Страница 3 из 12
Макс с досадой оглядывал шумную компанию и суету официантов.
– Теперь я вряд ли смогу воспользоваться невидимкой.
– Не беспокойся, я отвлеку их внимание. А у тебя еще есть время. Что у тебя?
Макс раскрыл небольшой плоский прибор размером с портсигар, бросив взгляд в сторону шумной компании.
Джулиан хмыкнул и озадаченно сказал:
– Тебе нечего опасаться, сейчас каждый день столько новых штучек появляется, что они теперь ничему не удивляются. Ты редко бываешь здесь и не можешь этого знать.
«Портсигар» засветился всеми цветами радуги, и вскоре над ним появилось голографическое изображение земного шара. Шар с проступавшими материками и океанами медленно кружился в воздухе, а на его поверхности вспыхивали и гасли светящиеся точки. Некоторые точки горели красным цветом. Макс взглянул на Джулиана.
– Да, вижу, – кивнул Джулиан. – Критический показатель увеличивается.
Макс хлопнул по «портсигару», изображение исчезло.
– Мы ведем постоянное наблюдение за очагами всплеска нейроинфекции. Ситуация осложняется тем, что в последнее время невозможно предсказать появление критического показателя. Он может проявиться внезапно. И вирус коварен. В то время, как мы наблюдаем за потенциальными жертвами инфекции, вирус может проявиться и вырасти до чудовищных размеров там, где мы даже не ожидали его обострения. Этот парень из России был совершенно неприметен и безобиден, он даже не входил в наши списки. Совершенно внезапно вирус активировался в нем, и он зарубил всю свою семью. Печально, что количество таких случаев увеличивается изо дня в день, и мы ничего не можем с этим поделать, а лишь констатировать факт бессмысленных и жестоких убийств.
– Этого и следовало ожидать, мы ведь предвидели такой исход, – голос Джулиана звучал ровно и спокойно. – Мы делаем все, что возможно в такой ситуации. Сделай одолжение, оставь привычку излишне драматизировать ситуацию. Есть и положительные примеры. Мы ведь сумели предотвратить теракт в Стокгольме. А тот недавний пример, когда нам удалось переубедить женщину из Ниццы, что голоса в ее голове – это всего лишь болезнь, которую можно вылечить? Не нужно все видеть в мрачном свете, Макс, – добавил он мягко. – Что ж, твое время истекло. Тебе пора отправляться назад.
Макс с какой-то подавляемой грустью смотрел в окно, а затем перевел взгляд на собеседника.
– Ответь мне на один вопрос, Джулиан. Каково это – жить столько времени среди людей и притворяться человеком? Приноравливаться ко всем их привычкам и дурацким занятиям, чтоб не засветиться и не выдать себя. Как ты выдерживаешь?
– Наша цель стоит того. В конечном итоге потраченное время компенсируется полученным результатом.
Между бровями Макса обозначилась озабоченная складка, и, подавив вздох, он кивнул. Взял прибор со стола, коснулся пальцем ребра портсигара и медленно растворился в воздухе.
Джулиан сложил газету, положил ее на столик, и, оставив несколько банкнот рядом с кофейной чашкой, направился к выходу.
2
Иногда я сомневаюсь, а был ли Макс в моей жизни? Был ли Сергей, была ли работа в киоске? Потому что этих киосков больше нет в нашем городе. Слышала от одной из бывших сотрудниц, что ТОО обанкротилось. Но с тех пор, как меня уволили, я не находила даже намека на существование каких-либо киосков и магазинов под вывеской «Лампа Алладина». Единственным доказательством реальности Сергея и его угроз в мой адрес служит то, что я оказалась на задворках жизни.
И, как и ожидалось, после невероятного духовного взлета наступил полный …песец (так уж и быть, воздержусь от другого, более точного определения, я девушка культурная и попытаюсь таковой ею и оставаться в дальнейшем) в моей жизни, как расплата за то, что я посмела дотронуться до заоблачных высот. Кривая моей жизни стремительно покатилась вниз. Мне, как Мюнхгаузену, приходится вытаскивать себя за волосы из болота проблем.
