Убийственная красавица

Молодых девушек находят убитыми, а убийцы разгуливают на свободе, отцы уходят из дома и переезжают — правда, пока только из, а не к — из-за женщины, которой бредит по ночам каждый подросток. Хотя отец-то уже далеко не подросток, уныло подумал Тим, пнув острым носком своего черного кожаного ботинка камешек и глядя, как он запрыгал по сухой траве. Разве мужчине в его возрасте не положено быть умнее? А теперь еще мать укатила в Форт-Лодердейл со своей лучшей подругой, школьной медсестрой, которая, правда, была разодета совсем не как медсестра, когда заехала за матерью сегодня вечером. И сколько пройдет времени, прежде чем он сумеет прогнать из памяти ее рыхлые груди, вываливающиеся из лифа ее слишком короткого и чересчур облегающего платья? Господи, о чем эта Рита только думала? Что же люди видят в действительности, когда смотрят на себя в зеркало? Или они смотрят, но не видят?

— Следи за сестрой, — предупредила его мать, перед тем как уйти. Без сомнения, то же самое она сказала перед этим Меган. «Следи за братом», — слышал он ее шепот. Интересно, если мать действительно уехала на свидание, то ведет ли себя прилично? В отличие от его отца и сестры. Меган что, совсем не соображает, с кем связалась? С Грегом Уоттом, с ума сойти! Мало того что она позволила этому дылде схватить ее и закинуть на плечо, как мешок с картошкой, так она еще и обжималась с ним на виду у всех, в самый разгар так называемого чествования погибшей подруги! Неужели и вправду решила, что их никто не увидит? Если они с Грегом ушли в другой конец парка, это вовсе не значит, что они стали невидимыми! Да их все равно бы кто-нибудь застукал, даже если б они улетели на луну! У нее что, совсем нет чувства собственного достоинства?

Но потом что-то, слава богу, случилось. Он был слишком далеко, чтобы увидеть, что именно, и слишком далеко, чтобы что-то слышать, но что-то, определенно, произошло, кто-то что-то сказал, потому что Грег с сестрой вдруг перестали льнуть друг к другу, как две виноградные лозы. Грег ушел в одну сторону, а Меган в другую, и больше они так ни разу друг к другу и не подошли.

Но Меган и к нему не подошла, понял вдруг Тим, не зная даже, радоваться ему или тревожиться. А потом он увидел Грега с Джоем, которые в компании других таких же качков играли в импровизированный тачбол. И не обращали ни малейшего внимания на компанию подростков, рассевшихся в круг и слушавших классическую песню «Битлз» «Земляничные поляны» в отвратительном исполнении Виктора Драммонда. Может, Меган тоже там?

Нет, ее нет среди них, понял Тим, пристально разглядывая лица сидевших в тусклом свете. Но и среди тех, кто раскачивается в такт музыке и размахивает в душном воздухе обгоревшими свечками, ее тоже не было. Нет ей никакого дела до ваших земляничных полей, радостно подумал Тим (ему эта песня никогда не нравилась — глупая и бессмысленная). Хотя что вообще имеет смысл?

Ветерок донес до него сладковатый запах марихуаны, и он стал всматриваться в темноте в рассевшихся под большой ананасовой пальмой молодых людей, которые по кругу передавали друг другу самодельную сигаретку. Копы, как ни странно, оставили их в покое, очевидно, решив, что если ребятки накачаются, то проблем с ними будет меньше. А может, они совсем уж дураки и просто не видят, что творится у них под носом.

Тим увидел, что Джинджер Перчак, Таня Мак-Гаверн и еще несколько девушек тихонько плачут, дожидаясь своей очереди. Интересно, они Лиану оплакивают или себя? Любопытно, что даже сейчас, когда прошло уже больше недели с того дня, как нашли труп Лианы, девушки разражаются слезами при малейшем подстрекательстве, а иногда и без. Иногда достаточно просто как-то не так на них посмотреть — а как на них смотреть? — и они начинают рыдать. Зато никто их ни в чем не обвиняет и не обзывается, никто не ставит под сомнение их сексуальную ориентацию. Почему девушкам можно — более того, это даже поощряется — выражать свои эмоции по всякому пустяковому случаю, а парней принуждают сдерживаться даже в самых серьезных ситуациях? Разве это справедливо?

