Мир, в котором я теперь живу

- Ну, ладно, рассказывайте свои сны.

Хорошо, что я лежала, а то бы упала – так у меня закружилась голова от свалившейся на нее информации. Еще бы ей не закружиться – то, что они мне рассказывали, совершенно в ней не укладывалось. Мало того, что все это казалось опять же, знакомым, как азбука – например, эпизод с паломничеством к оракулу Амона или с персидским пареньком, которого взял под свое крыло великий завоеватель. Так, в конце концов, нам еще и приснился одинаковый сон – всем троим…

Ничего себе – барышня Попала. Как ни крути, получается – я не просто умудрилась выйти замуж за наших потерявшихся богов, но и залетела от них. Притом, что на убежденную девственницу ни с какого боку не похожа. Но, в конце концов, кто сказал, что девственность – обязательное для этого условие, как и непорочное зачатие? И в чем, интересно, заключается непорочность, когда женщину используют, как живой инкубатор, даже не потрудившись спросить ее мнение на этот счет и доставить хоть какое-то удовольствие? Как по мне – в нашем зачатии гораздо больше непорочного и божественного. На Альфаире, кстати, такого женского недостатка, как девственная плева, ни у кого не было. И соответственно, даже у людей отсутствовали тараканы в голове, связанные с тем, что у женщины не должно быть секса с другими мужчинами до брака.

Но пазлы у меня все равно не складывались. Если Альдар и Амор наши вседержитель и создатель – каким образом я оказалась в этом мире? Кто мне снился в ту ночь? Или… не снился? Собственный голос показался чужим, когда я задала этот вопрос:

- Альдар… а что ты сам делал в ту ночь, когда я попала на Альфаир?

- Ты не поверишь, сердце мое – я спал. И к тому времени – спал уже сутки. Почему-то слишком уж устал накануне от себя самого. Можно сказать, проснулся в тот момент, когда мир начал необратимо меняться. И тут же обнаружил прореху в его силовой ткани…

В голове как будто что-то щелкнуло – и пазлы сошлись. Учитывая, что альфары сами не знают, что с ними происходит во время сна – разве не может быть такого, что мой великий змей покинул свое тело во сне и смотался за мной на Землю? Потому и не помнит ничего. Скажете – это невозможно? Для кого невозможно – для творца изначального, хозяина мироздания?

Руки Альдара обвились вокруг меня ангельскими крыльями:

- Что с тобой, сердце мое?

Что со мной? Интересный вопрос. Судя по всему – со мной истерика. А как иначе объяснить смешки, которые начали из меня прорываться наружу? Но если Альдар перенес меня на Альфаир, тогда получается – он сам же и наложил эту печать на мою память? Я смотрела на них, как будто в первый раз увидела.

Так вот ты какой, легендарный Арий – наш настоящий создатель. Первый альфар, которому удалось сделать женщине ребенка, олицетворение мужской силы в этом мире. Учитывая, что ты вытворил, будучи творцом изначальным – Сатана и есть. Интересно, как этот бесподобный демон отреагирует, если я ему скажу, что он верховное божество этого мира, что он и Азраил – одно и то же лицо? Странно только, что никто из долгожителей альфаров, заставших Азраила, не увидел в нем сущности Праотца. Или его, так же, как Владыку, просто не могли просмотреть?

Так вот ты какой, неотразимый Страж Мироздания – безбашенный царь, тот самый парень, который влюблял в себя целый свет. Да что там целый свет, похоже, от тебя без ума – сами творцы изначальные. Получается – я живу потому, что в меня вложена частица твоей животворящей души? Горло сжал непонятный спазм.

Но почему же тогда мне самой снились сны об их жизни? Неужели я тоже там была? И вдруг поняла – нет, меня там не было. Мой великий змей не выпил бы яд в этом случае. Почему? А вы можете себе представить, чтобы счастливый человек захотел наложить на себя руки? Если верить моим снам, у них и в той жизни была одна женщина на двоих. Хотя, кто знает – может, в их отношениях чего-то не хватало для полного счастья? Пожалуй, мне показался незнакомым только этот эпизод – с его самоубийством. Таких фактов наша история совершенно точно не зафиксировала – чтобы успешный правитель и полководец покончил с собой. Но с другой стороны – он ведь хотел выдать свое самоубийство за смерть от естественных причин. Специально налился вином по самые брови перед тем, как принять яд – чтобы люди подумали, будто его хватил удар с перепоя. Мои руки непроизвольно обхватили Альдара – не отдам. Прости, мой божественный, но смерть – это единственная женщина, которой я тебя не отдам.

