Глазурь

— Ты не понимаешь.

— Так объясни.

— Всю мою жизнь для моей матери на первом месте была не я, а Глазурь. Ну, теперь ее очередь, — злость в моем голосе удивила меня.

Этан уставился на меня, тряхнув головой.

— Просто не понимаю. Ради чего все это? Чтобы переписываться с людьми, которых ты никогда не видела о том, что ты ела на обед?

— Это клише, Этан. Глазурь куда больше чем это. Это жизнь. Современная жизнь, нравится она тебе или нет.

— Ну, мне она не нравится.

— Отлично! — сказала я, так сильно пожав плечами, что опять заболела голова. — Это твой выбор. Если ты хочешь никогда не иметь права голоса в обществе, никогда не иметь возможности влиять на события, тогда ладно. Будь вечно недовольным немым меньшинством.

— Ты не понимаешь? Ты действительно не понимаешь! — разочарованно рыкнул он, сжав зубы. — Я думал ты, в отличие от остальных, поймешь, что в действительности происходит. Конечно, Глазурь дает вам голос. Свой голос.

— Бред параноика.

— Да? Разве ты не видишь, что творится вокруг? Людей, которые меняются? — Он развел руки, указывая на людей, проходящих мимо под зонтами. Конечно, ни один из тех, кто подключен к Глазури, не выйдет из дома, не узнав прогноз. Никто не бросил на нас больше одного взгляда.

— Все что я вижу, так это людей, которые вежливы друг с другом. Что в этом плохого? — я вспомнила Алексу и то, как она помогла дедушке в автобусе, и в новостях говорили об уменьшении количества стычек на почве расовой принадлежности. Я хочу верить, что Глазурь делает людей лучше. Я должна в это верить.

— А то, как они все разом прекратили митинг? — спросил Этан. — Как зомби. Не думаешь, что это странно? И что там делал Белый Щит?

— Белый Щит помогал полиции, почему это так странно? В конце концов, это охранная компания, — Этан фыркнул, но я проигнорировала это. — А по поводу того, почему все остановились: они были напуганы. Я тоже испугалась! Я бы тоже остановилась и сдалась, если бы один псих не потащил меня на крышу!

— Значит, мне стоило позволить им подстрелить тебя?

— Да, стоило. Если бы, так поступил, ничего этого не случилось бы.

— О, так это я виноват в том, что ты натворила?

Таблетки еще не начали действовать, и у меня было такое чувство, что голова раскалывается надвое.

— Ты злишься и завидуешь, тому что я скоро подключусь, а ты — нет. И тому, что я с Райаном, — это было худшее, что я могла сказать.

Этан выглядел так, будто получил от меня оплеуху. У него расширились глаза и открылся рот. Он медленно сглотнул, будто сдерживая тошноту.

— Я думал, ты другая, Петри, — сказал он очень тихим голосом, но лучше бы он кричал. — Я ты точно такая же, как и все. Как ты и хотела.

Резким движением он накинул капюшон и ушел прочь, оставив меня мокнуть под дождем в компании одной крысы, с горящим от стыда лицом и пульсирующей головой.

— 14-

Двадцать два часа. Двадцать два часа и двадцать шесть минут. Это были самые длинные часы в моей жизни.

Я промокла насквозь, пока добралась домой.

— Даже не буду ничего спрашивать, — сказала Зизи, когда встретила меня в прихожей. Она кинула мне белое полотенце и сказала, чтобы я заканчивала капать на афганский ковер. Я медленно поднялась по лестнице, скинула одежду, упала на кровать и начала считать.

Сейчас я опять сижу на уроке, у меня остался час и тридцать четыре минуты до подключения, постукиваю ручкой по зубам, как метроном, отсчитывая секунды. Тик-так. Тик-так.

— Можешь прекратить это? — сердито посмотрев на меня, сказал Пол Тэйлор, мой напарник на географии.

До конца урока, — подумала я, игнорируя Пола. — Я подожду до конца урока, а потом подключусь.

Я буквально чувствовала переключатель у себя в голове. Что-то меня толкало к нему, как-будто засасывало в черную дыру, и я как могла сопротивлялась искушению опустить этот подъемный мост. Я даже могла почувствовать потоки информации, которые находятся по другую сторону, это как дамба, которая сдерживает океан.