В слезах нет ничего позорного, сказала ему мать после того, как отец их бросил, сама чуть не рыдая в голос. Неправда, это позорно. Он прекрасно это понимал, хотя слышал, как плакала Меган, закрывшись у себя в спальне. Его отец утратил нравственные ориентиры, и все в их мире пошло кувырком. Теперь он, Тим, должен быть бдительным, внимательным и даже осторожным. Если он будет слабым, если отвлечется хоть на миг, если допустит, чтобы его глаза заволокло слезами, как это часто бывало с матерью, когда она думала, что ее никто не видит, то как он сможет заново найти себя в этом мире? Как он сможет вывести их к свету?

Тим снова зажег циферблат, понимая, что прошло всего несколько минут с тех пор, как он посмотрел на часы в последний раз. Куда запропастилась Меган, черт побери? Рядом с Грегом ее не видно, рядом с Джинджер и Таней — тоже, а уже становится поздно, через час они должны быть дома. Не убежала же она куда-нибудь? Не такая уж она дура, в самом деле!

И вдруг ночной воздух наполнился прекраснейшими звуками. Звуками девического голоса, чистого и прозрачного, как холодный горный ручей. Она пела: «Спасешь ли ты меня утром?», и с каждым грустным рефреном ее голос набирал мощь и решительность.

Тим обернулся на голос. «Я сижу и мучаюсь жаждой. Брось мне спасательный круг, пока я не перешла черту».

Тим невольно затаил дыхание. Пела Далила Фрэнклин. Все вокруг зашевелились и стали прислушиваться, склонив головы набок, до него донесся недоверчивый шепот: «Это правда Далила Фрэнклин?» — «Должно быть, под фанеру поет», — сказал кто-то еще.

— Мать твою! — заорал Грег, бросив мяч и протолкавшись в круг. — Неужто это и вправду поет Биг Ди?

Далила немедленно замолчала и уставилась в землю, будто желая, чтобы она разверзлась у нее под ногами.

— Что такое? — Подле Грега показался запыхавшийся Джой Бэлфор. — Похоже на поросячий визг.

— Заткнись, Бэлфор! — рявкнул Грег.

— Я решил, что тут курицу зарезали.

— Господи, да заткнись же, говорят тебе.

— Да пошел ты! — обозлился Джой.

— Так, хватит, — вмешался Виктор Драммонд. — Мы собрались, чтобы почтить память Лианы, так что уберите отсюда свои задницы.

— Ах, да, я и забыл, что ты у нас специалист по задницам! Точно, педик? — ответил Джой.

Все дружно затаили дыхание. Тим смотрел, как Виктор схватил свою гитару и медленно поднялся на ноги. На одно мгновение Тим решил, что Виктор сейчас хрястнет Джоя гитарой по голове, но Виктор повернулся к нему спиной и побрел прочь. «Опера окончена», — бросил он через плечо.

— Как это окончена? — крикнул ему вдогонку Джой. — Она не закончится, пока толстая дама не споет, ты разве не знаешь? Ой, — добавил он, — толстая дама уже пропела.

Сидящие рассмеялись.

— Значит, пора собираться домой, — продолжал Джой. — Ведь толстая дама спела.

Тим думал, что Грег сейчас снова попросит Джоя заткнуться, чтобы Далила допела песню. Одно его слово — и все насмешки прекратятся. Но вместо этого он захохотал вместе с остальными, а потом пожал своими широкими плечами, как будто говоря Далиле: «Извини, я попытался, но…» И снова пошел играть в футбол.

Далила сидела еще несколько минут, склонив голову. Интересно, думал Тим, о чем она думает. Затем она медленно поднялась на ноги и пошла прочь.

— Толстая дама пропела, — крикнул откуда-то сзади какой-то парень.

— Зануда, — крикнула Далиле какая-то девица.

И тут зазвучала другая песня, уже с другого конца стремительно распадающегося круга, которую подхватили по всему парку десятки разрозненных голосов: «На каждой вечеринке должен быть свой зануда. Поэтому мы тебя и пригласили. Зануда, зануда».[39]

Они безжалостно преследовали Далилу до самого выхода из парка. Тим видел, как она пробежала по дороге и скрылась за углом, и невольно почувствовал жалость к ней, потому что он мог только презирать дочь женщины, разрушившей его семью. И покачал головой, пытаясь избавиться от столь неуместного сочувствия. Какое имеет значение, что у Далилы ангельский голос? Значение имеет лишь то, что она толстая и неуклюжая, а следовательно, представляет собой легкую мишень. И любой человек, находящийся рядом с ней, также становится легкой мишенью. Нет, Тим не может позволить себе такую роскошь, как сочувствие.

39

Песня из фильма «Отец невесты-2».