Убийственная красавица

Джон снова сделал большой глоток, осушив полбокала.

— Ее никто не видел, — сказала официантка, вернувшись к столику Джона через десять минут. — Я даже поспрашивала кое-кого из посетителей, — добавила она и покачала головой в знак того, что здесь тоже безрезультатно.

— Благодарю. — Джон допил пиво и поставил на поднос высокий пустой стакан. Официантка тут же ему подсунула еще один, полный.

— За счет заведения, — отмела она его возражения.

Ну и ладно, решил он. Почему бы и нет? Это просто означает, что он сядет за руль своей машины чуть позже, чем намеревался. Он посмотрел на часы — уже десятый час. Можно еще по крайней мере с полчаса сидеть и цедить пиво, а потом снова заехать к Мартинам. Хотя он уже заезжал к ним после того, как переговорил с друзьями Лианы. Если ему повезет, то он вернется домой, когда Полин будет уже спать. Мысль о каких бы то ни было ненужных разговорах или — что еще хуже — о том, чтобы заняться с ней сексом, казалась просто непереносимой.

Он взял следующий бокал и поднес к губам. Когда ему стала непереносима мысль о сексе с ней? Когда супружеская близость перестала доставлять удовольствие и стала очередным нудным обязательством и тяжким грузом? Так ведь было далеко не всегда. Было время — и не так давно, — когда при одной только мысли о сексе он весь день летал как на крыльях. То, что жену он не любит и никогда не любил, то, что он вообще никогда никого не любил, уж если на то пошло, не имеет никакого значения. Он никогда не путал секс с любовью. И достаточно долго Полин его удовлетворяла. Когда же она стала вызывать у него неприязнь?..

Он еще относительно молод. Невинный контакт с официанткой только что показал, что он может совершенно запросто возбудиться. Тогда в чем же дело? Почему же с женой эрекция не то что быстро пропадает, а порой и вообще не возникает?

Он понимал, что нельзя во всем обвинять Полин. Как только она заметила, что он стал посматривать на сторону и почувствовала, что у него пропал к ней интерес, то сделала все возможное, чтобы внести в их интимные отношения разнообразие. Накупила сексуального белья, жгла в спальне и в ванной ароматические свечи, предложила попробовать новые позы и даже намекнула, что он может воспользоваться своими наручниками. Это ненадолго помогло, но только ненадолго.

Вряд ли Полин была расстроена меньше его тем, что случилось с их сексуальной жизнью, но она хотя бы могла притворяться. Жаль, что он не может сымитировать возбуждение и оргазм. Что и говорить, мужчине это дается гораздо труднее, чем женщине.

— Прошу прощения, шериф Вебер.

Джон едва не выронил из руки бокал с пивом.

— Простите, я не хотела вас напугать.

Джон оглянулся на детский шепоток Далилы, дочери Кэрри Фрэнклин, которая смотрела на него сверху вниз серьезными и большими, как плошки, черными глазами. Он развернулся на стуле, чтобы посмотреть, не стоит ли у нее за спиной мать. Нет.

— Далила, — сказал он, вскакивая на ноги. — Как поживаешь?

— Хорошо. — Она приподнялась на цыпочках, всматриваясь в темный зал. — Вы случайно не видели здесь мою мать?

— Твою мать? Нет. А что, она здесь? — Джон втянул живот, всматриваясь вглубь зала.

— В том-то и дело, что нет. Я не знаю, где она. Она ушла под вечер, чтобы купить сердечные капли для бабушки Роуз, и до сих пор не вернулась. Бабушка уже стала беспокоиться, вот я и обещала ее поискать. Вы правда ее не видели? — У Джона в голове завыла сирена тревоги. Сначала эта бродяжка из Хендри, потом Лиана Мартин, теперь еще и Кэрри Фрэнклин?

«Нет», — сказал он себе, улыбнувшись Далиле как можно более ободряющей улыбкой. Та бродяжка из Хендри просто сбежала из дому. Как, по всей вероятности, поступила и Лиана Мартин. Что же до Кэрри Фрэнклин, то она то и дело ругается с матерью, а с сердцем у той все в полном порядке. Скорее всего, Кэрри встретила в аптеке одну из своих подруг и решила выпить с ней кофе, не испытывая большой потребности возвращаться домой. Кофе плавно перешел в ужин, а может быть, и в кино. Объявится, как только почувствует, что может возвращаться домой. Так же, как Лиана Мартин и та, другая девчонка. Как же ее звали?

