Придворные игры

Когда от него шарахнулась замершая на выходе стража, Лорканн решил, что жизнь в принципе прожита не зря — один из них попытался подпалить придворного мага огненным языком. Хорошим таки огненным языком, под стать дракону. По счастью, грифону хватило одной свободной руки, чтобы выставить щит и отвесить по ходу движения воспитательный подзатыльник: «Глаза разуй, дубина!»

Оба стражника замерли так же, как чуть раньше сам Лорканн перед зеркалом, но атаковать больше не пытались, и то ладно. По мере путешествия по дворцу к главной, тронной зале, где собирались для королевского приветствия и благословления все высшие ши, стража попыталась Лорканна последовательно утопить, рассечь, зарезать, напугать и удушить. Ни одна попытка цели, разумеется, не достигла, Лив ничего не заметил, а сам придворный маг уверился, что мрачные тона к его настроению как нельзя кстати.

Очень хотелось всех этих остолопов догнать и приласкать кулаком в челюсть.

Лив, однако, руку не отпускал, не без оснований полагая, что если Лорканна не держать, он быстренько испарится из поля зрения. Поэтому король-удав отпустил грифона только на пороге тронной залы, лишь на этот раз заметив, как недвусмысленно на разукрашенного грифона реагирует стража.

— Эй, эй, вы чего? Это же наш придворный маг! — и малость не рассчитав сил, впечатал обоих стражников каменным щитом в пол. Тут же извинился и бросился их поднимать. — Это же Лорканн, вы что, не узнаете?

Стражники поочередно встретились с ним глазами, поежились и негромко сознались, что да, признают, однако господин придворный маг выглядит уж больно необычно, поэтому они просят прощения и надеются на снисхождение. Лив их тут же душевно простил, а Лорканн, поправивший крутанувшийся на шее воротник, посмотрел на каждого стража крайне неласково, заставляя понять разницу между королем и собой.

Да-да, черный грифон никогда не был особенно сочувственен или снисходителен.

Но сегодня, так или иначе, был праздник! Поэтому Лорканн не стал уж совсем пугать собеседников, прокашлялся, отвлекая Лива от бледных стражников и напоминая, что праздник сам себя не откроет.

Счастливчик тут же заторопился, отряхнулся, поправил воротник и браслеты, величественно нахмурился — дела государственные, как-никак! Махнул стражам, и те поспешили открыть высокие двери в тронный зал.

Огромная дворцовая комната была заполнена гомонящим народом: сюда собирались все высшие неблагие, проживающие в столице, а зайти могли все — и те, кто приезжали с разных концов страны специально на праздник. Толпа была воистину огромной, разноголосой, разноликой, пестрой и праздничной, почти везде виднелись вычурные наряды аристократов…

И весь этот зал затих, когда на порог вслед за Ливом шагнул, как будто собираясь из самых мрачных теней, сам Лорканн. Придворный маг, про которого ходили жуткие байки. Черный грифон, персонаж сказочный и преувеличенно ужасный. Вместе с королем — победитель древнего бога.

Лорканна узнавали и тут же сомневались, он ли это; по залу зашуршал шепот, неблагие явно строили догадки и предположения, однако грифон был слишком страшен, чтобы они осмеливались говорить в голос.

Одним словом, незамеченным просочиться не удалось.

Лорканн медленно шел позади Лива, отставая от короля на полшага, выпрямившись и взирая на застывшее собрание сколь возможно равнодушно. Кто-то на задних рядах вскрикнул и потерял сознание. Лорканн едва удержал себя, чтобы тут же не метнуться выяснять — кто и по какой причине. Лив как-то странно хмыкнул, гордо и шаловливо одновременно. Прошептал, не оборачиваясь, так, чтобы слышал только Лорканн:

— Я же говорил! Ты производишь впечатление!

Верить, что в обморок упали от его боевой раскраски, Лорканн не собирался, но коротко согласился и немного расслабился. Вместе с ним расслабился и задышал свободно как будто весь зал. Это заставило грифона вспомнить, что он не зря зовется теперь еще королем воздуха — ветер распахнул оконца и окна, зашелестел по залу легким бризом, изгоняя духоту, принося свежесть неблагой ночи.

