Тысяча слов (ЛП)

– Это была Вонни?

– Да. Она заскочила.

– Я не видела ее вечность. – Мама казалась отстраненной.

– В последнее время мы не так уж много общались. Но всё в порядке. Мы всё еще друзья.

Она взглянула на меня.

– Тогда, я полагаю, это хорошо. – Она продолжала помешивать, и я начала измельчать сельдерей.

– Как работа? – спросила я.

– О, это ... – начала мама и замолчала. Она не обернулась и не спросила, почему я интересуюсь, не сделала ничего, чтобы я поверила, что она хотела продолжить разговор. – Люди ... ты знаешь ... люди в твоей школе слышали о ... случившемся?

Я собрала кусочки сельдерея и бросила их в миску, а затем начала резать лук.

Она сделала паузу, и продолжила:

– У меня было несколько огорченных родителей.

– Что ты имеешь в виду?

Она развернулась и прислонилась к плите.

– Эш, не беспокойся об этом. С самого начала у них были проблемы с детьми. Такие родители жалуются на всё.

Я положила нож.

– Как огорчены? Что ты имеешь в виду? – повторила я.

Мама закрыла глаза, и меня поразило то, какой уставшей она выглядела, словно, если она так долго постоит, то уснет. Медленно она снова открыла их.

– Несколько родителей забрали детей из детсада. Они считают, что я не могу подавать хороший пример из-за проблемы, с которой ты столкнулась. На самом деле это не так уж и важно. Как бы то ни было, у нас есть список ожидания из желающих занять места выбывших детей.

Казалось, я должна что-то ответить. Вроде я должна поддержать маму или извиниться. Но что бы я ни сказала, это не может отменить произошедшее. Это словно последствия моих поступков, которые никогда не прекратятся.

Через несколько минут суп начал закипать, и мама отвернулась, чтобы снова помешивать его, а я вернулась к нарезанию. Полагаю, мы закрыли эту тему.

– Ты собираешься на заседание совета завтра вечером? – спросила я.

– Да. Но у меня будет время, чтобы забрать тебя из общественной работы и завезти домой до этого. Таким образом, тебе необязательно быть там.

Заседания правления всегда проводились в здании Центрального офиса, этажом выше 104 кабинета, и я задумалась, может мне пропустить общественные работы и вернуться домой. Я определенно не хотела оказаться среди людей, которые говорили гадости обо мне в интернете и в средствах массовой информации. Мне не хотелось быть там и видеть, как работа и жизнь моего отца рушится. Ни за что.

– Как ты думаешь, папа собирается уйти в отставку?

– Я даже не знаю, знает ли папа, что он должен сделать в этот момент, – ответила мама, и по ее тону стало понятно, что по этому поводу она сказала достаточно, поэтому я закрыла рот.

Мы закончили бросать ингредиенты в кастрюлю, затем мама накрыла ее крышкой и убавила огонь, чтобы суп немного потомился. Пахло знакомо и по-домашнему. И я вспомнила себя ребенком, живущего в безопасности, тепле и уюте, семейные ужины вместе с родителями, где мы обсуждали, как прошел наш день.

Но я знала, что запах теперь был просто запахом. Мы с мамой перекидывались за ужином бессмысленными шутками, а папа возвращался домой поздно, наливал себе выпить и ел в тишине. Никто не хотел делиться тем, как прошел их день, потому что мы все хотели его забыть.

Как будто мы могли.

ДЕНЬ 29

ОБЩЕСТВЕННЫЕ РАБОТЫ

Когда на следующий день я пришла на общественные работы, то была на грани. Здание словно гудело. Снаружи стояла полицейская машина, чего практически никогда не бывало. Полагаю, полицию вызвали, чтобы поддержать порядок этим вечером. Эта мысль немного пугала меня.

По правде говоря, я там вообще не хотела быть, и почти сымитировала кишечный грипп, чтобы отмазаться. Но, в конце концов, я знала: чем скорее разделаюсь с исправительными работами, тем скорее это закончится, и тем скорее я смогу вернуть свою жизнь. Вскоре наступят зимние каникулы, и у меня была слабая надежда, что за время отдыха люди всё забудут и зациклятся на следующем большом скандале. А я бы могла начать новый семестр, будто ничего не случилось.

А что, если не забудут? Что, если я навсегда останусь большой темой для обсуждения? Я пыталась не думать о том, что у меня впереди еще целый год. Эта мысль была слишком удручающей.

Я явилась первой, и миссис Моузли оторвала взгляд от своей книги, когда я зашла.

– Не была уверена, что увижу тебя сегодня, – сказала она.

Я положила свою бумагу на стол.

– Моя мама отвезет меня домой до начала встречи.

Миссис Моузли посмотрела на меня поверх очков, затем сняла их, и они повисли на шейной цепочке.

– Эшли, я думаю, тебе нужно знать, еще никого не присылали на программу с твоей... проблемой.

Отлично, – подумала я. – Я аномалия. И у меня проблема. Звучит, будто я зависима от порно.

Миссис Моузли продолжила:

– Я знаю, что многие дети эсемесятся, и им всё сходит с рук. Ты не первая девушка в мире, которая отправляет свое пикантное фото парню. Ты знаешь это, не так ли?

Я кивнула, уставившись на свои туфли. Разговор начинал становиться неудобным.

– У меня были дети, которых присылали сюда из-за наркотиков, из-за насилия, из-за всяких вещей. Была одна девушка, попавшая сюда, потому что ее поймали за планированием убийства ее матери. Ты можешь в это поверить? Хорошая студентка, никаких наркотиков, связалась с плохой компанией, и следующее, что она узнала – ее арестовывают. За намерение убийства, Эшли. Но у меня никогда не было девушки, попавшей сюда, потому что ее видели обнаженной. Я хочу, чтобы ты знала. Твой случай необычен, потому что ... это необычно. Улавливаешь?