Страница 8 из 42
Женька подсечкой бросил его на землю.
— Что надо? Быстро!
— За… зажигалку.
— Обойдетесь.
О зажигалке знал только Томаз, значит, это он послал вдогонку своих гвардейцев. Жидковаты они у него. Впрочем, и сам господин базарник птица отнюдь не высочайшего полета. Так себе — ворона мокрая.
Женька уже выходил из лабиринта ящиков, когда спиной почувствовал опасность. Чувствовать спиной не учат ни в училищах, ни даже в академиях. Этому война учит. Он резко обернулся. Кавказец был уже рядом, уже заносил руку с ножом. Женька ударил его ногой, когда нож резанул воздух, а кавказец пошатнулся, потеряв опору. Удар был на пятерку: противник ушел в пространство, до горизонта бы долетел, если бы не ящики…
Так, выкрики со стороны метро. Шум услышан, кажется, приближается доблестная милиция. В принципе, ничего страшного, пусть бы приближалась, но это — то самое метро, где несут службу старший лейтенант Алексей Алексеевич и сержант Вася. Старые знакомые — не всегда добрые знакомые. А делать нечего. На одно лишь надо уповать: другая смена несет дежурство. Слабенькое, конечно, упование. Но не бегать же от них по городским улицам?!
Отворилась дверь киоска, блондинка высунула голову, хочет, видно, понять, что тут за шум происходит в ее владениях.
— Пусти, девочка!
Она чуть шире распахивает дверь.
Женька запрыгивает в киоск, и почти сразу же за тонкой пластиковой стеной раздается знакомый голос сержанта Васи:
— Что тут произошло?
— Не знаю. Пьянь, наверное. Вон один побежал!
— Ага, убежит он, как же!
«Черт, — подумал Женька, вслушиваясь в удаляющиеся шаги милиционера, — а мог бы влипнуть ни за что! Не случись драки, спустился бы в метро и угодил в кутузку. Мышей ловить перестал! Расслабон устроил, салага!»
Девочка захлопнула дверь, накинула крючок, потом повернулась к нему, глаза ее стали испуганными:
— Господи, свитер в крови!
Он перевел взгляд на руки и только теперь заметил, что правый рукав свитера действительно набух от крови. Еще неприятнее стало оттого, что симпатичная блондинка узрела отсутствие кисти. Как бы еще истерику не закатила.
Но она метнулась к своей сумочке.
— Сейчас, у меня кое-что есть.
— Шов разошелся, — зачем-то пояснил Женька.
— Сейчас, сейчас. Только не обращай внимания.
— На что?
Но она уже подняла рукав свитера, положила на рану мягкую прокладку и начала бинтовать руку.
— Здорово у тебя получается.
— Я медучилище заканчивала.
— А чего же тут торчишь?
— Хочется не только хлеба, но и кофе… Вот и все. Кровь не выступит, не бойся. Спокойно доедешь домой. Там — прокладка, с которой женщина чувствует себя уверенной всегда и везде. Рекламу по телевизору смотришь?
Зырянов поежился, глядя на бинт:
— Ты даешь!
— Ничего больше под рукой не было.
— Спасибо. Я посижу у тебя пару минут, пусть сержант уйдет.
— А ты почему его боишься? Мне кажется, ты не должен бояться милиции.
Женька не стал пускаться в объяснения:
— Не должен, но и говорить с ним не хочется.
— Кофе тебе дать?
— Если можно, с телефоном.
— С домашним? — насмешливо взглянула она на него.
— Это само собой. Должен же я тебя найти и отблагодарить за то, что спасла от смерти. Ну пока — мне сейчас позвонить надо.
— Держи, — протянула она ему трубку.
Лаврентьев был дома.
— Игорь Викторович, ты еще не улетел в свой Новокузнецк?
— Нет, но собираюсь. Как твои розыски, увенчались успехом?
— Спасибо, Игорь Викторович, Томаза нашел, остальное — дело времени.
— Больше я тебе ничем помочь не могу, Женя. Честно скажу: если бы эти кавказцы не были такими паскудами в сделках, не накалывали нас — я бы вообще промолчал. Хотя, где Рамазан — действительно не знаю. Но то, что он зажигалки своим дарил — это точно. Он любил жесты. Если только это вообще тот Рамазан, который тебе нужен.
