Страница 96 из 102
Часто ветераны бригады навещают Центральный музей Вооруженных Сил СССР. Подолгу стоят у стендов с реликвиями боевой славы. С волнением смотрят на Боевые Знамена, вспоминая славную историю нашей бригады.
В первый год войны обстоятельства не позволили вручить нашей бригаде Боевое Знамя. Времени на формирование было отпущено мало, бригада в спешном порядке была отправлена на Волховский фронт.
Командир полковник Е. А. Юревич поручил политотделу позаботиться о Боевом Знамени бригады. Все мы понимали важность этой меры. Боевое Знамя — символ воинской чести, доблести и славы, напоминание каждому воину о его священном долге перед Родиной.
Но где найти Знамя? Помог случай. В политотдел танкисты принесли красное знамя, найденное ими в отбитом у врага населенном пункте. Оно, видимо, принадлежало какому-то предприятию, возможно совхозу или колхозу. В верхней части знамени было вышито шелком: «Пролетарии всех стран, соединяйтесь!», а в середине — Герб Советского Союза. Мы сохранили в неприкосновенности эту сторону знамени, а на другой написали номер нашей воинской части и призыв: «Смерть немецким оккупантам!» Знамя закрепили на древке с пятиконечной бронзовой звездой.
И вот в годовщину Великой Октябрьской социалистической революции — 7 ноября 1941 года — состоялась торжественная церемония вручения бригаде Боевого Знамени. Было морозное утро. В лесу неподалеку от переднего края построились танкисты. Представитель политотдела армии вручил бригаде Боевое Знамя. Командир бригады от имени воинов дал торжественную клятву Родине. С большим воодушевлением выступили старший лейтенант Лямзин, старшина Колесников, другие танкисты.
Более сорока лет прошло с тех лор, а память сохранила все детали того дня. Выступал на митинге и я. Заверил командование, что бойцы, командиры и политработники бригады с честью пронесут Знамя по полям сражений и добьются победы над германским фашизмом.
В длительной и тяжелой борьбе с врагом танкисты показали беспримерную храбрость и величайшее мужество.
В июне 1943 года на основе бригады был сформирован 185-й отдельный танковый полк. В 1944 году он был удостоен наименования «Ленинградский». За образцовое выполнение боевых заданий командования в борьбе с фашистскими захватчиками при освобождении Советской Эстонии 185-й отдельный Ленинградский танковый полк был награжден орденом Кутузова III степени.
Закончилась война. Многие части были расформированы, в том числе и бывшая наша бригада. А где ее Боевое Знамя? Длительный поиск привел меня в Центральный музей Вооруженных Сил СССР. Оказалось, что Боевое Знамя 185-й танковой бригады находится там на вечном хранении. И вот оно перед нами — перед группой ветеранов-танкистов, — выцветшее от времени, опаленное в битвах. Преклонив колена, мы целуем святыню.
А. И. Чернухин
Бой идет в городе
А. И. ЧЕРНУХИН,
бывший командир взвода и роты
1062-го стрелкового полка
281-й стрелковой дивизии
Война застала меня учеником 45-й школы в Москве. И хотя до моего призывного года оставалось еще много времени, мы, московские мальчишки, считали себя мобилизованными и старались помогать фронту. В составе пожарных дружин почти ежедневно дежурили на крышах, гасили фашистские зажигалки. Потом вели окопные работы на можайском оборонительном рубеже. И все это при частых бомбежках и обстрелах фашистских самолетов. В 16 лет мне многое довелось испытать.
В Красную Армию призвали лишь в 1943 году. Окончив командное училище, я в чине младшего лейтенанта прибыл в 1944 году в резерв 2-й ударной армии. С ней и связана моя военная судьба. Был я здесь командиром пулеметного взвода, командиром стрелкового взвода, командиром штурмовой группы, командиром роты. Участвовал в разгроме восточно-прусской группировки. Войну закончил вместе со своей армией на острове Рюген.
Все, что довелось увидеть на войне, невозможно описать. Расскажу о том, что больше всего врезалось в память.
