Страница 49 из 57
– Эх. У него неприятный запах изо рта. Ты же знаешь – я терпеть не могу зловонное дыхание. Будто собака тебя облизала. Так что секса определенно не будет. Ведь если его дыхание настолько плохое, я даже не могу представить, как он будет пахнуть, когда снимет свои носки.
Я засмеялась.
– Мерзость! Но он милый. Может, предложить ему жвачку или что-то в этом роде.
Она скривила гримасу.
– Он слишком слюнявый. Я, скорее всего, просто порву с ним.
Я покачала головой. Для Вонни всегда всё было легко.
– Как насчет тебя, Лютик? В твоей жизни сейчас есть какой-нибудь парень?
– Э-э, определенно нет. И возможно, больше никогда не будет.
– Да ладно! Ты не можешь навсегда отречься от парней, только потому, что Калеб оказался супермудаком.
Я закрыла свой ноутбук и отодвинула его в сторону, затем потянулась к подушке.
– Я видела его.
Ее глаза широко распахнулись, и она выпрямилась.
– Ничего себе! В самом деле? Я слышала, он, вроде как, сейчас полностью подавлен. Я не хотела поднимать эту тему, но раз ты видела его ... как он выглядит?
– Он выглядит сокрушенным, – сказала я. – Он сильно изменился. Худой, бледный, темные круги под глазами, и всё такое. Он извинился передо мной.
– Серьезно?
Я включила какую-то музыку и вытащила пару журналов из ящика стола. И бросила один в Вонни, как в старые времена.
– Его адвокат заставил его сделать это.
– Представляю себе. Он же тряпка.
– Не знаю, – произнесла я. – Я думаю, что это действительно испортило ему жизнь.
– Хорошо, – сказала она. – Не хочу относиться предвзято или типа того, но это его вина. То, что он сделал, было действительно отстойно.
– Да, – сказала я, но чувствовала себя немного неуверенно.
Да, то, что сделал Калеб, было его ошибкой, но в каком-то смысле это был и мой просчёт тоже, верно? Ведь это я сделала фото. Это я приняла решение, и это я стояла в ванной Вонни и разделась. И это я решила послать ему фотографию. Не сделай я этого, ему нечего было бы рассылать. И это подло, что он получил столько негативных последствий из-за такой глупости.
– Как насчет тебя? Как проходит общественная работа? – спросила Вонни.
В памяти всплыло лицо Мака. Обязаловка перестала быть таким ужасным наказанием, и, полагаю, причина в нем.
– Всё в порядке, – ответила я. – Там есть несколько по-настоящему интересных людей, и есть также один неплохой парень.
Вонни взвизгнула.
– Парень?
Я покачала головой.
– Не в том смысле. Он друг. Некоторое время он был моим единственным другом.
Она наклонила голову.
– За что он там?
Я закрыла свой журнал.
– За что он там? Ты что – телевизионный коп? Я не знаю.
Вонни прекратила листать страницы, и уставилась на меня.
– Ты не знаешь? А что если он убийца или вроде того, а ты с ним дружишь?
– Он не убийца. За такие преступления не приговаривают к общественным работам. Вероятно, он просто запутался, как и я.
– Если ты так говоришь, – протянула она. – Но на твоем месте, Лютик, я бы это выяснила. Перед тем, как набиваться ему в друзья. Последнее, что тебе нужно, это еще один негодяй.
Она начала рассказывать, что она видела по телевизору, и я какое-то время слушала ее болтовню, витая в облаках. Затем мы читали друг другу статьи в журналах из разделов вопросов и ответов, смеясь над ними, как обычно, и мне так сильно хотелось, чтобы у нас всё было как раньше. Но это не так. Люди живут дальше, и Вонни вернулась ко мне, но все же я не чувствовала, будто всё в порядке. Что-то было упущено.
– Итак, моя мама что-то говорила о заседании совета завтра вечером? – спросила Вонни.
– Думаю, да. Я мало знаю об этом. Мои родители больше не говорят о таких вещах при мне.
– Моя мама сказала, что они собираются обсудить «проблему секстинга», – продолжала Вонни, делая воздушные кавычки. – И что несколько членов совета требуют, чтобы твой папа покинул пост или его уволили. Думаешь, так будет?
По правде говоря, мне не нравилось думать об этом. Не нравилось думать, что это будет означать для нашей семьи. Мы не могли жить за счёт маминой зарплаты. И чем бы папа занял себя? Он любил свою работу. Он был бы опустошен.
– Я не знаю.
– Это отстой. Моя мама говорит, что там будет много людей. Она сказала, что это будет очень унизительно для твоей семьи. На твоем месте, Лютик, я бы удостоверилась, что меня не будет нигде поблизости этой встречи.
– Это, наверное, хороший совет.
Вонни осталась до тех пор, пока мы не услышали, как мама хлопочет на кухне.
После ее ухода, я спустилась вниз, посмотреть, не готовит ли мама ужин, а из головы не выходило то, что сказала мама Вонни о заседании правления: это было бы унизительно для нашей семьи.
Мама варила суп, в переднике поверх рабочей одежды, ее очки для чтения были сдвинуты на волосы. Ее глаза выглядели усталыми, и казалось, что вокруг них больше морщин, чем было раньше. Я взяла разделочную доску и начала нарезать морковку, которую она выложила.