Глазурь

Звонок в дверь заставил меня вздрогнуть.

— Я открою, — закричала я, когда Джонатан пошел открывать дверь.

Наши с ним пути пересеклись, когда я шла к двери, и он бросил на меня злобный взгляд, как будто это моя вина, что он здесь. Знал бы он, насколько он прав.

Через матовое стекло входной двери я разглядела на пороге одинокую фигуру. Я провела рукой над сенсором, и дверь распахнулась, представляя моему взгляду женщину с растрепанными седыми волосами, одетую в длинный кардиган. Я узнала ее, только когда на нее упал свет из дверного проема.

— Миссис Руфел.

При упоминании ее имени, рот мамы Киары начал изгибаться в улыбке, потом она словила себя на этом и улыбка застыла на ее лице, из-за чего ее рот получился кривобоким, как у жертвы инсульта.

— Киара, — выдавила она из себя. — Я не знаю, что с ней случилось. Она не встает.

— Нет! — воскликнула я, мне в живот словно всадили нож.

— Я подумала, может Зизи сможет помочь?

Я покачала головой.

— Нет. Только не это. Она тоже? — сказала миссис Руфел.

— Ее увезли на скорой, — сказала я, беря ее под локоть и ведя внутрь. Ее рука под кардиганом была костлявой.

— Ах, Петри. Что мы будем делать?

— Привет, Грейс.

Увидев позади меня Макса, миссис Руфел застыла, страх на ее лице сменился яростью, из-за чего ее кожа покрылась напряженными линиями.

Я закусила губу и посмотрела сначала на одного, потом на другого. Я знала, что она плохо восприняла увольнение из компании.

— Ты, — зашипела она. — Это твоя вина. Я тебя предупреждала…

Макс легко, в три шага преодолел разделяющее их пространство.

— Грейс, я знаю, как тебе тяжело, — сказал он, оттесняя ее обратно к открытой двери. — Но сейчас неподходящее время.

— Если ты навредил моей дочери, клянусь богом, я, я…

Макс засмеялся, он в самом деле засмеялся, отойдя назад и оставив ее стоять на пороге.

— Грейс, иди домой, будь со своей дочерью, я пошлю к вам врачей из УайтХелс, они о ней позаботятся, она получит лучший уход, — он щелкнул пальцами, подавая знак Натали, но она уже висела на телефоне, решая вопрос. — Тот, кто был сотрудником компании, остается им навсегда, разве не так я всегда говорил? И нет никакой необходимости наказывать твою дочь за твое, ну… — он поджал губы, а затем улыбнулся.

Миссис Руфел уставилась на него, одновременно ошарашенная, разъяренная и напуганная.

— Иди домой, Грейс, — он провел рукой перед сенсором, и дверь закрылась, оставив миссис Руфел и все, что она хотела сказать, по ту сторону.

Он повернулся ко мне и улыбнулся той улыбкой во все тридцать два зуба, которая смотрит со страниц каждой газеты и онлайн-журналов.

— Не беспокойся так, Петри. Все закончится, как только…

— Эмм, Макс, — сказала Натали. И улыбка слетела с лица Макса, как объедки в мусорку.

— Что еще?

— Место, где наши люди засекли сигнал, оказалось заброшенным офисным зданием. Там никого нет. Но… — быстро произнесла она, прежде чем Макс успел ответить, — они нашли второй сигнал и направляются туда. Они уверены, что на этот раз возьмут их.

Макс улыбнулся, и его улыбка привела меня в ужас. Она была такой странной и злой, что я не узнала его. Он топнул по половице, потом посмотрел вниз, словно удивившись, что это он сделал.

— Думаю, я пойду, посплю немного, — сказала я, отворачиваясь. Я не могла смотреть на него.

— Да, нам, наверное, нужно идти. Я оставлю Джонатана присмотреть за тобой.

— Нет, — ответила я, оборачиваясь. Было видно, что Джонатан точно так же в восторге от этой идеи, как и я. — Нет, не нужно. Я просто хочу побыть одна, ну, знаешь, чтобы, эмм…

Макс мягко, почти с гордостью улыбнулся и снял свое пальто с крючка на двери.

— Все будет хорошо, Петри, — сказал он, не поворачиваясь ко мне лицом. Не глядя мне в глаза. И я знала, что он лжет и ничего больше не будет хорошо.