Небольшой населенный пункт под Мариенбургом. Двухэтажный кирпичный дом с бетонированным подвалом. Двор обнесен кирпичным забором. Еще три кирпичных одноэтажных дома, каменные сараи и конюшни за оградой. Перед всем этим — траншеи с пулеметными гнездами и колючей проволокой. Внутри двора — противотанковые пушки и даже минометная позиция. Расположенный на возвышенности справа лес тоже таил в себе немало загадок.
Несмотря на осветительные ракеты и пулеметную трескотню, накапливаемся в лощинке поближе к фольварку. На рассвете после короткой артподготовки — атака. Удалось зацепиться лишь за первую траншею.
Повторяются артналет, атака. Огонь со стороны противника заметно уменьшился. Врываемся за ограду. Противник выбит из одноэтажных домов. Но со стороны двухэтажного дома продолжается пулеметная и автоматная стрельба. Сосредоточиваем огонь по дому, гранаты достигают цели. В окне появляется белое полотнище. Выходят обезоруженные немцы, кричат: «Гитлер капут!» Сдались в плен около 120 защитников этого совсем, казалось бы, мирного хутора.
И много таких фольварков встречалось на пути.
В городах Восточной Пруссии мы не встречали гражданского населения: эсэсовцы угоняли его вглубь страны. А вот Эльбинг был полон гражданских людей. Город сильно укреплен, много артиллерии, минометов, танков, самоходных орудий.
Командир роты наметил объект атаки моему стрелковому взводу. Справа от меня аэродром, слева наступает взвод Василия Юркина. Несколько раз поднимались в атаку и с потерями отходили. Не помню, в какой уж по счету день нам удалось зацепиться за пригород. Сплошной шквал огня со стороны противника. Теряем людей, но позиции не уступаем.
С нашей стороны такой же огонь по противнику. Понемногу продвигаемся вперед. Убит командир полковой разведки, разведчики уносят его в укрытие. Старшина доложил мне, что в направлении нашего наступления обнаружен лагерь советских людей, угнанных фашистами на работу в Германию.
Приказываю с соблюдением осторожности обтекать его справа и слева. В ход пошли дымовые шашки, чтобы противник не видел направления нашего движения. Бутылки с зажигательной жидкостью полетели в дома, откуда противник вел сильный огонь. Помогли гранаты, огнеметы. Вот еще один большой кирпичный дом. Из него непрерывный огонь, невозможно поднять головы. Поддержали нас два 45-мм орудия. Дом взят штурмом. Следующие дома расположены уже за лагерем.
Входим в один из лагерных бараков. Шесть мужчин и женщин лежат лицом вниз. Убиты в затылок. Такая же картина и в других бараках.
В бараках длинные коридоры. С обеих сторон запертые двери. Открываем одну. Комнатушка метров четырнадцать. По сторонам двухэтажные нары, посредине сколоченный из досок длинный стол, в углу большая бадья-параша. Окна забраны решетками. Десять семей находилось в каждой такой комнате-камере. Когда мы появились на территории лагеря, уцелевшие люди со страхом выходили, выползали из укрытий, ям и канав. У всех слезы на глазах.
Мужчины призывного возраста, освобожденные из лагеря, тотчас же заявляли о желании вступить в армию и влились в нашу дивизию. Ко мне во взвод попал мужчина лет около пятидесяти, Максим Коноваленко. Он был угнан вместе с семьей из Донбасса. Проводив свою семью на родину (жену и трех малолетних дочерей), он пошел с нами мстить фашистским злодеям.
После семи дней ожесточенных и кровопролитных боев мы взяли Эльбинг. Наш новый красноармеец Максим Коноваленко сообщил мне, что он по специальности артиллерист. Он стал у нас наводчиком 45-мм орудия.
На подступах к Данцигу мы были обстреляны из шестиствольного миномета. Урона не понесли. Меня назначили командиром штурмовой группы. Сосед слева — наш командир пулеметной роты капитан Байсаринов — тоже во главе штурмовой группы. Мы получили дополнительно 45-мм орудия, станковые пулеметы.
Очень тяжело было брать город Данциг. Дома большие, каменные. Монастыри, костелы — все это опорные пункты врага. Город пересекают широкие каналы. На его защите много танков и самоходок, кочующих шестиствольных минометов. В домах — пулеметные гнезда. Всюду снайперы, автоматчики, фаустники, огнеметчики.