«Кэнди, — сказала ее мать, протягивая ему фотографию красивой молодой женщины с затравленным взглядом. — Вообще-то ее зовут Харлен. Харлен Эббот. Но она всегда терпеть не могла свое имя и называла себя Кэнди. Говорила, что Кэнди подходит ей гораздо лучше, чем Харлен. Да, я понимаю, что она уже исчезала, и не раз, и я знаю и про наркотики, и про мужчин, но в этот раз здесь что-то другое, шериф Вебер. Я это чувствую». — «Почему вы так в этом уверены?» — «Потому что, где бы она ни находилась и как долго ни пропадала, она всегда звонила на мой день рождения. А на сей раз не позвонила. У меня день рождения первого марта, я весь день сидела дома и ждала звонка, но, увы, напрасно…» — «Миссис Эббот…» — «С ней что-то случилось, шериф Вебер. А мне никто не хочет помочь…»

— Шериф Вебер?

— Что? Прошу прощения? — Джон Вебер очнулся. Далила Фрэнклин вопросительно смотрела ему прямо в глаза.

— Я слышала, что вы наводили справки о Лиане Мартин.

— Ты ее видела?

— Со вчерашнего дня нет. Вы думаете, что с ней случилось что-то серьезное?

— Надеюсь, что нет. Ты ее хорошо знаешь?

— Мы всю жизнь проучились в одном классе, но подругами никогда не были. Вы же знаете, Лиана — звезда. Она очень милая, в отличие от остальных. Никогда меня не обижала. Мне она нравится. — И Далила убедительно кивнула головой.

— Она никогда не говорила тебе про какие-нибудь неприятности в семье или в отношениях со своим бойфрендом?

— Мне бы она не стала ничего такого рассказывать. Об этом вы лучше спросите Джинджер или Таню.

«Уже спросил», — подумал он, решив, что пора уже действительно возвращаться домой.

— Шериф Вебер, — снова произнесла Далила своим тоненьким голоском, так не сочетавшимся с ее внешним обликом, и по ее испуганному взгляду было ясно, о чем она думает. — Вы ведь не думаете, что с моей матерью что-то случилось?

— Я думаю, что твоя мать, скорее всего, уже дома и до смерти за тебя волнуется, — ответил Джон, прикончив остатки пива и положив на стол чаевые. — Пошли. Подвезти тебя до дома?

— Вот здорово, спасибо. А то идти далековато. К тому же уже темно. — И Далила робко улыбнулась.

Джон Вебер взял ее под локоть и направился к выходу.

— Ой, — сказала она, замерев на месте, и отвернулась в сторону, залившись румянцем, который было видно даже в темноте.

— Что такое?

— Там мистер Питерсон.

— Мистер Питерсон?

— Мой учитель физики. — И она кивнула головой в сторону мужчины, который сидел, ссутулившись, в угловой кабинке и с видом собственника обнимал за плечи девушку, годившуюся ему в дочери.

— С кем это он?

Далила пожала плечами:

— Я ее никогда прежде не видела, а вот про него такое поговаривают…

— Что поговаривают?

— Будто он любит исключительно молоденьких, — прошептала она с заговорщическим видом, когда они оказались на улице.

Они уже почти доехали до дома Далилы, и только сейчас Джон вспомнил про бургеры. В желудке глухо заурчало, когда Далила входила в скромный двухэтажный домик. Потом она вернулась и объявила с сокрушенным видом, что матери еще нет. «Нехороший признак», — пробормотал Джон, развернул машину и поехал домой.

5

Далила со смешанным чувством благодарности и сожаления смотрела вслед его машине. Благодарности — потому что не пришлось топать до дому пешком пятнадцать кварталов, она и так достаточно вымоталась, пока добиралась сюда. Сожаления — потому что ей очень хотелось побыть еще с шерифом. Ей нравился шериф Вебер. Он всегда был добр с ней, в отличие почти ото всех остальных в Торрансе, и она любила с ним поговорить. Он спрашивал о чем-то, глядя прямо в глаза, вежливо выслушивал и ни разу не сказал ей, что она стала бы очень симпатичной, если бы сбросила несколько фунтов. «Наверное, потому, что сам растолстел с тех пор, как перестал путаться с матерью», — думала она, закрывая за собой дверь и теряясь в догадках, куда же ее мать все же подевалась.