Страница 29 из 40
Глаза Калли широко раскрываются при виде зверя, и футболка выскальзывает из-под ее руки и, уже забытая, падает на пол.
— Это… лама.
Иногда я просто не могу справиться с этой девчонкой.
Калли направляется на улицу, оставляя вопрос о том, какой идеальный сувенир мне подыскать. Моя в меру сдержанная пара подходит к мужчине и ламе, сюсюкаясь с существом.
Ах, нужно успокоиться.
Я следую позади нее, и на испанском спрашиваю человека:
— Вы не против, если моя подруга погладит вашу ламу?
Бесполезный вопрос. Калли уже стоит, зарытая носом глубоко в мех ламы.
Все равно я вытаскиваю и отдаю деньги мужчине; он кажется достаточно счастливым, что позволил красивой девочке-подростку потрогать ламу.
— Дес, думаю, ламы могут стать моими новыми любимыми животными, — говорит Калли.
— Я думала, это долгопятые. — Она утверждала это после того, когда мы посмотрели документальный фильм про природу. «Потому что у них такие большие глаза», — объяснила ангелочек, будто это действительно имело смысл.
— Нет, определенно ламы. — Калли продолжает гладить существо, и очевидно, что мое внимание полностью приковано к ней.
Ее волосы случайно скользят через плечо, и, черт возьми, эта девчонка обалденна. Она даже понятия не имеет.
И вот я, пресловутый холостяк Царства Ночи, пытаюсь впервые в жизни приложить немного усилий к вниманию женщины — и все без ее ведома о моих истинных чувствах.
Ох, и так случилось, что эта женщина — подросток.
Я официально являюсь ведущим дерьмового шоу.
Я отхожу от Калли, пока та отвлечена животным, и покупаю для нее резную тыкву.
В тысячный раз я клянусь себе, что это последний раз. Больше никаких встреч с Калли, пока она не повзрослеет.
И уже знаю, что эту клятву я не сдержу. Либо эта маленькая сирена позовет меня или же я начну скучать по ней слишком сильно.
В такие моменты, как этот, я не уверен, что знаю, что значит обещание.
Глава 19
Последнее желание
Май, семь лет назад
Сегодня воздух вокруг Академии Пил густо наполнен магией. Она оседает во рту, и, если бы у нее был запах, я бы назвал ее «подростковым возбуждением».
Ах, ничто не сравнится с порогом юности. Моя была дерьмовой, но я здраво подходил к осознанию возраста.
В коридоре общаги девчонки визжат, а количеством духов, которыми пропитан воздух, можно убить здорового быка.
— Твою ж мать, — говорю я, материализуясь в комнате Калли. — У вас в коридоре все носятся, сломя голову.
Я шагаю к окну и смотрю наружу. По всей территории кампуса в смокингах и вечерних платьях суетятся студенты, и все они направляются к Замку Пил.
— Что сегодня намечается? — интересуюсь я.
Каждый сияет немного ярче самих звезд сегодня вечером. Это моя любимая магия — чистая, без всяких заклинаний. Если бы я вернулся в королевство, это бы насытило ночь, увеличив мою силу. Сейчас же я чувствую, как она оживает во мне. Человеческая магия с фейской весьма не совместимы, но ее достаточно, чтобы пропитанный ею воздух повлиял на мою силу.
— Майский бал, — произносит Калли.
Есть что-то в ее голосе, что задевает меня. Она сидит за компьютером в боксерах и поношенной футболке с пучком, из которого выбилось половина волос.
— Почему ты не готовишься?
— Потому что не пойду. — Она прижимает ноги к груди.
— Не пойдешь?
Калли с трудом старается держать лицо безэмоциональным.
— Меня никто не приглашал.
Хочется засмеяться. Я никогда не спрашивал ее идти со мной на сделки или проводить совместные вечера, или вносить нежность в мое сердце и жизнь, — она все просит или делает сама.
— С каких пор ты ждешь дозволения? — спрашиваю я. — И, к тому же, как такое возможно?
