Страница 14 из 15
Самым успешным мейджор-лейблом в деле перевода инди-роковых групп на большие коммерческие рельсы был Warner Bros., главный конкурент Geffen на Западном побережье. В конце восьмидесятых Warner наняли несколько маркетологов, ранее работавших в инди-среде, и к 1991 году компания получила немалое преимущество: их состав включал, среди прочих, REM, Depeche Mode, Faith No More и Jane’s Addiction, которые начинали на инди-лейблах.
Чтобы эффективно конкурировать с ними, Geffen в 1990 году открыл подразделение DGC с небольшой командой по маркетингу и продажам, главным предназначением которой было помочь новым исполнителям «взлететь». Первым среди равных был Марк Кейтс, знаток альтернативного радио, который ранее помог австралийскому инди-лейблу Big Time Records и британскому Beggars Banquet попасть на американские радиостанции. Кейтс знал о Sonic Youth еще до того, как с ними подписал контракт Герш, и через пару лет, после того как Герш покинул лейбл, Кейтс стал A&R-менеджером для них, а также Nirvana и Hole.
Кейтс вспоминает:
– Из всех A&R-щиков музыкальные вкусы у меня больше всего совпадали с Гершем, который подписал Джона Доу. Мы знали, что контракт с Sonic Youth станет важным шагом для расширения имиджа нашей компании, и они посоветовали нам подписать Рэя Фаррелла, потому что он работал с панк-группами вроде Mission of Burma и Flipper в SST Records.
Главная роль Фаррелла заключалась в том, что он пользовался своим авторитетом среди закупщиков инди-магазинов, уговаривая их заказывать и выставлять на полки альбомы лейбла DGC.
Герш без проблем прописал в контракте Sonic Youth творческий контроль – в культуре Geffen это была вполне допустимая уступка. (Робби Робертсон был таким же «маньяком контроля», как и любой панк-музыкант.) Однако, для того чтобы контракт окупился и его компания стала привлекательной для музыкантов, которых он хотел заполучить, ему пришлось заставить отдел маркетинга довольно долго продвигать альбом Sonic Youth, несмотря на то что у них даже не было радиохитов. И нам, и музыкантам Nirvana понравился Герш, в том числе и потому, что DGC не бросил Sonic Youth, хотя Goo разошелся тиражом около 150 000 копий – это, конечно, вдвое больше, чем у их предыдущего альбома, но все равно никак не скажется на рождественской премии в индустрии, где знак успеха – золотой диск – требовал продаж более чем втрое больше. Герш знал, что Sonic Youth важны для него в другом плане: они, словно ювелиры, умели оценивать новые инди-таланты. Группа, казалось, знала музыку практически всех альтернативных исполнителей, даже тех, о которых сотрудники A&R и не слыхивали. Кейтс вспоминает:
– Вскоре после того как Sonic Youth записали Goo, Ким Гордон сказала мне: «Следующая группа, с которой вам надо подписать контракт, – Nirvana».
Позже Гордон призналась мне: «Мы все обожали Курта».
Аллен Минц был молодым и талантливым партнером в одной из крупных лос-анджелесских фирм, и он точно знал, как добиться для нового артиста наилучшего возможного контракта с мейджор-лейблом. Общий бюджет альбома, который стал Nevermind, составлял 280 000 долларов. После оплаты юридических расходов и менеджерских комиссий от этой суммы осталась где-то четверть миллиона. Запись альбома обошлась в 160 000 долларов (немалая доля денег ушла на три месяца проживания в Лос-Анджелесе и оплату репетиций), так что каждый из музыкантов получил по 30 000 долларов на ближайшие шесть месяцев – достаточно, чтобы расплатиться по некоторым прежним счетам и прокормиться, но вот больше ни на что особо не оставалось.
Чтобы заработать еще немного денег, мы составили контракт на издание музыки группы. В музыкальном бизнесе «издание» означает авторские права на песни, а не на записи этих песен. Следуя тем же культурным сигналам, которые привлекли к Сиэтлу A&R-щиков крупных компаний, несколько молодых представителей издателей музыки побывали там после появления Sub Pop. Одной из них была Сьюзен Коллинз, которая работала на Virgin Music. Она просто влюбилась в Nirvana и позже поставила Bleach президенту компании, Казу Уцуномия, сыну японского дипломата, который провел немалую часть детства в Англии и именно там заинтересовался музыкальным бизнесом.
