Страница 6 из 33
Я натянул на лицо холодное выражение и подошел к ним. Гриша отошел ко входу в здание СИЗО и закурил.
— Здравствуйте. Вадим Михайлович Новицкий, — представился я.
— Прокурор, Куликов Леонид Иванович, — ответил бородатый. — Да я вас уже видел.
И, сказав эти слова, начинает пристально меня разглядывать. Что же это такое? Так и сверлит меня глазами! Я уже хотел возмутиться, но сдержался.
— И что же вы от меня хотите? — спросил я. На самом-то деле я прекрасно понимал, чего он от меня хочет.
— Я бы хотел поговорить с вами про Эдуарда Лиановского.
Я и сам уже догадался, о чем ты хочешь поговорить! А вот хрен тебе, ничего ты не узнаешь! Я не хотел, чтобы этот Куликов разнес услышанное по всей прокуратуре, и Володя бы мучился воспоминаниями.
— И что вам надо знать? — надменно спрашиваю я. Дешевая игра, да что делать! — Он и его подельники мертвы вот уже как два года, дело закрыто и сдано в архив.
— А по какой причине он был столь жестоко убит?
«Да потому что заслужил!» — чуть не крикнул я, но вовремя сдержался.
— Надзиратели перестарались немножко. Это все, что вы хотели знать? — даю ему понять, что мне не по душе этот допрос. А тот отрицательно качает головой и продолжает задавать вопросы:
— А как Лиановский был связан с вашим другом, Владимиром Злобиным?
Ах ты, боже мой… Это уже слишком! Неприлично влезать в чужую жизнь! Я хотел было высказать этому прокурору все, что о нем думаю, но опять сдержался.
— Откуда мне это знать? — честное слово, еще один вопрос, и я взорвусь!
— Но вы же с ним дружите, ведь так? И не отпирайтесь — я вас сегодня видел в нашей прокуратуре.
— Да, дружим. А какое это имеет отношение к вам? — меня очень волновал этот вопрос. И угадайте, что этот прокурор мне ответил? «Меня очень заинтересовала эта история!»
При этих словах я сильно рассердился. Что же это? Ради праздного интереса надо бередить сердечные раны, лезть в чужое прошлое! Правильно Володя не любит своих коллег! А я-то, дурак, еще за них тогда заступился! «Не надо так резко», — сказал я тогда. Эх, если бы послать их далеко и надолго с их интересом! Никогда им не расскажу про это!
Но вслух я свои мысли не высказал, а ответил лишь:
— Не надо влезать в чужую жизнь просто потому, что вам интересно. Больше мне вам нечего сказать. Прощайте, — и я, развернувшись, ушел в здание следственного изолятора. Сослался на кучу бумажной работы.
Надеюсь, он понял. Правосудие правосудием, но надо и честь знать.
Через несколько минут ко мне в кабинет зашел Гриша и сообщил, что Куликов уехал. Может быть, мои слова заставили его понять, что неприлично влезать в личную жизнь другого человека — это мне неизвестно. Ну, а я решил сообщить Володе о визите прокурора. Я достал из кармана телефон и набрал его номер.
— Привет, Володя. Прости, но у меня для тебя есть неприятная новость.
— Вадим, здравствуй. Что случилось?
Я немного помолчал, собираясь с мыслями.
— Сейчас, минут пять назад, ко мне приходил один из ваших прокуроров, Леонид Куликов. Спрашивал про… ну, ты сам понимаешь, про кого.
— Про Лиановского, что ли?
— Именно. Я, конечно, ничего ему не рассказал. Нет, ну до чего же наглый субъект, ей-богу. Когда я его спросил, зачем ему надо это знать, он ответил: «Меня просто заинтересовала эта история!» Так что готовься к бесконечным допросам.
Ох, чувствую, новость эта сегодня облетит всю прокуратуру…
— Могу, кстати, к тебе подъехать для моральной поддержки — ты же знаешь, что у меня сегодня выходной, — неожиданно предложил я.
— Я себе уже такую репутацию создал, что меня никто ни о чем в жизни не спросит, — ответил Володя. — Если хочешь, приезжай, буду рад.
— Скоро буду, — сказал я и отключился. Я тут же сел в машину и второй раз за день устремился в сторону прокуратуры. Что-то я сегодня весь день в разъездах… Хорош выходной!
