Страница 45 из 94
Оин и Глоин обсуждали самые полезные на данный момент вещи в сокровищнице - разнообразные инструменты и доспехи, одно им нужно сейчас, а другое - в самом ближайшем времени. Оин также собирался расчистить старую аптеку и провести там учёт - что еще могло бы послужить лекарством, а что годится уже только на выброс. Тауриэль и Леголас общались на тему - что вкладывает в понятие “измена” Владыка Лихолесья и можно ли будет капитану стражи вернуться на родину. Обсуждалась такая непростая тема, разумеется, на эльфийском, и, что странно, на собственном невозвращении настаивала как раз сама опальная эльфийка. Маг решил подумать над этим позже.
Гэндальф почти отчаялся найти виновника исчезновения драконьего яйца - ни в ком из присутствующих не чувствовалось фальши - когда в столовую зашел Двалин. Мрачный и удовлетворенный Двалин.
Маг тут же подошел к младшему Фундину, постаравшись задать вопрос как можно тише, но голос от волнения возвысился и в итоге вся столовая пораженно замерла, когда Гэндальф воскликнул:
- Что ты сделал с драконьим яйцом?! - поймал на себе вопросительные и удивленные взгляды, недовольно хмыкнул, продолжил, уже обращаясь ко всем: - Кто-то видел в сокровищнице драконье яйцо? Кто-то кроме Двалина? Нет? Тогда можете возвращаться к еде!
Однако несмотря на особое и неподдельное чувство, прозвучавшее в словах мага, невероятную убедительную силу и общий посыл высказывания, к еде возвращаться присутствующие и думать забыли. Вместо этого - загомонили все разом, создавая неповторимую какофонию из синдарина с кхуздулом вперемешку со всеобщим языком, да впридачу, сопровождая самые доходчивые (но не до конца понятные) слова не менее доходчивыми (но до конца понятными) жестами. Разведчица, кажется неосознанно, нервно сгибала, гнула, мяла металлическую и теоретически весьма прочную ложку.
И лишь Двалин сохранял пугающее спокойствие.
Только когда гномы и эльфы стали повторяться, а Бильбо успокоилась, удивленно разглядывая собственноручно смятую в бантик ложку, Гэндальф опять напомнил всем, кто тут маг и знает, как разрешать всякие сложные вопросы:
- Итак, Двалин? - гном зыркнул в ответ немного сердито, но под взглядами заинтересованных и не на шутку встревоженных товарищей отчетливо сдал в непоколебимости. Гэндальф грозно нахмурился, ворчливо продолжил: - Что же ты сделал с яйцом? И почему не посоветовался со мной?
… Вероятно, это был не самый подходящий вопрос, потому что уже почти присмиревший Двалин снова вскинулся, борода его встопорщилась, мощные руки сжались в кулаки, а глаза засверкали пуще прежнего.
- Ты, Таркун, хочешь знать, что я сделал с драконом? С его проклятым потомством? Ты хочешь знать только это, Таркун?! А что Смауг сделал с целым королевством гномов, ты знать не хочешь?!
Говоря, Двалин распалялся всё больше, и Компания невольно затаила дыхание: воин редко позволял себе даже повышать голос, не то что кричать на магов. Торин начал медленно подниматься со своего места. Глядя на него, потянулся встать и Балин, но младший Фундин не замечал никого и ничего. Свирепо сверкнув глазами, он оглядел всю столовую, остановившись на ошарашенном Торине и обеспокоенном Балине:
- Вы тоже хотите знать, что теперь стало с последним огнедышащим ящером? - и замогильным голосом произнес: - Так я вам покажу!..
Двалин резко развернулся на пятках и широким шагом отправился в сторону сокровищницы и плавилен. Все присутствующие, даже растерявшийся Гэндальф, переглянулись, а после - не сговариваясь, скрестили взгляды на подгорном короле. Торин всё ещё изрядно ошарашенно огляделся, кивнул своим мыслям и махнул всем на выход - за Двалином. Чего тут рассуждать? Тут разбираться надо!
Торин решительно тряхнул головой и первым отправился вслед за своим ближайшим другом. Сразу за Торином припустила отошедшая от шока хоббитянка, потом к процессии присоединился Гэндальф, за ним рванул Кили, за Кили - Фили, а там уже потянулись и остальные гномы. Легконогие эльфы замыкали шествие, а уж совсем последний Леголас с тоской оглядывался на остывающий суп.
