Убийственная красавица

Скорее всего Джой один это сделал. Грег на такое не способен.

Меган встала, подняла с полу сумочку, перебросила ее через плечо своего хлопчатобумажного платья и открыла дверь комнаты. Не успела она выйти в гостиную, как уже услышала шум родительской ссоры.

— Он прекрасно выглядит, — говорила мать.

— Он похож на панка, — возражал отец. — Я же говорил тебе, что собираюсь поужинать с ними в гольф-клубе. Тебе прекрасно известно, что туда надевают рубашку и галстук.

— Откуда мне может быть это известно? Я там ни разу не была.

Молчание. Меган почти видела искаженное лицо матери и сжатые кулаки отца. Гольф-клуб был особенно тяжелой темой. Отец утверждал, что семейные затраты на дорогой клуб полностью компенсируют те деловые контакты, которые он сможет там завязать. Не успела высохнуть его подпись на чеке, как он их бросил.

А сейчас отец стоял в центре маленькой гостиной и с грустью качал головой, как какой-нибудь беспомощный наблюдатель, на глазах которого произошла страшная авария и он пытается осознать, что же только что случилось.

— Привет, пап, — поздоровалась Меган. Она неохотно шла ему навстречу, надеясь, что больше никаких эксцессов не последует.

— Привет, солнышко. — Отец сжал ее в объятиях, и она невольно напряглась, опустив руки по швам. Она чувствовала, что мать на них смотрит. Ей ужасно хотелось тоже обнять отца, но мать, скорее всего, воспримет это как предательство, а ей и так уже порядочно досталось. — Ты ослепительна, как всегда.

Меган довольно улыбнулась. «Ты тоже», — подумала она. Отец являлся одним из тех баловней природы, которые с годами становятся еще красивее. У него была шапка густых темно-русых волос, ясные голубые глаза, мягкие чувственные губы. Женщины всегда находили его привлекательным. Даже ее подруги говорили, что ее отец очень сексуален.

— Идем? — спросила Меган. — А то я уже с голоду умираю. — С голоду она, конечно, не умирала, но ей хотелось как можно скорее уйти из дома.

— Нет, пока не идем, — сказал отец. — Твоему брату нужно переодеться.

Меган взглянула в другой конец комнаты, где на красном бархатном диване сгорбившись сидел ее брат Тим. Одна его обутая в кроссовку нога свисала с подлокотника, и он дергал ее в воздухе, как пловец. У Тима были губы матери и глаза отца, волосы же представляли собой смесь темно-русого цвета прически Яна и непокорных кудряшек Сэнди. На нем была жеваная белая рубашка и широкие брюки цвета хаки. Высокий, нескладный и немного неловкий, он сам еще не понимал, каким скоро станет красавцем, и, соответственно, не имел ни малейшего представления о своей потенциальной власти над людьми.

— Может, наденешь свой синий блейзер? — посоветовала Меган. — И галстук, который прислала на Рождество бабушка? — Она тут же закусила губу и закрыла глаза, успев, однако, заметить выражение боли, промелькнувшее в глазах матери. Она так расстроилась, когда они не смогли поехать на праздники на север из-за того, что у Яна возникло слишком много дел. «Много дел, черт бы его побрал», — ругалась она потом.

— Галстук — дурацкий предмет одежды, — пробормотал Тим.

— Галстук — знак уважения, — произнес Ян.

Меган догадывалась, о чем сейчас подумал ее брат: кто ты такой, чтобы говорить об уважении? Но она знала, что он никогда не скажет этого вслух.

— Тим, давай побыстрее, — торопливо сказала она. — Я есть хочу.

Тим нарочито медленно согнул ноги и опустил их на холодный кафельный пол.

Кафельный пол был еще одним болезненным вопросом. Матери очень хотелось содрать эту безобразную белую плитку и заменить теплыми деревянными полами, но отец настоял, чтобы они подождали еще год, прежде чем приступать к ремонту этого непритязательного бунгало из трех спален. Теперь отец жил в новехонькой современной квартире неподалеку от центра. Меган решила не рассказывать матери про то, что пол в его квартире из отбеленного дерева.

Наконец Тим поднялся с дивана и ссутулившись медленно побрел из комнаты, как будто продираясь сквозь густую патоку.

— И не забудь причесаться, — крикнул ему вдогонку Ян.

— У него на голове полный порядок, — сказала Сэнди.

