Страница 11 из 13
Один из ближайших сотрудников С.Ю. Витте, знавший его на протяжении многих лет, дал ему весьма емкую и точную характеристику: «Человек сильного ума, твердой воли, бьющей оригинальности во внешности, образе мыслей и действий. В нем все дышало страстностью, порывом, непосредственностью, нечеловеческой энергией. По натуре борец сильный, даже дерзкий, он как бы искал поприща для состязания и, когда встречал противника, вступал с ним в решительный бой… На глазах у всех со сказочной быстротой проявлялась могучая натура, которая постепенно всем овладевала и всех вольно или невольно подчиняла себе… В работе его интересовала основная мысль и общее направление. К мелочам он никогда не придирался и не требовал условного канцелярского языка. Работать с ним было и приятно, и легко. Усваивал он новый предмет, что называется на лету».
Темпы развития экономики России в конце XIX века оставались устойчивыми, наблюдался очевидный и уверенный подъем производительных сил. Так, из 1292 русских акционерных компаний, действовавших в 1903 году, 794 были учреждены в 1892–1902 годах, а из 241 иностранной компании – 205 появились в России в указанно десятилетие. В 90-е годы прокладывалось ежегодно в среднем 2,5 тысячи верст новых железнодорожных магистралей (этот показатель никогда не был впоследствии превышен). В частновладельческом секторе наблюдалась бурная деловая активность, подтверждавшая правильность проводимого экономического курса. Однако на рубеже веков ситуация резко ухудшилась. Изменение мировой экономической конъюнктуры привело сначала к спаду, а с начала 1900 года к кризису в ведущих отраслях производства. Иностранные фирмы одна за одной терпели банкротство. В российских деловых кругах царили уныние и растерянность, усугублявшиеся громким крахом нескольких ведущих отечественных промышленных и финансовых групп: П.П. фон Дервиза, С.И. Мамонтова, А.К. Алчевского. Это активизировало противников министра финансов, во весь голос заговоривших о том, что его политика – авантюра. Особенно большой общественный резонанс вызвало крушение промышленного магната Саввы Мамонтова, выдающегося русского предпринимателя и мецената. Общественное мнение приписывало его падение не экономическим факторам, а исключительно злой воле министра финансов С. Витте и стоявших за ним «еврейских банкиров». В этой связи историки выделяют имя нью-йоркского банкира, владельца финансовой компании «Кун, Лейб и К°», миллионера-еврея Якова (Янкеля) Шифа, который в 1905 году во время русско-японских мирных переговоров в Портсмуте явился к главе делегации С.Ю. Витте и угрожал ему революцией в России, если в империи не будут сняты административно-юридические ограничения для евреев. Эта угроза была реализована руками Гельфанда (Парвуса). В литературе встречаются утверждения, что в 1918 году тот же Шиф телеграфировал главе ЦИК Якову (Янкелю) Свердлову приказ убить Романовых. Заокеанский банкир действительно переводил деньги врагам русского правительства и престолоненавистников, в чем и сам неоднократно признавался публично. Имеются указания на суммы, колеблющиеся в пределах от 12 до 20 миллионов долларов. В любом случае по тем временам это были огромные средства (в 1913 году официальный курс доллара составлял 1,94 рубля). [34,368]. Напомним, что зарплата земского врача В.Ф. Ясенецкого-Войно составляла 100 рублей в месяц.
Уже в эмиграции известный правый деятель В.В. Шульгин (тот самый, который принимал отречение Николая II в Пскове) писал: «Яков Шиф перевел на нужды Русской революции 12 миллионов долларов, на каковые деньги, надо думать, она, революция, и совершилась. Когда сие произошло, Яков Шиф приветствовал радостной телеграммой нового русского министра иностранных дел, Павла Николаевича Милюкова, причем сей последний, то есть русский министр иностранных дел, имел неосторожность ответить американскому еврею-миллионщику почтительно-благодарственной телеграммой».