— 20-

Дверь захлопнулась, и я подбежала к ней и заглянула в глазок. Знаю, можно было посмотреть и через монитор, но я не была уверена, что хоть какой-то технологии теперь можно доверять.

Макс остановился на ступеньках и посмотрел в небо, потягиваясь, как будто вышел на утреннюю прогулку. Потом в поле зрения показалась черная машина. Натали открыла ему дверь, и он сел, а за ним и его ассистенты.

Двадцать минут. Возможно, уже осталось только семнадцать. Я не знала, хватит ли этого времени.

Я порылась в своей сумке, которая все еще была у двери, где я ее бросила, и вытащила телефон.

Номер Логана был последним, по которому я звонила. Я нажала на повтор вызова.

— Привет, это Логан. Я ушел спасать мир. Оставьте сообщение.

— Логан, это Петри. Уходи из лаборатории. Уходи.

Я повесила трубку и прижалась лицом к непрозрачной поверхности двери, холодное стекло остудило жар от оплеухи Макса. Если Макс действительно выследил Логана, то попытка предупредить его может привести к тому, что меня тоже поймают. Но как еще я могу связаться с Этаном? После всего, что произошло сегодня вечером, я не могу позволить, чтобы с ним что-то случилось.

Глазурь скоро снова включат, и, когда это произойдет, от меня не будет толку. Это еще одна причина найти Логана: он единственный, кто может помочь мне избавиться от чипа. Теперь я знала, что больше никогда не захочу снова быть в Глазури.

Я ударила кулаком по двери.

Мне оставалось только надеяться, что Логан и его команда достаточно хороши и Макс отследил еще одну из их прокси. Но я не знала, где Логан: в своей квартире или в лаборатории. Если он дома, то у него больше шансов защитить себя. Я бы не сунулась туда без серьезного подкрепления. С другой стороны, в лаборатории у него есть убежище.

Я рискнула и направилась в лабораторию, молясь, чтобы Этан не послушался меня и пошел домой.

Я наконец добралась до лаборатории Логана сквозь хаос на улице. Дверь была открыта. Глазурь отключена, поэтому большая часть систем безопасности тоже отключилась и люди начали мародерствовать. Узы, связывавшие людей вместе последние несколько лет, исчезли за одну ночь.

Я заставила себя шагнуть в дверь старого дома. Изнутри не доносилось шума, я решила, что это хороший знак. Значит, либо люди Макса были здесь и уже ушли, либо они еще не прибыли. Я надеялась, что второе.

Я вошла внутрь и переступила через кучу листов, рассыпанных по полу. Коридор отозвался тишиной. Может, даже если они добрались сюда, они не стали спускаться.

Дверь на лестничную клетку была плотно закрыта, мне пришлось тянуть за ручку обеими руками. Когда она, наконец открылась, ржавые петли скрипнули. Даже ступеньки громко жаловались, когда я спускалась по ним, словно мое присутствие — это слишком для дома. В коридоре включился свет, он слегка мерцал, но горел. Полиэтиленовые ленты, покрывавшие дверной проем впереди, были неподвижны, здесь внизу не было ни малейшего ветра, который мог бы их потревожить.

Перед занавеской лежало что-то, похожее на кучу тряпья. Когда я подошла поближе, я поняла что это, и к моему рту подступила еда, которую я съела сегодня. Я отвернулась, и меня стошнило: весь мой обед оказался на полу, покрытом плиткой.

Я закрыла глаза, но эта картинка отпечаталась у меня в мозгу. Истерзанные, кровавые останки Прокси. Ее маленькие ножки были изогнуты под неестественным углом. Ее хвост представлял собой кровавое месиво. Я видела даже отпечаток ботинка, который размозжил ей череп. Она была просто собакой. Глупой, надоедливой, несдержанной собакой, но она не заслужила этого.

Меня начало трясти. Если люди Макса сделали это с собакой, то что, черт возьми, они сделали с остальной командой Логана? Мне оставалось только надеяться, что их здесь не было.

Я не хотела видеть, что там внутри, но не могла выносить неведения, так что отодвинула полиэтиленовую завесу и вошла.

В центре комнаты, скрутившись рядом, лежали близнецы, их тела образовывали символ инь-янь: невозможно было разобрать, где заканчивается один и начинается второй. Их светлые блондинистые волосы были окрашены в розовый — их кровью.