— У него чересчур длинные волосы, — возразил Ян. — Он похож на панка.

У Меган екнуло под ложечкой.

— Может, пойдем?

— Меган, а ты как думаешь? — спросил отец.

— По-моему, у него классная прическа, — искренне ответила Меган, стараясь не смотреть отцу в глаза.

— По-твоему, — разочарованно протянул отец, как будто она его предала.

Меган уставилась на опустевший диван, думая о том, что вся мебель, привезенная из Рочестера, совершенно не вписывается в этот дом — слишком темная и тяжелая. Обстановка давит и душит, так что не хочется здесь долго оставаться.

Она взглянула на мать и тут же отвела глаза, чтобы не выдать взглядом внезапно охвативший ее гнев. Да что с ней такое, черт бы ее побрал? Она что, не хочет вернуть мужа? Зачем нацепила этот дурацкий фиолетовый спортивный костюм, который ее только полнит, хотя на самом деле она стройная? Она что, нарочно хочет казаться как можно менее привлекательной? Неужели нельзя было накраситься или хотя бы слегка подкрасить губы?

— Солнышко? — спросила мать. — Ты в порядке?

— В порядке, — ответила Меган. — Просто есть хочу.

— Тим, — крикнул отец. — Чего ты там возишься? Пошевели своей задницей!

Меган поморщилась, зная, что вслед за ней поморщилась и мать.

— Для того чтобы повязать галстук, требуется как минимум несколько минут, — напомнила ему мать.

— Ему требовалось бы гораздо меньше времени, если бы он повязывал его почаще.

— В таком случае не следовало уезжать из Нью-Йорка, — последовала язвительная реплика. — Кстати, я подумываю вернуться в Рочестер по окончании учебного года.

Вот как? Мать ничего об этом не говорила.

— Что ты такое говоришь? — спросил отец.

— Меня здесь больше ничего не держит.

Может, это просто такая уловка? Может, она угрожает вернуться в Нью-Йорк, рассчитывая, что муж наконец опомнится?

— Что ты такое говоришь? — повторил он. — А как же дети?

— Они уедут со мной.

«Неужели она и вправду этого хочет?» — спросила себя Меган. Вернуться в Рочестер? Именно сейчас, когда ее популярность в школе растет с каждым днем и Грег со дня на день назначит ей свидание?

— А как же твоя работа? — спросил Ян. — У тебя же контракт.

— Я не сомневаюсь, что они пойдут мне навстречу и сделают скидку, учитывая все обстоятельства…

— Ах, обстоятельства, — протянул Ян. — Так, значит, ты попросту хочешь мне отомстить.

— К тебе это с некоторых пор не имеет никакого отношения.

— Тебе не кажется, что ты ведешь себя эгоистично?

— Что-что? Это я веду себя эгоистично?

Тим прискакал обратно в наполовину одетой куртке и болтающемся галстуке, несомненно, удрученный возникшей перепалкой между родителями.

— Ну все? Я готов.

— Ты не увезешь моих детей, — сказал Ян, не замечая Тима.

— Я думаю, они уже достаточно взрослые, чтобы решать самостоятельно.

А что бы она решила? Неужели ей и вправду захочется снова переходить в другую школу, бросить друзей, бросить Грега?

И тут в ее сумке зазвонил сотовый. Меган порылась в ней и наконец поднесла телефон к уху, вслушиваясь, что говорит ей голос на том конце. В один миг кровь отхлынула от ее лица.

— Что такое? — спросила немедленно подскочившая к ней мать.

Меган кинула телефон обратно в сумочку, глядя на мать сквозь застилавшие глаза слезы.

— Это Джинджер Перчак, — прошептала она. — Лиану нашли.

Мать молча смотрела на нее, как будто догадываясь, что она сейчас скажет.

Меган упала в ближайшее кресло, уставившись в окно, за которым сгущались сумерки.

— Ее убили.

9

Шериф Вебер сидел в патрульной машине на обочине тихой жилой улочки, пытаясь сдержать подкатывавшую к горлу желчь. За без малого двадцать лет работы в полиции он навидался всяких ужасов — искалеченные трупы жертв автомобильных аварий, вспоротые животы пьяных скандалистов, распухшие синие лица избитых жен. Он видел жертвы несчастных случаев на охоте, жертвы сексуального домогательства. Видел блюющих подростков, в голос рыдающих жен, бьющихся в истерике детей. Он думал, что видел все.