***
Через полчаса после нашего с Володей разговора я приехал в прокуратуру — снова эти чертовы пробки! Там на меня никто не обращал внимания, поскольку я был одет просто: на мне была черная куртка, джинсы, кроссовки и кепка. Я вообще всегда одевался скромно, несмотря на то, что сейчас могу себе позволить дизайнерские вещи. Но я не любитель этих понтов. Так что выглядел я как среднестатический москвич. Постовой, молодой брюнет в черной форме, поздоровался. Я ответил ему и сказал, что мне нужен прокурор. Но я не ожидал, что парень упомянет только двоих — уже знакомого мне Куликова и Евдокимова. Наверно, это тот, который в очках. Неужели Володя для них не прокурор? Да, многого он мне вчера не рассказал…
Как только я сказал, что мне нужен именно Володя, постовой округлил глаза и уставился на меня. Мне все это стало надоедать, и я довольно грубо сказал:
— Нечего на меня так смотреть. Куда мне идти?
Парень немного отошел от потрясения и ответил:
— Второй этаж, пятый кабинет. Только если вы без записи, он вас не примет.
Что за идиотская привычка у людей давать ненужные советы!
— Это уж мое дело, — спокойно отвечаю я и, поблагодарив, отправляюсь в кабинет Володи. Заждался уже, наверно…
***
Когда я постучался к Володе, он сразу же запустил меня в кабинет и с видимым облегчением сел в кресло.
— Рад тебя видеть. Наконец-то ты приехал… — улыбнулся он.
— Ну что, как ты? Не достали еще коллеги?
Да, после разговора с Куликовым я понимал нелюбовь Володи к своим коллегам… Хотя, может быть, не все они такие, кто знает?
— Достали… Нет, ну ты пойми: куда ни пойду — они смотрят то с недоумением, то с презрением. Сами-то молчат, а за спиной у меня говорят всякую чепуху. Приходится вот сидеть в кабинете. Ничего ведь не знают, что тогда случилось… — при этих словах я испугался, как бы Володя снова не дал волю эмоциям, но тот остался спокоен.
— Может быть, рассказать? — предложил было я, но он только отмахнулся.
— Что ты! Если узнают, придется увольняться отсюда, да и тебя посадят за убийство этого подонка Лиановского.
Ты прав, Володя, меня посадят… И вообще, я не это хотел сказать — я вовсе не желал рассказывать обо всех подробностях того случая, а лишь в общих чертах описать его. Но сначала надо успокоить друга — я знал, что он карьерист.
— Ну так что? — весело говорю я. — Я тебя устрою к нам — в районный ОВД нужен следователь. Я помню, как ты рассказывал о количестве раскрытых дел (а их много было), так что следак из тебя неплохой выйдет. А меня никто не посадит — все были только рады, что Лиановский умер. Судья знал, что его убил я, и никто меня никуда не сажал.
Кто «все», которые были рады смерти Лиановского? Странно, что Володя об этом не спросил. Я бы так ответил: «пострадавшие от его деяний».
— Согласен? — спросил я, видя его раздумья. Да, из прокурора в следователи — это ж какой спуск по карьерной лестнице! Володя кивнул.
— Вот и прекрасно! — обрадовался я и буквально силой заставил его написать заявление об увольнении по собственному желанию. Сделав это, он ушел в канцелярию, а я остался один в кабинете. От скуки я стал разглядывать обстановку — довольно скромно: большой шкаф с книгами и фото, стол с кучей папок и черное кресло. На стене какая-то репродукция.
Мой взгляд упал на книгу, лежащую на столе. Я взял ее в руки и прочитал название: «Уголовный кодекс РФ». Интересно, а сколько бы мне дали за мое преступление?
Я быстро нашел 105-ю статью и начал читать. От восьми до двадцати лет… Ведь я-то убил троих, значит, двадцать лет, а то и пожизненное! Я грустно вздохнул и вернул книгу на место. Двадцать лет жизни впустую! Не слишком ли большая цена за желание помочь другу?
Скоро пришел Володя.
— Все, можно уезжать? — спросил я как ни в чем не бывало. Он кивнул и — неожиданная вещь! — решил все-таки сообщить коллегам о том, что на самом деле случилось десять лет назад. Взяв лист бумаги и ручку, он написал:
«Я видел, как вы на меня смотрите, с недоумением и презрением. Я вам скажу, что я никоим образом не связан с Эдуардом Лиановским. Этот человек десять лет назад вырезал всю мою семью. Да, не удивляйтесь, у меня была семья, и я был счастлив. Я тогда раскрыл дело о наркоторговле и хотел вступить в мафию, чтобы узнать имена всех фигурантов. Но внезапно появился более сильный глава — Лиановский. Меня шантажировали моими близкими людьми, но я не верил, что могу проиграть. И зря. Вот вам мой совет: не идите на поводу у своих желаний».