Страница 22 из 24
Торин попросил Балина выяснить, какие брачные обычаи предусмотрены у панночки на родине, и теперь лично выковывал пару колец для своих друзей и почетных гостей - великанов. Свадьбу Беорна и Ганны было решено сыграть в Эреборе, сразу после генеральной уборки и коронации самого Торина.
Впрочем, сын Трайна не подозревал, что его, кроме коронации, ждет ещё один праздник.
***
Финал уборочной кампании в Эреборе был встречен с неподдельным ликованием и небывалым энтузиазмом. Каждый из участников масштабного действа радовался так, будто выиграли бой не с пылью, а с опытным и сильным врагом. В летописи, которую продолжал вести Ори, это знаменательное событие было отмечено как БПВ: большая пылеуборка внутри.
Больше прочих радовался задерганный Трандуил, жаждавший избавиться от общества вездесущего Дори. Уже некоторые гномы и большая часть людей стали подозревать в Короле девушку, спасибо маленькому седому паразиту!.. Впрочем, попытался найти плюсы разнервничавшийся сын Орофера, ромашковый чай удавался нахалу неизменно хорошо, прямо-таки на славу. В моменты особенного уныния Трандуил представлял, как он, бессмертный эльф, скрепя сердце отчаливает в Валинор раньше срока, а проклятый Дори со своим неизменным чаем машет ему вслед с причала Серебристых Гаваней. Однако потом Дори рисовался вживую и сладкие мечты о вечной разлуке разбивались в прах.
Уже после БПВ (сокращение мало кто мог расшифровать верно, но оно быстро прижилось и вошло в повседневную речь) Торин заключил выгодный договор с Бардом, а потом, сжалившись - и с Трандуилом, налаживая новую жизнь своего королевства. Часть армий, превратившихся за месяц в Одинокой горе из обычных солдат в убежденных борцов за чистоту, командующие отпустили по домам, но желающие остались на коронацию и свадьбу великанов. Стоит отметить, что желающих было не так уж и много - слишком соскучились люди и эльфы по своим родным краям.
Трандуил бы тоже с удовольствием отговорился ностальгией и неудержимой тягой оказаться под кронами Лихолесья, но его обязывало задержаться положение в обществе. Пришлось остаться и стараться не выглядеть “как девушка” вообще, а особенно - по утрам! Леголас с удивлением отмечал в отце новые, мужественные черты. А Тауриэль с ещё большим удивлением отмечала эти черты в самом Леголасе. Возможно, стоило подумать над его предложением.
Ганна всё чаще шушукалась с сестрой Короля-под-Горой, нередко их видели в обществе ещё одной загадочной гномки, с укрытыми покрывалом волосами. Сейчас, когда почти все дамы, да и не только дамы, повязали косынки на свои головы, чтобы поднявшаяся пыль не оседала на них так сильно, эта гномка не очень-то и выбивалась из общего вида. Загадочной её делало то, что она явно избегала общества Короля, хотя неизменно на Дубощита заглядывалась.
Дис знала, что брат в свою очередь давно заглядывается на Хвиткару, но эта его навязчивая идея о возвращении Эребора ставила крест на любых поползновениях в сторону личной жизни. Меж тем и Хвиткара отвечала по всем признакам Торину взаимностью, даже когда он был жгучим брюнетом. Теперь девушка и вовсе не могла глаз оторвать от своего возлюбленного.
Дис втихомолку радовалась, что старший брат наконец-то перерос недовольство своей внешностью - теперь Торин совсем не обращал внимания, как именно и на что именно в его внешности реагируют окружающие. Определённо, поход пошел ему на пользу. Даже если не брать в расчет возвращение гномьей твердыни без единой капли крови и без единой потери. Жизнь давно их так не баловала.
Однако стоило вернуться к заботам насущным - и приятным! План девушек был прост, как молот: Дис и Ганна на два голоса доказывали Торину, что ежели его сердце не занято, так выбирай любую, а без королевы королю несолидно! У него уже уши мытые и положение в обществе, приводила аргументы панночка, у него уже целый Эребор и всего два племянника, гнула свою линию Дис. Торин возводил очи горе, настаивал, что сердце занято, сердился и шел делать дела дальше. Но свою миссию эти разговоры выполняли - Дубощит всё чаще вспоминал светлый образ оставленной в Синих горах девушки, зеленоглазой Хвиткары.