- Альдар, а ты не помнишь ничего конкретного – почему решил выпить яд? – спросила я, более или менее справившись с первой истерикой в своей жизни.

- Очень смутно, сердце мое. Вроде бы мне что-то такое сказал один из прорицателей – единственный, кому удалось убедить меня в том, что он не шарлатан. В результате я пришел к выводу, что моя жизнь, как мужчины – не имеет смысла. Из-за этого, чем дальше, тем больше мне хотелось уничтожить всё и всех вокруг. Вот и решил, в конце концов – спасти мир от себя самого, пока не стало слишком поздно… Скажи, тебе что, наши сны действительно напомнили чью-то жизнь?

- Ты мне не поверишь. Я знаю, кем вы были, но вспомнить при этом не могу – как будто что-то не дает.

- Не можешь – и не надо, ничего страшного. Знаешь, когда я думаю об этих своих снах, то ловлю себя на том, что меня тянет на Землю. Тянет так сильно – что это похоже на Зов…

А я подумала о том, что ответить им на вопрос, кем они были на Земле, может, и не могу, но сказать Альдару, что Земля на самом деле его родной мир, что они с Амором по сути своей творцы изначальные – наверное, можно? И что мне точно так же почему-то снились эпизоды из их жизни? А в следующий момент поняла – нет, нельзя. Потому что у меня опять пропал голос. Все, что смогла – это спросить у Амора:

- А ты помнишь, как тебя звали тогда?

Мое черноокое божество отрицательно покачало головой:

- Нет, не помню. Единственное, что запомнилось – что меня тогда назвали в честь какого-то бога.

А потом этот демон так на меня посмотрел, что вольно или невольно закралась мысль – вот не зря его здесь считают богом мужской силы…

Глава 28 День благодарения.

Откат от этого открытия, ну, или откровения, накрыл меня с головой на следующий день, когда я проснулась одна в своей постели. Когда вдруг поняла – до этого момента мой мозг все еще не воспринимал происходящее как реальность в полной мере. Даже это пресловутое попадание в другой мир. И только теперь реальность шарахнула меня, как говорится, фейсом об тейбол. Пожалуй, смятение – было единственным подходящим определением для моего состояния. Я что, действительно отдалась богам и залетела от них? Всемогущим вседержителям, один из которых вообще – хозяин мироздания? Да еще и не каким-то там, а нашим – родным, земным? Разве тот факт, что эти двое не помнят о себе таких подробностей, что-то меняет? Но как же я могла воспринять их просто… как мужчин? И почему больше не могу воспринимать как раньше? Нет, ни страха, ни благоговейного трепета я не испытывала, но все равно, боги – это ж боги… Если бы они, хотя бы внешне не отличались от людей этими своими глазами и ушами… Ну, почему я не жила на Земле в то время, когда они тоже там жили и были людьми? И почему невозможно воспринимать кого-то как бога и как мужчину одновременно? Во мне не взыграли комплексы в том смысле, что я вся такая ничтожная или недостойная, и любить их я тоже не перестала, почему же тогда в моей душе – разверзается эта пропасть? И что мне с этим делать? Альдар с Амором ведь сразу поймут, что со мной что-то не так, а я даже объяснить им ничего не смогу. Разве что Амор, в своей манере, забьет на все и попросту меня прочитает. Получается – на него одна надежда?

В таких вот растрепанных чувствах я и явилась на урок к Мудрейшему. Какое-то время он молча на меня смотрел, а потом вдруг спросил:

- Я могу тебе чем-то помочь, дочка?

Интересно, как Альтамир отреагирует, если я ему скажу, что его сын не просто творец изначальный, но еще и вседержитель… всего сущего? И вдруг, едва ли не впервые в жизни, во мне проснулась потребность излить кому-то душу – как будто то, что было в ней сейчас, оказалось слишком тяжелой ношей для нее.