Страница 20 из 25
- Уноси ее, - размахивая тесаком, командовал рыжик. – Уноси как можно дальше и не отпускай!
Ренджи поудобнее перехватил сестру и неуверенно глянул на Куроцучи.
- Вали-вали, - помахал на него руками ученый. – Тут и без тебя найдется, кому сражаться.
Толпа за его спиной согласно взревела.
- Задержать! – каркнул Командор, для убедительности стукнув посохом по твердой почве. Его оппоненты ощетинились мечами. Откуда-то сбоку повеяло силой квинси и еще какой-то чужеродной энергией.
Капитаны озадаченно покосились на Ямамото. Тот открыл оба глаза, неприязненно скривил губы. Этого оказалось достаточно, чтобы его лейтенант рванул следом за давно слинявшим Абараем. За Сасакибе потянулись Омаэда и Котецу. Рыжий помчался им наперерез.
Командор гневно уставился на топтавшихся в сторонке Кёраку и Укитаке. Бьякуя подумал, подумал – и присоединился к сэнсэю и его другу.
- Не ожидал, Кучики, что и ты окажешься предателем, - проскрипел Ямамото. Вероятно, он хотел задеть молодого капитана, или воззвать к его чувству долга. Но Бьякуе впервые за много лет было плевать на репутацию, долг, честь и прочую мишуру. За его спиной стоял глазастый юноша, и его восхищение окутывало Кучики-тайчо, словно защитным барьером. Надежду Соуджина нельзя было предавать – вот в это Бьякуя верил, а остальное… Он пожал плечами, ничего не ответив Командору.
Опять подал голос Куроцучи, и по его словам выходило, что преступление Такеши Рукии вовсе не было таким уж преступлением, и действовала девушка в соответствии с ситуацией. И последующие ее действия не могут быть расценены как дезертирство или неподчинение приказу, потому что ее передатчик постоянно фиксировал новые задания, и она считала, что выполняет директивы командования. И приговор вынесен без соблюдения положенных формальностей, и адвоката девочке не предоставили, и даже не допросили толком. И на доклады самого Куроцучи о подозрительных сбоях инфопотоков внимания не обратили, и вообще все шито белыми нитками. Так что казнь – это слишком, давайте-ка пересматривать дело!
Унохана, послушавшая коллегу, покачала головой и степенной походкой перешла в ряды протестующих. Сой Фонг зашипела и осталась на месте. Капитаны шестого, восьмого и тринадцатого отрядов переглянулись – и тоже присоединились к большинству. Командор настолько разгневался, что аж брови нахмурил. И тут над Сокёку зазвучал усиленный заклинанием голос капитана Хицугаи, срывающийся и ломкий, как у тяжело раненого человека.
И говорил он такое, что у всех волосы дыбом встали (кое у кого в прямом смысле слова). Едва закончился этот странный, жуткий, выбивающий из колеи доклад, как между двумя группами возникли капитаны Айзен и Тоусен. И распластанный по земле лейтенант Абараи с Рукией на руках.
- Упс, - послышался откуда-то сзади голос Ичимару Гина. – Неувязочка вышла…
Айзен, появившийся с очень довольной мордой, недоуменно сморщился, озираясь. Пара десятков занпакто, уткнувшихся ему в глотку, не способствовала хорошему настроению. Правильно понявший ситуацию Абараи ползком пробрался между ногами столпившихся вокруг шинигами и заныкался за их спины. Откуда-то прискакал сияющий, как медный хибачи, Куросаки и, радостно оскалившись, заявил: «А этот – мой!», острием своего тесака тыча в Айзена. Ему шумно возразили, что желающих целая очередь, и он в ней первый с конца.
Соуджин тем временем рванул к Ренджи и Рукии, взахлеб рассказывая им, что произошло, пока их не было, и одновременно закидывая вопросами о том, что случилось с ними. Бьякуя подошел следом, остановился в паре шагов, не решаясь присоединиться к бурной семейной сцене. Но Соуджин порывисто схватил его за руку, подтолкнул к своим родным, и Кучики-тайчо оказался почти вплотную к девушке, уже вполне оправившейся от потрясений и самостоятельно державшейся на ногах.
- Алле! – снова раздался голос Ичимару. – Он щас Отрицание призовет!
Все, что произошло после этих слов, случилось в жалкие доли секунды. Шевеление воздуха сзади, яростные, полные ненависти глаза Айзена, короткий колющий удар, нацеленный в горло Рукии. Бьякуя успел закрыть ее собой, разворачиваясь спиной к врагу.
