Страница 63 из 94
Фили наблюдал за Бильбо, склонившейся над впавшим в глубокое беспамятство Торином, и чувствовал, как сжимается в груди сердце: Фили было страшно. Но это был совсем не тот страх, которого следует стыдиться. Фили сдержал тяжелый вздох и перевел взгляд на Кили, который также был бледен и все еще не пришел в себя, несмотря на все старания Тауриэль.
Тауриэль не понимала, как смертные вообще справляются с чувствами такой глубины и силы - она ощущала, что с каждым прошедшим часом, с каждой новой минутой длящегося ожидания невозможного чуда теряет надежду. Бессмертная эльфийка, она, привыкшая твердо смотреть в лицо опасности, встречавшая любые удары судьбы с мужеством, присущим непобедимым воинам её народа, сейчас, едва сдерживая слезы, вглядывалась в лицо любимого, отказываясь понимать, что её дело только ждать, что сделать ничего невозможно, что любой непобедимый воин её народа в этот момент трижды бесполезен, зато целитель явился бы долгожданным чудом.
Поддержку она находила, как ни странно, тоже в смертных - деловитый Оин, иногда подходящий проверить её работу и сочувственно похлопывающий по плечу; пребывающий почти в таком же, как она сама, отчаянии Фили, тем не менее находивший в себе силы бодряще улыбнуться, пожать руку в молчаливом понимании и одобрении; наконец, Бильбо, которой самой было впору посочувствовать, продолжала носиться по поручениям Оина живым вихрем, даже она находила момент погладить Тауриэль по плечу и переброситься несколькими фразами на эльфийском. Тауриэль не понимала, откуда в смертных столько сил и столько щедрости, чтобы ими делиться - каждый из них заслуживал сочувствия не меньше, но в поддержке нуждалась как раз она, бессмертная воительница.
Вглядываясь в бледного Фили, во взъерошенную, кажется, от упрямства, Бильбо, в спокойного от невозможности что-то исправить своими действиями Оина, Тауриэль осознавала новые грани мужества и стойкости - таких, которые не рядились в блестящие доспехи, таких, которые не стяжали воспевания в балладах, таких, на которых и держался прекрасный смертный, по большей части, мир. Тауриэль решила, что ей, в её неполные две тысячи лет, всё ещё есть, чему поучиться, и укрепилась в мысли не терять надежду несмотря ни на что. Может быть, даже этого хватит для чуда.
Оин буквально вбежал в палатку, а вместе с ним влетел легкий морозный ночной ветерок и надежда, которая буквально осветила лицо старого целителя. Фили поднялся с бочки ему навстречу, впервые ощутив, как немного приотпускает глухое отчаяние, и тут увидел причину приподнятого настроения Оина: за ним следом в палатку вместе с Леголасом и Гэндальфом вошел лорд Элронд.
Фили почти пропустил мимо ушей хвалебную речь мага о том, что владыка Имладриса – величайший целитель, но в душе у него впервые всколыхнулась надежда. Бильбо поспешно поднялась со стула и освободила место для Элронда, с которым Бильбо и Тауриэль обменялись легкими поклонами и тихими эльфийскими приветствиями. У Элронда с собой была сумка, наполненная цветными хрустальными склянками с эльфийскими снадобьями и лекарствами. И Фили отчаянно понадеялся, что хоть что-то из них поможет. Стоящий рядом Оин с восхищением шепнул, что эльфийская медицина способна творить чудеса, а уж видеть в деле самого Элронда есть великая удача. Фили сейчас очень-очень нужно было чудо, хоть в исполнении эльфов, хоть еще кого другого. На плечо опустилась чья-то рука. Фили обернулся и увидел Леголаса. Тот ободряюще кивнул ему, и Фили благодарно кивнул в ответ, только сейчас сообразив, что стоял, задержав от волнения дыхание. Эльфийский принц бесшумно выпорхнул из палатки, снова возвращаясь на поле боя, и Фили опять обратил все свое внимание на Торина.
Элронд возился долго: обрабатывал рану мазями из разных склянок, шептал слова заклинаний, осторожно поводя над Торином руками – ничего не помогало. Эльф только все больше хмурился и обменивался с Гэндальфом тяжелыми взглядами. Фили и хотел бы не замечать этих взглядов. Даже назвал бы Элронда шарлатаном, если бы не тот факт, что пары заклинаний и компресса из тех же цветных скляночек хватило, чтобы Кили, лежащий до сего момента бледный, натужно дышащий и весь в испарине, тут же порозовел лицом и принялся спокойно посапывать, словно во сне. Он, конечно, еще не очнулся, но дела его явно пошли на поправку.