Шульгин упомянул об одном из самых поразительных эпизодов в биографии Милюкова. Сразу же по вступлении в должность министра, отправлять послание одиозному иностранцу, выражать свою с ним солидарность! Текст телеграммы, опубликованный во влиятельной «Нью-Йорк тайме» 10 апреля 1917 года, сам по себе красноречив и не нуждается в пространных комментариях. «Мы едины с вами в нашей ненависти и антипатии к старому режиму, ныне свергнутому; позвольте сохранить наше единство и в деле осуществления новых идей равенства, свободы и согласия между народами, участвуя в мировой борьбе против средневековья, милитаризма и самодержавной власти, опиравшейся на Божественное право. Примите нашу живейшую благодарность за ваши поздравления, которые свидетельствуют о перемене, произведенной благодетельным переворотом во взаимных отношениях наших двух сторон», [цит. по 2]. Как видит читатель, один масон благодарит публично другого масона за оказанную помощь. Но вернемся в 1905 год.
Витте убедил императора, что полнота царской власти сохранится и при выборном представительстве. Главное одержать тактическую и политическую победу над противником именно в настоящий момент, в данную критическую минуту, а потом можно все будет «урегулировать». Император очень серьезно отнесся к доводам и аргументам Сергея Витте и 13 октября известил о его назначении председателем Совета министров, предлагая объединить деятельность кабинета для «восстановления порядка повсеместно».
Однако С. Витте этим не удовлетворился и заявил, что примет пост лишь при условии одобрения изложенной программы, которую советовал обсудить на совещании лиц «по усмотрению государя». Эти обсуждения состоялись в последующие дни. На них рекомендации Сергея Юльевича были одобрены и 17 октября 1905 года самодержец подписал манифест «об усовершенствовании государственного порядка», текст которого был составлен главой правительства и его давним близким знакомым членом Государственного Совета князем А.Д. Оболенским. Это была важнейшая политическая декларация последнего царствования. Она содержала обещание «даровать народу незыблемые основы гражданских свобод»: неприкосновенность личности, свободу совести, слова, собраний, союзов; привлечь к выборам в Государственную Думу все слои населения; признать Думу законодательным органом, без одобрения которого ни один закон не мог вступить в силу.
Манифест 17 октября 1905 года – переломный момент в истории России, крупнейший шаг по пути конституционной эволюции, создания правового государства. Во имя мира и благополучия страны монархическая власть отказывалась от исконных, освященных веками истории и Божественным соизволением прерогатив. Как указывалось выше, Николай II осознанно и бесповоротно принял решение о введении конституционного строя в России.
Как обычно о всех серьезных событиях Николай II информировал свою мать: «в течение этих ужасных дней я виделся с Витте постоянно, наши разговоры начинались утром и кончались вечером при темноте. Представлялось избрать один из двух путей: назначить энергичного военного человека и всеми силами раздавить крамолу; затем была бы передышка и снова пришлось через несколько месяцев действовать силою… Другой путь – предоставление гражданских прав населению – свободы слова, печати, собраний, союзов и неприкосновенности личности. Кроме того, обязательство проводить всякий законопроект через Государственную Думу – это в сущности и есть конституция. Витте горячо отстаивал этот путь, говоря, что хотя он и рискованный, тем не менее единственный в настоящий момент… Он прямо объявил, что если я его хочу назначить председателем Совета министров, то надо согласиться с его программой и не мешать действовать». [130].
Октябрьский манифест, как и предполагал С.Ю. Витте, внес некоторое замешательство в ряды оппозиции, умеренно либеральные представители которой пришли к заключению, что борьба с властью выиграна. Хотя они не были сторонниками правительства, но на некоторое время перестали выступать заодно с радикалами всех мастей, стремившихся лишь к разрушению. Однако восторженный энтузиазм в либеральной среде разделяли далеко не все. Павел Милюков находился в момент опубликования манифеста в