Страница 95 из 136
Мои руки перевернули ладонями вверх и соединили с одной стороны с рукой Альдара, а с другой – с рукой Амора. После чего отрезали наши сплетенные в косы волосы под корень и связали этими косами запястья. Мою руку связали с рукой Альдара косой, сплетенной из наших волос с Амором – и наоборот. А потом прокололи указательные пальцы на связанных руках, и моя кровь начала смешиваться с кровью альфаров.
- Отныне и навечно вы связаны узами Арайши, и узы эти – часть вас самих. Примите же ее дар и принесите дары ей, - торжественно произнесла Хранительница, развязала наши руки и бросила косы в чашу с огнем.
На несколько мгновений огонь вспыхнул удивительно красивыми разноцветными искорками, и я краем глаза отметила, что это почему-то безмерно удивило Хранительницу. Как ни странно, но запаха паленой шерсти не ощущалось, как обычно бывает, когда горят волосы. А потом одна из Вестниц передала Хранительнице довольно большую чашу с какой-то жидкостью. Жрица повернулась к нам и с поклоном протянула чашу Альдару:
- Примите же Дар Арайши, связанные ею!
Альдар отпил треть содержимого и передал чашу мне. Я, точно также, отпила треть и передала ее Амору. На вкус зелье было довольно приятным, напоминающим подслащенный отвар душистых трав с едва уловимыми нотками секуры.
А потом Хранительница приняла чашу из рук Амора и какое-то время что-то внимательно рассматривала на ее дне.
Когда же она подняла голову, радость на ее лице смешивалась с изрядной долей растерянности:
- Арайша благословила ваш союз детьми, неугасимой страстью, долголетием и не только. Я не знаю этому названия – разве что самим совершенством это назвать… Идите же, связанные Арайшей, и вкушайте ее плоды!
Дальше по программе все было почти, как у нас – праздничное застолье в виде пикника под открытым небом, танцы и торжественное сопровождение новобрачных в свадебный шалаш, где им предстояло провести первую брачную ночь.
Кстати, о шалашах. Эта традиция сохранилась в Арукарии с незапамятных времен. Многие тысячи лет назад, еще до того, как научились строить дома, аруки жили в подобных шалашах, крытых высушенными листьями удивительного дерева мокки. Представьте себе листья, по форме чем-то напоминающие листья липы, только размерами – метр на полтора. При этом само дерево было не больше нашего дуба. В течение года на каждой из веток мокки вырастало всего по одному листу, и безболезненно у нее отделялись лишь нижние, самые старые листья. Эти листья были настолько плотными и мясистыми, что в высушенном виде приобретали прочность качественной фанеры. Так что, крытые ими шалаши защищали от непогоды не хуже черепицы. Мокка, кстати, считалась у аруков культовым деревом – древом жизни, символом Арайши.
Свадебные шалаши были установлены в священной роще богини в количестве трех штук – помимо нас в первый день праздника Слияния соединялись брачными узами еще две тройки самых влиятельных и родовитых аруков. Шалаш, в котором нам предстояло провести первую брачную ночь, аруки особенно красиво украсили – цветами сламии, разноцветными лентами и бусами. Учитывая, что по форме он напоминал индейский вигвам, то в украшенном виде здорово смахивал на новогоднюю елку.
Пространство между шалашами аруки застелили красивыми узорчатыми коврами, с множеством маленьких вышитых подушек, а посередине располагались блюда с различными яствами, главным из которых было приготовленное особым способом мясо шайраков – из добычи на последней охоте.
В праздничном застолье кроме нас троих приняли участие остальные молодожены, их проводники (что-то вроде наших дружек), Маруз, Берназ, Зарайна, Варнак и Старшая Мать, которая, в каком-то смысле, исполняла роль тамады. Вокруг сновали юноши-слуги, сноровисто наполняя наши кубки секурой.
И вот тут случился конфуз. А вообще, было бы удивительно, если бы я и на собственной свадьбе не отличилась. После первой же застольной чаши меня вдруг начало с непреодолимой силой клонить в сон. Мне не хотелось так спать ни под воздействием снотворного, ни после того, как сутки не спала – никогда. Ничего себе невеста – еще веселье не началось, а она уже готова упасть лицом в салат.