Если бы я обладала достаточным талантом, я бы написала книгу исключительно в жанре черного юмора, потому что это единственный жанр, который в полной мере отображает сущность нашего мира. Но, к сожалению, книгу пишу не я, а жизнь пишет книгу через меня и использует для этого все средства – мои страхи, сомнения и душевные терзания. И мне приходится собственной шкурой расплачиваться за появление на свет этой сомнительной книги.
Я с трудом смогла через общих знакомых найти крышу над головой, каморку при пустующем доме, за которым я должна присматривать. Хозяева выставили этот дом на продажу, а до тех пор я обеспечена самым скромным приютом. С работой мне фатально не везет. Исходила город вдоль и поперек в поисках работы, прошла уйму собеседований, но ни на одной работе больше одного дня я не задерживаюсь. Те деньги, что прислал муж Зары, Анзор, я растягиваю, как могу. Я была вынуждена принять от них деньги, иначе не смогла бы свести концы с концами.
Самая страшная вещь на свете – жизнь в забвении. Именно так я и живу. Мне было бы намного уютней жить в безлюдной пустыне, чем в многомиллионном городе. В пустыне хотя бы есть надежда, что за пределами ее может начаться жизнь. Я же этой надежды лишена вовсе.
По истечении времени образ Макса в моей памяти потускнел, и я уже не верю самой себе, что этот человек действительно однажды вошел в мою жизнь и перевернул ее. Чтобы не дать времени окончательно стереть дорогие для сердца черты, я делаю наброски его лица. Припоминаю и записываю каждый миг из нашего совместного времяпровождения. Я просто хочу убедиться в том, что он существовал в этой реальности.
Как назло, что-то случилось с моим телефоном, и все контакты в нем удалились. Я была готова дозвониться даже до Камала, хоть он и оказался коварным недругом, и любой ценой получить подтверждение тому, что те странные события имели место в моей жизни. Но теперь я отрезана от старых контактов. Единственный номер, который сохранился у меня на клочке бумаги, это номер Зары.
В моей каморке всегда царит полумрак из-за маленького мутного окошечка, которое выходит во двор, огороженный высоким забором. Так что, забор – это единственный предмет, что я могу обозревать за целый день. И иногда соседский полосатый кот, лениво перебирая лапами, флегматично шествует вдоль забора, дразня меня своим пушистым хвостом. Что ни говори, а обаянием этих усатых мерзавцев природа одарила сверх меры.
Обстановка у меня довольно скромная – колченогий раскладной диван, стол, пара стульев, древний маленький холодильник со скудным содержимым, рукомойник в углу и шкафчик для одежды, весь изрезанный надписями и рисунками. Среди множества надписей, безапелляционно и пафосно провозглашающих великолепие и превосходство той или иной местности (судя по всему, родных мест авторов этих надписей), внимание привлекает одна надпись: «Люди, читайте Саймака!» Таким образом, моя каморка совмещает все жилые зоны: и спальню, и кухню, и гостиную. Ванну я тоже принимаю здесь. В тазике. Рядом с диваном стоит деревянный ящик, заменяющий мне тумбочку, и на нем же находится мой старый верный ноут. На подоконнике играет старенький радиоприемник и помогает скрасить мое одиночество. Голоса радиоведущих создают иллюзию присутствия живых людей в моем жилище. Да я скоро и сама начну разговаривать с ними бодро-чеканным голосом.
Соседи с подозрением относятся к моей одинокой жизни. Представляю, сколько версий они перебрали, примеряя их на меня. А что мне им сказать? Что я, засидевшаяся в ожидании, Ассоль? Или то, что я спасаю мир? Или то, что все они больны и инфицированы? Вообще, одинокий человек репродуктивного возраста на планете Земля вызывает больше подозрений и озабоченности, чем трансгендер. Даже правительство немилосердно к холостякам и бездетным. Пора бы и нам, одиночкам, сплотиться и выйти на площади с яркими плакатами в защиту своих прав и достоинств.
На днях я проходила стажировку в магазине. Магазин торговал спортивной обувью, и стажерам, чтобы быть принятыми, нужно было изучить и выучить наизусть все характеристики предлагаемой обуви вплоть до химического состава подошв и стелек. Менеджер по продажам, а если проще – продавец Ольга, охотно показывала и разъясняла мне все тонкости и нюансы торговли. Я добросовестно ушла с головой в зубрежку, надеясь наконец-то заполучить работу. Под вечер приехала старший менеджер и, опросив меня, оказалась довольна результатом.