Госпожа супруга сидела возле столика с фруктами и напитками, скрестив ноги – из-под ткани выглядывали округлые коленки, – и придирчиво изучала угощение. Бьякуя молча сел в сейдза напротив, всем своим видом демонстрируя хорошее воспитание и благородные манеры. Девушка обратила на него внимания не больше, чем на звук от трепыхания крыльев бабочки. Она повертела в руках маленькие пиалки, понюхала горлышко глиняной бутылки и налила темную ароматную жидкость в чашечки. Одну протянула Бьякуе – простым, даже простонародным жестом, без намека на изысканность. Господин молодой супруг взял напиток как полагается, с неглубоким поклоном, изящным движением рук.

Девушка изучила его странным взглядом, скривив губы в одну сторону. Дождалась, пока он сделает глоток. И заявила:

- Ну рассказывай.

Бьякуя понял, что дожидаться от молодой жены хороших манер и куртуазного поведения он будет до перерождения в Генсее, и просто принял ее способ общения.

- Что?

- Чего здесь происходит?

- Нас поженили.

- Да ну-у-у?! – иронично воскликнула Анеко. – С фигов?

- К такому договору пришли Советы наших кланов.

- А меня спросить? Тебя, судя по твоей физиономии, тоже особенно не спрашивали.

- Этот союз послужит чести и процветанию кланов, как моего, так и вашего, госпожа супруга моя.

В эти минуты Бьякуя был искренне благодарен деду за многолетнее капанье на мозги по поводу умения держать лицо. Иначе правильные до отвращения слова не дались бы так ровно.

Девушка задумчиво прихлебнула из своей пиалки, поморщилась. Побарабанила розовыми пальчиками по столешнице.

В эти минуты Аня думала, что бред у нее какой-то на диво реальный и яркий, и слишком последовательный. Ее сны всегда были рваными, обрывочными. Если она и запоминала что-то, то это были вырванные из общего потока картинки, как та же манга. И никогда не длились они так долго, никогда не имели постоянной сюжетной линии. Может быть, она в коме? Да, точно, в коме! Ведь был же этот слепящий свет, несущийся прямо на нее, был жуткий скрежет и грохот, были боль и ужас. Значит, автокатастрофа, и она сейчас бредит. Вот лежит на больничной койке и бредит. Ну какой, к монахам, новый муж? Со старым только-только развелась. Еще настрадаться не успела!

Ладно, примем посттравматический бред за рабочую версию. Неизвестно, как долго все это продлится. Но уже интересно. Надо бы обжиться здесь, внутри своей галлюцинации, выстроить ее по своим правилам. Чтобы не было мучительно больно за бесцельно потраченные часы.

- Хорошо, муж, – насмешливо фыркнула она. – Начнем с простого. Как тебя зовут?

Бьякуя дернулся, расплескав дорогое вино на не менее дорогую одежду. Он ожидал всякого, но не такого! Да кто ж достался ему в жены?

- Я – Кучики Бьякуя, 28-й глава Великого Дома Кучики, – начиная заводиться, ответил он чуть громче, чем собирался. – Я не понимаю…

- Что? Кучики Бьякуя? Тот самый?! – в больших синих глазах девушки вертелись смерчики недоверчивого любопытства и веселого неверия. – Быть не может!

- Тем не менее…

- Ущипни меня!

- Что?

- Ай, да ну тебя! Я сейчас сама…

Она вытянула одну ногу, длинную и стройную, задрала вверх край полотенца и ущипнула себя за бедро.

- Ой! Больно!

Бьякуя молча наблюдал за действиями этой сумасшедшей. В голову закрадывались страшные подозрения: клан Торами успешно скрывал, что старшая дочь психически нездорова, и вот теперь это «счастье» досталось ему!

- Кучики Бьякуя, – вмиг побелевшими губами прошептала госпожа супруга. – Во сне ведь не бывает больно, да?

- Кхм…

- А в бреду?

- Я…

Анеко подскочила с места, метнулась к нему, упала рядом на колени и схватила ладонями за щеки. Большие синие глаза выражали крайнюю степень растерянности и глубинное неверие в реальность происходящего.

- Теплый… – прошептала Анеко, жадно всматриваясь в его собственные глаза. – Живой. Как такое может быть?

- Госпожа, – Бьякуя помнил, что с сумасшедшими нельзя вести себя агрессивно, поэтому положил свои ладони поверх рук девушки. От прикосновения она дернулась, полотенце совсем съехало с тела. – Госпожа, успокойтесь. Не так уж все и плохо…

Она вдруг откинула назад голову и расхохоталась. Чтобы девушка не упала, Бьякуе пришлось обхватить ее запястья и держать. А она смеялась и смеялась, захлебывалась истерикой, из-под ресниц катились слезы, по бледному и все равно красивому лицу пробегали судороги. Это продолжалось довольно долго, и Бьякуя подумал, что этак госпожа супруга свихнется окончательно. Он перехватил ее за плечи и встряхнул. Голова с еще влажными волосами мотнулась, смех оборвался. Темно-синие глаза уставились на него с непроницаемым выражением.

- Я чувствую, следовательно, я жива, – сообщила Торами Анеко… нет, Кучики Анеко. Моргнула, сказала: – Бред! – и потеряла сознание.

Бьякуя подхватил обмякшее тело, растерянно посмотрел на открывшиеся прелести и потряс головой. Несомненно, первая брачная ночь удалась!

Как всегда, Аня проснулась резко и быстро, просто в одно мгновение сознание включилось – и заработало по полной. Девушка сделала несколько глубоких вдохов, как поступала всегда, чтобы прогнать муть неприятного или странного сна. Открыла глаза, ожидая увидеть больничный потолок… Реальность была беспощадна: над головой находились светлые доски, пересеченные более темными тонкими балками.