- Папа! – звонко и отчаянно выкрикнул Соуджин.
- Тайчо! – хрипло взвыл Ренджи.
- Ахххрр, - выдавил из распоротого несколькими клинками горла Айзен.
- Ангидрид твою перекись марганец! – прокомментировал ситуацию Куроцучи.
***
Бьякуя не сразу понял, что произошло. Просто земля закачалась, в груди стало горячо и ноги отказались держать. Сильные девичьи руки подхватили его, не давая кулем свалиться в пыль, и хриплый от волнения голос протянул:
- Мужики-и-и! Что ж вас всех тянет на смертоубийственные подвиги?!
Судя по тону Такеши Рукии, девушка была цела и крепко сердита. Бьякуя засмеялся и осознал, что сделал это зря: из горла хлынула кровь. Смеяться с пробитым легким – не лучшая затея.
- Врача сюда! – заорал Ренджи, первым сориентировавшийся в ситуации.
Соуджин с перекошенным лицом стянул с отца хаори, расстелил на земле. Вдвоем с Рукией они уложили раненого капитана. А он смотрел на них и улыбался, не подозревая, как жутко выглядит счастливая улыбка на бледных, запекшихся губах, испачканных кровью. Он думал о том, что спасти Рукию в память о погибшей возлюбленной – вполне себе достойное предсмертное деяние.
- Соуджин! – новый женский голос пробился сквозь общий гомон. – Что здесь происходит?!
- Мама? – не очень уверенно уточнил мальчишка. – А откуда ты?..
- Рукия! – Хисана добежала до своих родных, полоумными глазами осмотрела всех. Крутанула в разные стороны сына, убеждаясь, что он цел, быстро и немного нервно ощупала сестру на предмет повреждений, то же самое проделала с Ренджи, несмотря на его протесты, нашла на нем пару царапин и от души дала подзатыльник.
- Нее-сама! – обиженно прогудел фукутайчо, потирая ушибленное место. – Ну хуже каа-сама, чесслово!
Бьякуя понял, что одной ногой уже перешагнул черту. Иначе как объяснить присутствие здесь Хисаны? Она суетилась, пытаясь одновременно обнять всех своих близких, поворачивалась то к одному, то к другому, что-то взволнованно говорила. Она была такой же, как и полвека назад, и совершенно другой – стремительной, уверенной, невероятно живой.
- Хисана, - позвал Бьякуя.
Девушка застыла на короткое мгновение, перевела взгляд. Глаза ее стали еще больше, в них со скоростью света сменялись понимание, испуг, осознание, радость, снова испуг… Хисана ахнула и упала на колени рядом с рокубантай-тайчо. Осторожно взяла в руки его ладонь, сжала ее, поднесла к своим губам. Кучики почувствовал ее теплое дыхание на коже, немного сжал пальцы. Хисана была вполне материальна, и он стремился запомнить ощущение близости, чтобы унести его с собой.
- Так, что тут у нас? – Унохана подошла с другой стороны, неторопливо опустилась сбоку. – Вы были неосторожны, Кучики-тайчо. Госпожа, позвольте мне заняться пациентом, - обратилась она к Хисане.
Та удивленно посмотрела на медика, с трудом вырываясь из замкнутого мира взглядов и прикосновений. Кивнула, но руку Бьякуи не отпустила. Он был признателен ей за это.
- Сана-тян? – голос Куроцучи Маюри показался капитану Кучики совершенно лишним. Тем не менее, джунибантай-тайчо подошел к его возлюбленной, состроил вопросительное выражение на своей маске. – Ты как сюда пробралась, а? – спросил ученый девушку.
- Пришла, - пожала плечами та.
- Вот так просто взяла и пришла? – не поверил Куроцучи. – А от кого стену поднимали? От кого кеккай ставили? Что за дела вообще, а?
- Ну, Мури-нии, - рассудительно возразила Хисана, - ты забыл, что ли, чья я сестра? Уж как-нибудь с этими вашими кеккаями-банкаями управлюсь!
- Я тебя этому не учил! – всплеснул руками Маюри.
- Конечно, не учил! Если бы учил, мне не пришлось бы пешком добираться!
Бьякуя засмеялся. Все-таки зря он это сделал: смеяться с пробитым легким – очень плохая идея. Свет померк…