Идти оказалось недалеко - всего пол-уровня и две витые лестницы от сокровищницы - так что Двалин если и успел успокоиться, то совсем немного; а удивление остальных еще не успело перетечь в раздражительность, восторг или желание пошутить.
Двалин остановился почти на краю лесов, вздымавшихся по боку громадного чана с медленно закипавшим со времени запуска плавильни золотом. Теперь золото было докрасна разогрето, и вся его масса - обманчиво мягкая, медленная, текучая и набухающая раскалёнными пузырями - плавно колыхалась.
Торин остановился в двух шагах от Двалина, выставил перед собой руки ладонями к другу, обозначая мирные намерения. Поймал взгляд Двалина и негромко, но все равно очень разборчиво даже в шуме плавильни повелел:
- Объяснись.
Двалин еще раз свирепо зыркнул на серого уже не только по прозвищу, а как-то вообще побледневшего мага, прикрыл глаза на секунду, выдохнул сквозь зубы и потом отчеканил, глядя лишь на Торина:
- Что-то позволило Смаугу отложить яйцо! Эребору хватит проблем с драконами! Ты пострадал от простого соприкосновения даже с мертвым драконом! - Двалин снова прервался, чтобы успокоить дыхание. Продолжил спокойнее: - Поэтому я и решил обезвредить гадину навсегда - отрыл яйцо, вынес из сокровищницы и бросил в этот чан. В кипящем металле правды больше, чем в металле застывшем, тут никакой гадине не продержаться.
Гэндальф как-то совсем слился цветом со своей хламидой и вопросил:
- Так ты что же, мстящий гном, бросил дракона в самый жаркий огонь Эребора своей рукой? - в голосе мага сквозило непонятное отчаяние.
- Именно так! - на Гэндальфа Двалин, впрочем, не смотрел, продолжая следить только за своим королем. Двалин вытянул руку в сторону кипящей золотой поверхности тоже не оборачиваясь. - Дракон, будь его родитель Золотым или Ужасным, нашел свой конец тут!.. - золото за спиной, будто подтверждая его слова, булькнуло особенно громко, воздух зашипел.
Эффект прозвучавших слов на застывшую перед Двалином Компанию превзошел все его ожидания: глаза их стали размером с плошки, лица вытянулись от удивления, у Ори, Кили и Тауриэли натурально отпала челюсть, а Торин, кажется, задался целью произвести настоящий фурор - Двалин, позабыв все обвинения в сторону драконов и их родни, сам с ужасом и изумлением наблюдал, как длинные волнистые волосы их короля медленно, но верно встают дыбом.
Гэндальф прошипел что-то подозрительно похожее одновременно на “Кто тебя просил” и “Что теперь с этим делать”. Младший Фундин, в свою очередь озадаченный (ибо никогда не отличался мастерством слова, чтобы настолько прошибало даже мага), уже собирался уточнить, что происходит… Но его на середине слова прервало необычное ощущение в вытянутой к чану ладони - если чувства не подводили опытного воина, то кто-то маленький лизнул раздвоенным языком вытянутый в сторону предполагаемого места последнего упокоения последнего дракона указательный палец.
Двалин медленно-медленно, боясь поверить, повернул голову. В ответ на него уставились круглые золотистые глаза, с плескавшимся в них восхищением. Двалин осознал, что шумел позади вовсе не воздух, когда рубиново переливающийся крохотный дракончик встопорщил настоящий шипастый ирокез и тщательно, раздельно прошипел:
- Пха-пха-ня-а-а?
Комментарий к Глава двадцать пятая, или Истина где-то рядом
Сегодняшняя глава - по графику и по драконам ;D Спасибо большое терпеливым читателям :D
P.S.: на комментарии отвечу обязательно на все, но не сразу - я в путешествии :D
========== Глава двадцать шестая, или Хорошо забытое старое ==========
Немая сцена возле чана с золотом собиралась затянуться, когда дракончик, уставший ждать хоть какой-то реакции от застывших соляными столбами гномов, пошел, мягко переваливаясь на коротеньких лапках, в сторону мага.
Все безмолвно следили за остывающим дракончиком, на котором кроме родного алого оттенка отблескивало и золото, пока тот, больше похожий на куренка, если не принимать в расчет воинственно топорщащийся ирокез, шествовал к магу. Гэндальф вытянулся от неожиданности и выставил на пути топающего дракончика посох.