— Игорь Викторович, всего один вопрос. Не знаешь, что за товар он сейчас доставляет в Москву?
— Турецкие куртки. Не очень дорогие, но вроде хорошая кожа.
— Турецкие куртки и челноки привозят.
— У нашего общего знакомого они от иной фирмы. Она называется… У тебя есть, чем и где записать?
Глава 6
Чехотного заинтересовал подполковник Ляшенко.
Пути их никогда не пересекались. В Чечне Чехотный не был, в Карабахе, правда, случалось им бывать в одних регионах, но это только теперь выясняется: дела ведь у каждого свои были.
Макаров писал на Ляшенко ходатайство о досрочном присвоении тому майора, потом подполковника. Ляшенко был готов идти за командиром куда угодно. Хотя, как выясняется, не один Ляшенко такой…
Но речь идет пока только о нем.
Итак, подполковник на неделю прибывает в Москву, занимается служебными делами, встречается с Тамарой Алексеевной Макаровой и за день до отлета на Кавказ исчезает. Исчезает на своей машине. Будь бы жена и дети поближе, логично бы выглядело предположение, что он махнул к ним, но на Дон и обратно за сутки не домчишься. Чехотный, конечно, и это проверил на всякий случай — нет, не видели родные мужа, отца и зятя.
Хорошо, что есть на свете рыбаки. Один из них, сосед по подъезду, выходил с удочками и рюкзаком к первому автобусу, это, значит, около пяти утра, и видел, как Ляшенко ставил машину в гараж — металлическую «ракушку».
«Все бегом делал, можно сказать, и не поздоровался, только кивнул. Оно понятно: спешил, потому что в то утро на войну улетал».
Спешил и оставил в гараже кавардак. Даже пластмассовую канистру с маслом не закрутил: и канистра, и пробка покоились у переднего колеса на газете. Газета Чехотному очень понравилась. Такой в Москве не купишь. Районная газета, выходит в городке Мещовске Калужской области. Датирована одним из последних дней пребывания Ляшенко в столице.
Не купить такой газеты в московских киосках. А это значит… В общем, значит кое-что. Или гость оттуда приезжал, или подполковник туда мотался.
Будь что-нибудь интересное напечатано в ней для Ляшенко, он бы прибрал ее, а не использовал в качестве подстилки.
Тем не менее Чехотный прочел районку от корки до корки и ничего интересного из материалов не выудил. Надои неважные, сенокос плохо идет, коммунисты и демократы хают друг друга, готовясь к выборам президента…
Гостя у Ляшенко никто не видел. А кого мог подполковник посещать в калужских краях? Родственников? Проверил Чехотный: нет там родственников. Сослуживцев? И об этом добыл справку следователь. Из той воинской части, где служил Ляшенко, в Мещовском районе никто не живет. А вообще из внутренних войск купили дома в деревнях четыре отставника, все уволились еще до начала чеченской заварухи, но были в Карабахе. И еще одна женщина живет под Мещовском, была медработником, в звании прапорщика, пять лет назад не продлила контракт, вернулась к родителям, работает в детском саду, воспитывает сына.
К полковникам-отставникам сломя голову, рискуя опоздать на самолет, Чехотный не помчался бы, даже если бы и были они его хорошими знакомыми. А вот к женщине…
Она была в Карабахе, Леся Котенкова.
* * *
— Олег Иванович, вы готовы к приему гостей, нет?
На пороге стоял Чехотный, усталыми грустными глазами смотрел на Макарова.
— С какими новостями? — спросил хозяин, когда они уселись за журнальным столиком, заваленным грудой газетных, журнальных вырезок. Олег смел все их в папку, туго завязал тесемки на ней, поставил в книжный шкаф.
— Новости… Мы обычно так говорим: шел мимо, дай, думаю, заскочу по дороге, чаю выпью.
— Есть и хороший коньяк, вас угощу, но сам — пас.
— Мне тоже не надо… Олег Иванович, а ведь вы раньше выпивали, во всяком случае, в компаниях, а сейчас что случилось? Врачи не велят?
Макаров поставил на стол розетку с медом, печенье, конфеты.
— Чай скоро закипит, я его перед вашим приходом на огонь поставил. Как чувствовал. А что касается спиртного… Не далее как вчера принимал. Сослуживец приехал, он бы не понял, если бы я отказался.