В смысле, что парни-подростки думают только глазами и членами, а Калли также прекрасна, как и солнце. Она горит совершенной яркостью, что порой даже больно на нее смотреть.
— Как возможно что? — Она пялится на свои колени.
— Что тебя никто не пригласил.
Калли приподнимает плечо.
— Мне казалось, что это по твоей части — разбираться в людских мотивах.
Я складываю руки. Хочется хлопнуть себя по голове. При всем моем понимании людей, только сейчас вижу, что что-то упустил.
Несмотря на уникальность Калли, она все еще остается девочкой-подростком. Она по-любому хочет пойти на танцульки и оторваться по полной. Хочет хоть один чертов день показать своим ровесниками, что она намного большее, чем те предполагали.
Калли хочет, чтобы мы были реальны, хотя бы на один вечер.
Я могу ей это устроить.
— Что? — спрашивает она, когда видит мой взгляд.
Это плохая идея. Танцы в старшей школе означают перетерки локтями с множеством подростков. Это значит разоблачение. Но я хочу, чтобы она была счастлива. Всегда.
— Ты хочешь пойти на Майский бал? — интересуюсь я.
— Не понимаю, разве это имеет значение?
Говорит она одно, но в словах слышится много подтекста. Калли хочет пойти, хоть она и думает, что не является нормальной девушкой с обычными мечтами.
— Имеет. Ну, так что?
Ее уста приоткрываются, но Калли не может сказать, что это именно то, что она хочет.
Моя сладкая сирена.
Я сокращаю между нами расстояние и встаю на колено. Крылья болят от необходимости показаться. С каждым днем становится все сложнее скрывать их, и из-за этого сегодня для меня будет худшая ночь.
Придется раскрыть себя.
Но прямо сейчас это не имеет значение. Глаза Калли широко раскрываются, что мне очень нравится. Я беру ее руку в свою.
И начинаю улыбаться.
— Не хотела бы ты, Каллипсо Лиллис, отвести меня на Майский бал?
Май, семь лет назад
Я приношу Калли платье, так как у нее ничего не было, а затем ухожу примерно на час, чтобы она смогла подготовиться. Из того, что я знаю о женщинах, этого времени для прихорашиваний недостаточно, но это все, что у нее есть, если Калли хочет прийти на танцы в положенное время.
Когда возвращаюсь, я стучу в дверь. На данном моменте я решаю поиграть в нормальное свидание — каким оно и должно быть.
Некоторые девочки в проходе пугались, когда видели меня, стоящего у двери Калли с руками в карманах. Их взгляд пробегается по мне, когда те проходили между мной и дверью. Я часто приходил к Калли и знаю, что эти хихикающие идиотки даже не общаются с ней.
Дверь передо мной открывается, и все мысли о соседках Калли испаряются.
Черт побери.
Распущенные волосы Калли волнами ниспадают по спине, а ее гипнотические глаза, кажется, светятся изнутри. Я никогда не был против платьев, но прямо сейчас начинаю ревновать. Оно нежно облегает каждый изгиб сирены.
Я сделал ошибку, смертельную и ужасную ошибку. В этом платье Калли не выглядит как подросток — она выглядит как моя королева.
Стремление утвердить ее своей возрастает во мне. Она твоя. Теперь и навсегда.
Дай ей вино. Обрати. Покажи ей, что действительно значит быть твоей парой.
Я сразу же отпихиваю мысли, как только они всплывают в голове.
Этот вечер, наверное, убьет меня.
Взгляд Калли падает, и она начинает нервно двигаться из-за платья, выглядя одновременно довольной и смущенной от того, что надела его.
— Тебе не стоило этого делать.
— Ангелочек, ты когда-нибудь видела, чтобы я делал то, чего не хотел?
— Как насчет моего первого желания? — напоминает она.
Измазанная кровью кухня, запятнанная кровью девочка, мертвый монстр у ее ног.
Я смотрю на нее сбоку.
— Это не считается.
— Почему? — интересуется Калли, но это одно слово почему-то так тяжело весит.
Потому что никогда не думал об этом.
Я вздергиваю голову.
— Мне кажется или ты очень настойчива сегодня с вопросами?