В конце восьмидесятых Каз, которому было уже под сорок, поселился в Лос-Анджелесе. Он знал о многих сиэтлских группах, но манера сочинения большинства гранжевых песен ему не нравилась. Издатели музыки получают большинство доходов от радиоэфиров, лицензирования песен для кино, телевидения и рекламы, а также от кавер-версий, записанных другими исполнителями. Тогда появилось много модных новых групп, которые собирали аншлаги в клубах и даже небольших театрах, но они его не интересовали, потому что их песни не имели перспектив за пределами их изначальной аудитории. Однако когда Каз услышал About a Girl с Bleach, он согласился встретиться с Nirvana, а после того, как Курт сыграл ему акустические версии нескольких песен, которые планировались на Nevermind, Каз был просто покорен. «Курт был одним из самых великолепных композиторов-песенников, которых я знал».
Курту очень нравилось, что Казу довелось работать с двумя из его любимых групп, The Clash и Queen. Еще ему нравилась искренняя, мягкая манера общения Каза, необычная для руководителей компаний, которые могли выписать большой чек; кроме того, он увлекался японской культурой, и ему была симпатична идея привлечь в союзники настоящего японца.
Отношение Курта к рок-н-роллу во многом напоминало Казу Джо Страммера из The Clash.
– Они выглядели как панки, но им нравилась мелодичная музыка. Они оба были гениями и при этом прекрасными людьми. Они бы не смогли написать такие песни, если бы у них не было доброго сердца.
Как и в случае с фирмой грамзаписи, конкуренция за издательский контракт была достаточно большой, и нам удалось обговорить выгодные условия. Группа получила весьма порадовавшие их 200 000 долларов аванса, и, что еще важнее, через семь лет авторские права возвращались обратно им.
Как только вышел Nevermind, начались пересуды по поводу преображения композиций Курта, которое впервые подметил Бутч Виг, когда Nirvana записывала у него демоверсии. Когда он успел перестать конкурировать с Soundgarden в гранж-мире Сиэтла и стать автором самых популярных рок-песен эпохи?
Задолго до записи Nevermind Курт опасался негативной реакции. Он не хотел, чтобы людям показалось, что он внезапно решил уйти в коммерцию – вместо этого он хотел дать ясно понять, что претворяет в жизнь свои идеи, которые вынашивал довольно долго. Звукорежиссер Nirvana Крейг Монтгомери вспоминал, как Курт постоянно напоминал ему, что About a Girl и Sliver уже продемонстрировали его интерес к мелодичным песням. Курт говорил и Ким с Терстоном: «Наш следующий альбом будет звучать похоже на вас, ребята, и на About a Girl».
Своим близким друзьям он излагал следующую версию: песни на Nevermind были написаны не потому, что их хотел услышать кто-то другой, а потому что именно такую музыку он слышит у себя в голове. У Терстона были довольно неоднозначные ощущения, когда Курт сказал ему, что следующий альбом Nirvana будет более «попсовым»:
– Курта очень привлекала маргинальная музыка, экспериментальная музыка. Ему нравились The Butthole Surfers, Sonic Youth, Swans.
Если говорить в общем, Терстону тоже нравилась всякая «странная хрень». Но потом Курт дал Терстону кассеты с демоверсиями песен Nevermind. Тогда он все еще намеревался назвать альбом Sheep. Когда Терстон услышал новый материал, ему сразу понравилось направление, в котором движется Курт. Терстон поставил кассету Джею Маскису, и тот согласился, что у Курта есть чувство мелодии, очень редкое для рок-мира.
Кроме сочинения песен, Курт, как и многие рок-звезды до него, стремился создать собственную мифологию. Когда Эверетт Тру впервые взял у группы интервью, незадолго до выхода Bleach, по его словам, «они много всего выдумали». Курт и Крист притворялись, что жили в лесу, и придумали дурацкую историю, выставлявшую их невежественными реднеками.