Губы Старшей Матери тронула понимающая улыбка:
- Будет лучше, Владыка, если ты отнесешь вашу предназначенную на свадебное ложе. Раз Арайша считает, что ей надо поспать, значит – так нужно.
Альдар легко поднялся и подхватил меня на руки, как будто я ничего не весила. От стыда и неловкости хотелось провалиться сквозь землю.
- Альдар, честное слово, я не знаю, что со мной. Может, это зелье, которое мы выпили в храме, так на меня действует?
- Все может быть, сердце мое. Тебе совершенно не о чем беспокоиться. Хочется спать – спи. А мы с Амором присоединимся к тебе немного попозже.
Пол в нашем шалаше устилали такие же узорчатые красивые ковры, а свадебное ложе представляло собой огромную мягчайшую перину, застеленную покрывалом из роскошного меха мелкого пушного зверька орикса, сравниться с которым по красоте мог разве что мех нашего земного соболя. Шуб на Альфаире, по причине теплого климата, не носили, поэтому из меха пушных зверей шили, в основном, постельные принадлежности. Три подушки, брошенные на перину, тоже были меховыми – так и хотелось зарыться в них лицом.
Альдар осторожно положил меня на это роскошное ложе, а потом по моему телу запорхали крылья бабочек, и я осталась, в чем мать родила.
Мой новоявленный супруг лукаво улыбался, склонив голову к плечу:
- По-моему – так намного лучше. Ты вообще из тех женщин, которым одежда не к лицу. Любая одежда. Не переживай, в случае чего, я тебя одену… когда-нибудь потом, - и горячие твердые губы с невыразимой нежностью прикоснулись к моим губам.
С трудом преодолев слабость и сонливость, я обняла его за шею, упрямо не желая отпускать, но он мягко высвободился и накрыл меня легким покрывалом, искусно вышитым диковинными птицами и цветами.
- Если хочется спать – надо поспать, сердце мое. Вполне возможно, что потом мы с Амором поспать тебе просто не дадим…
Владыка моего сердца поцеловал меня еще раз, и я провалилась в сон.
На этот раз ничего необычного мне не снилось, проснулась я отдохнувшей и полной сил уже ночью, о чем свидетельствовал призрачный свет Мии, пробивающийся сквозь просветы между листьями мокки, покрывающими наш шалаш. Альдар мирно спал рядом, сложив руки на животе, точно так же – в чем мать родила, и при таком освещении казался драгоценной статуей, шедевром великого скульптора. Спящий красавец, да и только, хрустального гроба не хватает – мелькнула в голове совершенно дурацкая мысль. Амора в шалаше не наблюдалось, ну, мало ли – засиделся с гостями или воздухом вышел подышать.
А в голове почему-то зазвучали собственные стихи – и кто бы мог подумать, что они когда-то окажутся пророческими?
Пусть никто не живет – как угодно душе,
Я однажды созрею, я однажды растаю,
Брошу все и вернусь в этот рай в шалаше,
Потому что другого его – не бывает…
Чем дольше я смотрела на спящего Альдара, чем дольше вдыхала его запах, тем больше мне хотелось к нему прикоснуться – обцеловать, облизать всего, с головы до ног. И почему от этого запаха у меня до такой степени сносит крышу? Или запах альфаров, потомков творцов изначальных, действует так на всех рукотворных разумных? Вроде того – творение влечет к творцу? Тут я вспомнила, что разбудить альфара невозможно, а значит, никто мне не помешает воплотить свои желания в реальность – оторваться по полной. Альфары сами толком не знали, что с ними происходит во время сна. Амор как-то обмолвился, что внутренним зрением в теле спящего альфара можно увидеть лишь тень от его сущности, саму же сущность – почему-то нет. Даже интересно – Альдар проснется, если я его поцелую, как в сказке о спящей красавице?
Владыка альфаров ожидаемо не проснулся – видимо, жизнь от сказки все же отличается. Но меня это ничуть не смутило, и тем более – не остановило.