Страница 16 из 89
Но теперь господин Диляков исчез… и у старых знакомых произошел новый лаконичный разговор.
— Нужна надежная... бумага, — приступая к делу, сказал посетитель, немного смущаясь тем, что не может заставить себя произнести жаргонное слово «ксива».
— Имя, дата рождения, прочие данные? — напомнил посетителю полиграфист, не вдаваясь в подробности о предыдущем паспорте.
Павел молча написал требуемые сведения на листе бумаги и подал владельцу типографии. Тот удовлетворенно кивнул.
— Оставляйте, — сказал привычно. — До завтра терпит или надо срочно?
— Лучше срочно, — ответил Павел, утвердительно покачивая головой, — я собираюсь тотчас уехать отсюда.
— Тогда до прихода фотографа отдохните немного.
Через час Павел шагал по темнеющему Кишиневу с новыми документами в кармане и настроение его немного улучшилось. Свои старые документы, еще багдадские, законным путем выданные на родительскую фамилию, он, конечно, сохранил, как ни опасно это было. Они ему еще пригодятся, и вообще — это дорогая память… А с любыми бумагами, выписанными на Дилякова, какие еще оставались после жандармского обыска, надо было безжалостно расстаться, чтобы и памяти от них не осталось. Об этом уж он позаботится первым делом, как найдется свободная минутка. Диляков не значился среди живых! Значит и документов его не должно было существовать.
Сейчас он опять спешил — ему предстояло найти юношу, почти мальчишку, которому он поручал присматривать за Сашей. Конечно, слежка понадобилась не потому, что он не доверял жене, а потому что так обеспечивалась ее безопасность — он должен был все о ней знать.
Время еще позволяло делать визиты, потому что молодежь продолжала гулять на свежем воздухе. Нужный Павлу (нам неизвестно его новое имя, поэтому мы по-прежнему будем называть Сашиного мужа Павлом) юноша тоже был во дворе своего дома, стоял в кругу сверстников. Павел слегка кивнул ему и прошел дальше по улице. Юноша последовал за ним.
— Докладывай, сыщик, — со смешком сказал Павел, когда они встретились.
— Так, господин... — начал юноша, — ваша жена с детьми благополучно переправилась на противоположный берег.
— Неужели все как по маслу?
— К сожалению, не все, — ответил доморощенный сыщик. — Я проехал за нею до реки. Вот имя извозчика, которого она нанимала, — он подал Павлу записку. — Тут все чисто. Далее... я на своем бесшумном плотике боялся приближаться к лодке контрабандиста. Поэтому шел в стороне, немного опережая его.
— И что? Не тяни!
— Я уже был у берега, когда они причалили...
— Ну-ка выкладывай все начистоту! — прикрикнул на него Павел.
— Короче, контрабандист высадил вашу жену на берег, затем избил и отобрал ее вещи, ограбил.
— Да ты что?! — потрясенно воскликнул Павел.
— Да, господин. Так и было.
— Точно? Ты ничего не путаешь?
— Точнее некуда!
— А ты что?
— А что я мог? Я крутанулся и поплыл обратно. Вернулся на свой берег и снова залег...
— И дальше?
— Контрабандист вскоре тоже вернулся... И теперь я еще лучше рассмотрел, что он нес с собой баул вашей жены и одну из детских сумок, только не знаю чью...
— И все?
— Нет, не все, — докладывал дальше юноша. — Убедившись, что я все правильно увидел, я снова поплыл на советский берег, чтобы посмотреть за вашей женой.
— Неужели? Ну-ну, мой мальчик... браво!
— Да, — согласился рассказчик. — Шел дождь, и она с детьми спряталась под дерево, что росло почти рядом с тем местом, где они высадились. Пришлось мне, наверное, с полчаса сидеть и ждать, что будет дальше.
— Так, молодец.
— Да. И вот появились пограничники. Ваша жена сама позвала их. Вот и все.
— Как все?
— Ну они все вместе ушли на заставу, а я вернулся домой.
Павел потрепал юношу по загривку.
— Хороший ты парень! Ну, тебе хватило денег, что я давал?
— Хватило. Но кто откажется от дополнительной премии?