Лив дошел до трона, встал перед ним — высоким и впечатляющим, а Лорканн занял место за спиной короля, не рискуя приваливаться к королевскому креслу, существовал риск какую-нибудь ерунду на себе размазать. Толпа неблагих ши внимала заговорившему Счастливчику, призывавшему силы всех Домов благословить столицу, праздник — подарить благоденствие еще на год вперед, а самих ши — не забывать своих корней.

Лорканн подивился, до чего складно Лив приплел сюда необходимость следовать традициям предков, и еле успел перехватить руку на полпути к зачесавшемуся глазу. Пока вся краска была нетронута и симметрична, не следовало размазывать ее легким движением кулака по глазнице!

Когда король договорил, был официально объявлен праздник Дня Золотого города, Лорканн расцветил небо первыми фейерверками в долгой заготовленной череде, давая старт прочим традиционным возлияниям. Ши разбрелись по залу, общаясь стайками, то и дело перетекая от кружка к кружку, оркестр фей затянул мелодию — и выстроились в ряд несколько пар танцующих. К тому же, как Лорканн точно знал, разглядевшие салют низшие неблагие точно так же выставили столы с угощениями прямо на Дворцовый проспект Золотого города и радовались вместе со всеми.

Такая рассеченность общества надвое Лорканна раздражала, маленьких неблагих он отказывался признавать низшими — да взять хоть тех же фей! Особенности размножения от поцелуев или ритм бодрствования в зависимости от рода не делали их глупыми или какими-нибудь менее неблагими! Впрочем, и тут традиции были сильны в той степени, какую грифон пока был не в состоянии превозмочь, и единственное, что оставалось придворному магу — узаконить их работу, обеспечивая «низших» неблагих правами и уважаемым статусом.

Вспомнивший опять о своих неудачах — совсем уравнять низших в правах с высшими не получилось — грифон поклялся себе, что потерпит всю свистопляску лишь до полуночи, а потом смоет всю эту жуткую краску и спустится в город, там тоже должно быть интересно! Лив на праздниках справляется и без придворного мага прекрасно!

Чтобы не стоять памятником самому себе, уж больно этот памятник был привлекателен для самого разного рода взглядов, Лорканн двинулся внутри толпы, по ходу движения проверив столик с яствами на отсутствие отравы и испепелив одну подсунутую под нос тарелку с хрустальными мидиями. Лакомство с любой стороны смертельное.

Изловленный тут же за руку разносчик пронзительно верещал про свободы выбора и возможность попробовать удивительное блюдо! Пусть всего раз в жизни! И с летальным исходом!

Лорканн одобрительно хмыкнул: логика ему нравилась. Что, впрочем, не помешало подозвать ближайших стражников и сдать им излишне ретивого в плане чужих свобод молодца. Лив разберется с ним завтра. Лорканн отряхнул руки, прошел дальше, к следующим столикам, выискивая самые очевидные и неочевидные угрозы. На третьем столике оказались отравлены вина, по счастью, вина еще не открытые; снизившаяся и потемневшая оркестровая феечка намекнула поискать — а потом и снять паутину пустоты, натянутую в очень удобной нише за портьерой окна. Пол в дальнем конце зала тоже скрипел довольно странно, и Лорканну выпал шанс сразиться в ментальном поединке с обезумевшим духом дерева, перенесенном сюда с целью убийства конкретных ши, его самого и Счастливчика.

На вопрос, почему этого духа пришлось активно доискиваться и дозываться еще самому, ответил мимо идущий отец короля-удава, походя назвавший Лорканна в спину «милочкой». Дух дерева стремительно скончался в корчах, и грифон развеял его пепельный прах по новому порыву ветра. Складывая этот порыв в своеобразный черный ком и запуская его непосредственно в затылок доставучему удаву-отцу!

Лорканн дал себе труд прислушаться, что о нем шепчут окружающие, и выяснилось, что некоторые не готовы признать в нем придворного мага. Эти сомневающиеся полагали грифона странной и новой фавориткой короля, в чем им нисколько не мешал отчетливо мужской костюм. Лорканн поморщился и выкинул все глупости из головы. Свобода на то и свобода, чтобы предоставлять варианты, во всеуслышанье грифона никто ни в чем не обвинял, а прочее его не трогало.