Подари мне крылья

— Й-иху-у-у-у-у, — ответила я и раскинула руки в стороны.

— Васька! — рявкнул чешуйчатый, да так, что я ойкнула и чуть не свалилась. — Если ты сейчас же не угомонишься, я поворачиваю обратно!

Я насупилась и сложила руки на груди, демонстративно отвернувшись.

— И не дуйся, — почувствовал мой настрой Грошик. — Я, между прочим, волнуюсь. Вот свалишься, и что я делать буду? — продолжал читать нотации рыжий. — Разобьешься ведь.

Фыркнула, но пока промолчала. Уже наизусть выучила, что он скажет дальше.

И так всю дорогу. За все три часа, что мы летим, Грошисс раз двадцать напомнил, как опасно не держаться за него во время полета, раз десять повторил про правила поведения в деревне и каждые две минуты интересовался, не холодно ли мне, не болит ли чего, не проголодалась ли. Поначалу я только умилялась такой заботе о прекрасной мне. Честно-честно заверяла Грошика, что все замечательно, продолжала радостно оглядывать небесные просторы и буквально подпрыгивала от нетерпения. Хотелось носиться по округе и вопить от радости. Ура, мы летим в деревню! И не просто так, а на ярмарку! На самую настоящую ярмарку! А там и люди, и сладости, и представление, и куча всего.

Носиться по округе возможности не было, но я успешно заменяла это счастливыми воплями. Такими, что стайки птиц с перепугу взлетали с деревьев и уносились прочь. Зверье в лесу разбегалось в панике. А когда нам навстречу летел какой-то селезень, я скорчила ему рожицу, и тот, кувыркнувшись в воздухе, спикировал вниз, напоследок крякнув что-то очень оскорбительное. 

Я была счастлива! Раскинула руки в стороны и наслаждалась. Хотелось обнять весь мир, но поблизости был только дракон, поэтому все мои излияния нежных чувств достались ему. Но Грошик не оценил. Представляете? Вместо того, чтобы развлекаться как обычно, он ворчал. Ни тебе покачивания крыльями, ни пируэтов в воздухе, ни даже мертвой петли. А ведь это было излюбленным делом моего рыжего, когда мы летали! Он несется на немыслимой скорости, крутит какие-нибудь финты, я визжу, а он самодовольно ухмыляется.

Вот ничего такого в этот раз не происходило. Все было степенно, чинно и жутко раздражало. Нет, сначала я наслаждалась, потом, когда поняла, что мне предстоит веселить себя самостоятельно, очень даже успешно этим занималась. А затем Грошик ударился в наставления. То не делай, так не садись, не прыгай — свалишься, держись, иначе ветром сдует. И все в таком духе.

Короче, на третий час, путешествие не приносило былого удовольствия. Мне очень хотелось крепко-крепко обнять чешуйчатого и придушить. А рыжий нервничал все больше, стоило мне чуть-чуть шелохнуться. 

Вел он себя с самого утра крайне подозрительно. Как только проснулась, обнаружила рыжую морду у себя на кровати. В буквальном смысле морду. Сам-то дракон на полу сидел, а вот голову рядышком со мной примостил. 

И вот открываю я глаза, а тут оно! Не привыкла вот так сразу после сна на драконище свое любоваться, даже испугалась. А он смотрит так странно, задумчиво слишком, что никак не похоже на веселого и беззаботного рыжего. И я понимаю, что передумал. Ни в какую деревню Грошик не собирается и размышляет как бы мне об этом сказать. 

Как говорят в книжках, лучшая защита — это нападение. Вот я и напала. В прямом смысле. Радостно взвизгнула, бросилась на шею чешуйчатому засранцу и зацеловала в обе... щеки.

— Мы летим в деревню! — сообщила я то, что Грошик и так знал. Быстренько вскарабкалась на него верхом и пришпорила пятками на манер рыцарей. Конь остался глух к моим потугам послать его в галоп по замку, лишь тяжело вздохнул. 

— Значит, летим, — заключил он, совершенно верно истолковав мой маневр.

Вот только от постоянных причитаний и попыток давить на жалость это не избавило. Чем ближе был час отлета, тем больше нервничал чешуйчатый, разве что когти до основания не сгрыз. Никогда его таким не видела. Но я была неумолима. 

Зато теперь расплачивалась окончательно испорченным настроением. Как он только додуматься мог! Я с него свалюсь. Фи! Да мы налетали на целых десять лет из всех двенадцати, что живем вместе. А если и упаду, рыжик мне ни за что разбиться не даст — поймает. 

Это мы тоже проходили. Я, когда мелкая была, решила научиться летать как Грошик. Ну и полетела. Из окна. И ручками махала, и ножками болтала, и как ворона каркала — ничего не помогло. А потом бац! Представила, что я дракон, и перестала падать. Ветер в лицо, подо мной лес шумит, а я несусь вперед на всех парах, ни ручками, ни ножками уже не дрыгаю. Повисла в цепких когтях и балдею. Ох, и ругался потом мой чешуйчатый нянь! Словами не передать. Но ведь поймал! Чего сейчас ворчит — не понятно. 

Ясно было одно — рыжий волнуется, и с полетами это никак не связано.