— Ох и хитрец! — Павел дал ему еще денег и взял за руку: — Ну, мой маленький друг, расти большим и хорошим!
— С вами станешь хорошим... Следить приходится.
— Это нужная профессия! — заверил его Павел. — Так изобличают преступников. Ты вот изобличил вора, и сделал благородное дело.
— Имейте в виду, у негодяя есть пистолет! — предупредил напоследок юноша.
***
Визит к контрабандисту пришлось отложить до следующей ночи. Дело в том, что он жил не в Кишиневе, а в Вадул луй Водэ, а туда надо было ехать с новыми силами. Да и успокоиться не мешало. Последняя фраза юного сыщика страшно всколыхнула Павла. Он ведь понял, что мальчишка узнал о пистолете только потому, что контрабандист размахивал им перед беззащитной женщиной. Какая низость!
Бедная Саша осталась без средств к существованию... Как же она теперь перебивается там... в такой голод?
Безусловно, контрабандист не напал бы на Сашу, если бы не знал, что с ее мужем случилась беда, что тот попал за решетку. Возможно, даже знал, что его осудили на казнь... Только понимая, что его бандитская проделка останется безнаказанной, он мог решиться на нее. Так, значит, когда Саша пришла к нему и попросила перевезти на русский берег, он уже готов был к своему преступлению. И понимал, что одинокая женщина, так страшно овдовевшая, заберет самые дорогие вещи и все пожитки при побеге на родину.
Но никто в Кишиневе не знал, кем на самом деле был Павел, не знал о его богатстве... Кое о чем можно было догадаться разве что по виду, но это так ненадежно. Выходит, этот злыдень позарился на женские тряпки и безделушки?! И то, что в бауле оказались настоящие несметные сокровища — это для него просто подарок небес!
Ну тогда, если он не дурак и понимает, что большие деньги обязательно имеют хозяина, который придет за ними, контрабандист с награбленным кинется бежать... Эх, сейчас бы к нему наведаться, неожиданно! Да только, если у него есть пистолет, то идти с пустыми руками нельзя.
Неожиданным для него будет и завтрашний визит, только бы застать его на месте. Да сразу после этого надо будет самому срочно покинуть страну, потому что негодяй может побежать в жандармерию и доложить, что приговоренный к высшей мере человек на самом деле жив-здоров, разгуливает на свободе и гоняется за людьми с пистолетом. Этого допустить было нельзя.
Как же быть? Прихлопнуть бы его и все... Да не так просто делаются такие дела. А может, подключить Като с мужем? Эта идея понравилась Павлу, так что, вернувшись домой, он поделился ею с сестрой и Муразом.
— Сразу скажу, — пояснил он, почему нуждается в их помощи, — что мне нельзя показываться ему на глаза, иначе он пойдет в жандармерию и заявит, что я жив. Тогда пострадают люди, которые мне помогли.
— Именно так он и сделает, тем более, если его не убить. Он поймет, что ограбление ему сошло с рук, значит и донос сойдет.
— Ну вот.
— Тогда говори по делу, — предложил Мураз.
— Я знаю, что негодяй живет один, — начал рассказывать Павел. — Ты, Като, постучишь к нему, и, если он откроет, зайдешь в дом. А если не откроет, мы выбьем дверь, и ты все равно зайдешь в дом, конечно, подав голос, чтобы он понимал, что к нему пришла женщина, чтобы не стрелял сдуру. Ты скажешь, что он ограбил твою невестку, и попросишь вернуть отнятое назад. При этом предупредишь, что дом окружен и выхода у него нет. А мы с Муразом сделаем по пару выстрелов в окна. Я думаю, после этого он просто убежит, и нам останется только зайти в дом и забрать свои вещи. За это я, Като, отдам тебе половину тех сокровищ.
— Не надо, Павел, мы и так тебе поможем, — рассудительно сказала Като. — Ты не должен платить нам за наши родственные чувства.
— Я эти сокровища оставлял для детей, — наклонив голову, признался Павел, — но если они к ним не попали, то... Короче, я так решил.
— Возможно, ты как-то проберешься в СССР и отдашь детям то, что им причитается?
— К сожалению, Като, пока что это невозможно. Да и...
— Что, брат?