С Торином же ничего не работало. И бесплодные старания Элронда только доказывали, насколько все действительно плохо – проклятие моргульской стрелы уже начало действовать. Прошло почти два часа, прежде чем Элронд все же утомился, оставил совершенно бесполезные попытки спасти Торина и вышел из палатки, чтобы переговорить с Гэндальфом с глазу на глаз. Оин, тяжело вздохнув, отошел проверить Кили. А все надежды и чаяния Фили растаяли, как дым на ветру. Он стоял и смотрел на дядю, чувствуя лишь разрывающую сердце боль и глухую тоску. К лежанке Торина снова подошла Бильбо.
Бильбо встряхнулась, присела рядом с Торином и вгляделась в строгие черты, стараясь понять - чем она может помочь. Взяла Торина за почти здоровую левую руку - холодная, хотя и подвижная. Хоббитянка прижала квадратную ладонь гнома к своей щеке, посидела так, неотрывно глядя ему в лицо в поисках признаков пробуждения. Не нашла. Вздохнула. Эх, Торин-Торин, что же ты не поберегся, хотя бы ради королевства своего же, племянников ради, если любовь ничего не значила? Хотя не могла любовь ничего не значить: Бильбо вспоминала, как они встретились, как Торин настаивал на облегченном рюкзаке для девушки, как отбирал свой щит и обнимал на Карроке. А потом, почти сразу, в памяти всплыли другие объятия - уже на настиле пристани, в Эсгароте, когда состоялось самое потрясающее свидание в её жизни! Тогда было все - вдохновение, азарт, любовь и нежность… И цветы…
Бильбо застыла, даже дышать перестала на этом моменте, боясь спугнуть мысль, тихонько повторила вслух:
- И цветы…
Точно! Цветы! Торин же подарил ей не абы что, а ацелас! Узревшая надежду хоббитянка чуть не расхохоталась от облегчения: Королевский Лист обязательно поможет Торину! Только Ацелас способен противостоять чарам назгулов – для проведения обряда сгодится любой бесхозный эльф, надо только приспособить его для чтения лечебных слов и дело в шляпе, а ведь у них тут сам Элронд!.. Чтобы хоть как-то выразить охватившее её облегчение внешне, Бильбо поцеловала раскрытую ладонь, улыбнулась, а потом снова прижала к щеке и прикрыла глаза. Посидела так пару минут, распахнула глаза, всмотрелась в лицо Торина, тоже будто чуточку посветлевшее (хотя вертикальная морщина меж бровей так и не разгладилась), наклонилась, поцеловала Торина в худую щёку, отпустила его ладонь и, едва не сбив с ног опешившего Фили, умчалась на поиски своей походной сумки, которая осталась в Эреборе - и летела Бильбо воистину как на крыльях.
Комментарий к Глава тридцать четвертая, или Надежда умирает последней
Уважаемые, дорогие, милые читатели!
Авторы осознают, что момент ужасно напряжённый, поэтому, дабы не мучить себя и вас ожиданием, продолжение выложат уже завтра!
Спасибо за внимание и понимание :D
P.S. В шапке теперь есть портрет Рубинчика :D
========== Глава тридцать пятая, или Надежда не умирает никогда ==========
Часа через полтора, на протяжении которых Фили не знал, что и думать, хоббитянка вновь появилась на пороге лекарской палатки, а за ней по пятам следовали Гэндальф и Элронд. Фили невольно встрепенулся: Бильбо уже не раз доказывала, что способна на многое и, судя по ее уверенному поведению и даже некоторой задорной торопливости движений, у мисс Взломщицы явно появилась какая-то идея. Фили обеспокоенно поднялся с бочки, на которой опять сидел в ожидании, и шагнул навстречу эльфу и магу, но был остановлен коротким взмахом руки последнего. Гэндальф слегка покачал головой, словно просил не мешать, и Фили лишь коротко кивнул в ответ - он не ошибся: у Бильбо, действительно, появилась какая-то идея и, возможно, не все еще потеряно. Фили оставалось только на это и уповать, ведь если на поле боя он знал, что делать, и был опасным противником для своих врагов, то здесь, глядя на Кили и Торина, Фили чувствовал себя совершенно беспомощным и растерянным. Он ничем не мог им помочь, и это было хуже всего. Поэтому Фили был очень рад и благодарен, что Тауриэль присматривает за Кили, а Бильбо, которая, по сравнению с самим Фили, гораздо лучше осведомлена о последствиях ранения моргульской стрелой, не впадает в уныние, не складывает беспомощно руки, а пытается найти выход.