Одним словом, вскоре сын Трайна внук Трора, Король-под-Горой был морально готов не только к коронации.
========== Как чёрт из табакерки ==========
По Эребору наконец перестала виться пыль, и все оставшиеся на торжественную часть гости и жители гномьего королевства с радостью расставались с косынками и повязками, а также - с выбивалками, ломотой в спине и отбитых о камни коленях. Генеральная уборка никогда никому не давалась легко.
На фоне общего “расчехления” Хвиткара уже серьёзно выделялась, но продолжала носить свою накидку с капюшоном, подстораживать Дубощита на переходах и лестницах и следить за ним издали. Пару раз Король был невероятно близок к её обнаружению, но Хвиткара неизменно ускользала, оставляя в воздухе аромат снегов и ранней весны. Торин хмурился, подозрительно оглядывался и вспоминал.
Уже накануне коронации, Хвиткара, тихой тенью следовавшая за более усталым и на порядок более хмурым, чем за всю последнюю неделю, сыном Трайна, оказалась в тупике, без путей к отступлению, да вдобавок - наедине с грозно сверкавшим синими очами Дубощитом.
- Кто ты, девушка, и зачем следуешь за мной? - голос короля был дружелюбным, но требовательным, загадки Торину основательно надоели. Однако стоило ему уловить знакомый аромат, ответ уже не требовался: - Хвити?! Ты?!
Внук Трора подался вперед, аккуратно опустил капюшон на плечи не отстранившейся девушки и взглянул прямо в ласково блестевшие зелёные глаза своей беловолосой Хвиткары.
К счастью, приготовления к гномьим свадьбам не очень отличались от приготовлений к гномьим коронациям, поэтому следующий день неожиданно для большей части гостей стал двойным праздником.
***
Ганна умилённо наблюдала за большим и счастливым чертенячьим величеством, ласково вьющимся вокруг такой же беленькой, как он сам, дивчины, и размышляла, что королевская порода редкая, да гарная. А уж что за детки у этих беляночек пойдут, мечтательно задумывалась панночка, так на загляденье же просто!
Беорн, сидящий рядом с невестой, тоже задумывался о детках, но не гномьих. Голову великана занимали проекты по перестройке своего собственного дома с учётом детской, а то и не одной, мечтательно щурился великан.
Последние препятствия перед свадьбой великанов - у кого просить отчего благословения - были решены, когда Ганна поведала Беорну историю своего появления в Средиземье. Из её рассказа выходило, что получившую предсказания о суженом-медведе и двух ящерках, которых она должна будет свести, панночку попытались выдать замуж совершенно насильно и абсолютно не по любви, ибо младшая сестра уже в невестах сидела и к ней-то как раз жених в пару быстро подобрался.
Самоуправства над собой Ганна не потерпела, из рода изверглась и пошла искать по городам и весям своего медведя. Только коромысло да одну суму перемётную из дома и прихватила. Искала панночка искала, людей добрых расспрашивала, калик перехожих беседами мучила, паломников да отцов церкви, но все на её вопросы открещивались, да через плечо плевали - где ж это видано, про медведя необыкновенного узнавать и про ящериц, которых везде полно любых, но только не красных.
Когда Ганна совсем уж было отчаялась - столько дорожек за спиной оставила, а к цели не приблизилась - странный путник, на старого чёрта похожий, посоветовал ей до Урала дойти, там, мол, и медведей с горкой, и ящерицы какие-то чародейские водятся. Дивчина послушалась совета и не прогадала: пусть суженый ей тут так и не встретился, но повезло набрести на самую зелёную и волшебническую в мире ящерицу, оказавшуюся Хозяйкой Медной горы. Хозяйка была Хозяйкой не только в большом смысле - пригласила Ганну в гору, ударилась там оземь и обернулась гарной дивчиной с бровями собольими, глазом малахитовым да норовом крутым, хотя поладили они скорейшим образом. Хозяйка попотчевала Ганну и попросила девушку об услуге: помочь ей ящура сюда выцепить, сама ящурка полностью уйти отсюда не могла - а то кто их обоих в Медную гору вернет? - но камень наколдовала, бусы дала, про песню рассказала и что делать объяснила.