Из окна открывался вид на пустую территорию школы. Через несколько минут она заполнится переговаривающимися учениками. Я решила, что больше не могу терпеть, и мысленно нажала на переключатель.

Перед моими глазами вспыхнули радужные завихрения, которые соединялись друг с другом, пока не превратились в три точки, расположенные в виде треугольника. Это был логотип корпорации и сети, которую она создала.

«Добро пожаловать в Глазурь».

Приветственное сообщение появилось, будто на прозрачном экране между мной и мисс Виттакер, которая показывала что-то на карте мира. Я, конечно, использовала линзы с подобными возможностями раньше, но от них у меня начинала болеть голова. Я думала, что и с Глазурью будет подобное. Или как логотип, который я увидела, когда мне вживили пустышку — расплывчатый и немного раздражающий. Но это было нечто большее. Было такое чувство, что логотип и сообщение существуют в реальном мире, а не просто накладываются на него. Казалось, что если бы я захотела, то смогла бы подойти и прикоснуться к этим словам.

Через несколько секунд пришло второе сообщение.

«Добро пожаловать, Петра».

Мое сердце забилось чаще. Меня узнали. Ну, или, по крайней мере, человека, которым я притворяюсь.

Буквы исчезли, оставив после себя маленькую искорку, которая, как я знаю, является курсором. Нужно сосредоточиться на нем, чтобы двигать. Скорее всего, через какое-то время он исчезнет, когда я научусь полностью контролировать свои мысли. Но поначалу он является как бы проводником. Он помигал мне как маленькая фея.

Я сосредоточилась, чтобы передвинуть его к треугольнику, который завис над лицом мисс Виттакер.

Сначала он был не очень послушным — двигался влево, когда я хотела вправо, но потом он медленно отполз к этим трем точкам. Я мигнула, отправляя команду. Треугольник исчез, а потом…

Ничего.

Только классная комната и мисс Виттакер, которая держит в руках обломок горной породы.

Не сработало.

Я посмотрела на Эмми, которая уставилась в окно. Если бы все работало, мне бы сейчас было найдено ее лицо в базе данных Глазури, показан ее профайл и была бы предложена опция добавления ее в список друзей. Ничего. Она вздохнула, продолжая смотреть в окно на территорию школы. Я прошлась взглядом по классу оглядывая, человека за человеком, предмет за предметом. Так ничего и не произошло. Дейв Карлтон вытер нос и хлопнул сидящую впереди девочку по спине. Пиппа и Карл держатся за руки под партой. Карл положил ее руку себе на пах, и она отдернула ее, прежде чем играючи пихнуть его. Но никакой реакции от Глазури. Только громкое жужжание у меня в голове.

Может я активировала его слишком рано? Может, Логан меня обманул и все было впустую?

А потом я вспомнила. Блокировка. Конечно, я не смогу зайти в сеть в классе.

Я была на ногах прежде чем осознала, что делаю.

— Петри? — сказала мисс Виттакер.

— Ой. Мне нужно в туалет, — сказала я, подхватывая сумку и подбегая к двери.

В классе послышались тихие смешки и Дейв Карлтон сказал:

— Пии-Пее-Три.

Это была не очень умная шутка, но некоторые засмеялись. Еще одно доказательство, что урок географии у нас ужасно скучный. Но мне плевать.

Я улыбнулась Дейву, проходя мимо.

— Неплохо, Дейв, — кажется, он был разочарован, что я не расплакалась.

Я вышла из класса и прошла дальше по коридору, подошвы моих кроссовок поскрипывали при каждом шаге по отполированному полу. Выход прямо передо мной. Я кинула рюкзак через металлодетектор, подняла его по другую сторону и открыла двойные входные двери.

Я затормозила в нескольких шагах от невысокого заборчика, который ограждал игровую площадку, там я точно знаю, что буду вне зоны действия блокиратора. Я сделала шаг вперед.

Жужжание в моей голове стало тише, и я сделала еще шаг, переступила через забор и прошлась по еще мокрой после дождя траве.