Подружка

Он побрился тщательней обычного – хотя всегда предавался занятию с тщанием – и долго принимал душ. Потом выпил двойную дозу кофе, съел полпачки печенья с шоколадной глазурью, оделся во все свежее, как делал каждое утро.

Перед уходом из квартиры заглянул в холодильник, чтобы прихватить с собой коробку копченых мидий – одну из десяти, сложенных штабелем. «Смирнов №21» молча стоял на дверце и ждал вечера, который при любом раскладе обещал прийти. Ведь поездка на дачу ограничивалась временем сбора, больше там было делать нечего. Поистине стоило жить, как живется; отсрочка удовольствий из-за Ларисы со сливами обещала сделать эти удовольствия еще более удовлетворительными. А впереди ждало воскресенье, которое можно было провести чисто по-субботнему, взяв в понедельник отгул.

Уже без раздражения он отправился за девушкой, по пути купил еще целую упаковку минеральной воды, которая на даче всегда пилась легко.

Адрес был ему не только известен, но знаком: в минувшем феврале он отвозил Ларисе большую сумку с вещами, которые жена перестала носить, но сохранила в пригодном состоянии. Но та поездка доставила сплошные неудобства из-за снега, который занес богом забытый окраинный район, обитель пенсионеров да съемщиков, а сейчас все показалось почти прекрасным: лето расцветило солнцем убогие стены, заставило сверкать стекла, скрыло кустами разбитые тротуары.

И даже унылый бульвар радовал старыми липами, изумрудными и полными жизни.

Ларису он заметил издалека; в белых брюках и белом топе она сияла на условленном углу.

Обтянутые тонкой тканью, ее бедра выглядели невероятно привлекательными.

Девушка смотрела не в ту сторону – он посигналил, как мальчишка. Она услышала, обернулась, улыбнулась, у него на душе просветлело, хотя и так было достаточно светло.

Когда она подошла к машине, открыла заднюю дверь, поставила на пол два полиэтиленовых ведра, положила на сиденье пластиковый пакет, а сама села рядом с ним, Смирнову почудилось, что с ним едет не приходящая домработница за даровыми сливами, а просто женщина.

Правда, показалось это лишь на миг.

– Ты так сливы будешь собирать?

Сбор плодов всегда был сопряжен с пылью и грязью от коры.

– Нет, конечно.

Усмешка девушки вышла такой, словно она предугадывала нечто, лежавшее за пределами домыслов.

– В шортах, ясное дело. И еще купальник взяла.

– Это хорошо.

– Я тоже так думаю.

Сняв розовый обруч, она двумя руками растрясла по плечам длинные русые волосы – его обдало запахом свежих подмышек.

– Вы мне разрешите там чуток позагорать?

– Разрешу и не чуток.

Ответ вырвался непроизвольно, обусловленный вопросом.

На самом деле Смирнов думал лишь о том, как поскорее управиться и вернуться ко всему, что ждало дома.

Проехав до перекрестка и остановившись на красный свет, он все-таки еще раз взглянул на навязанную спутницу.

Лариса в белом была, конечно, хороша.

От нее сильно пахло телом, молодым и полным сил; длинные волосы, переброшенные на грудь, скрывали ничтожность последней, бедра круглились беззастенчиво, а отметка оспы на голом плече – левом, обращенном к нему – просила хотя бы потрогать.

Но тем не менее никакого отклика в себе он не ощутил.

Девушка не относилась к его типу. И, кроме того, была слишком близка его жене, вхожа в дом, являлась почти членом семьи.

Но на самом деле причина равнодушия крылась не в эстетике и даже не в социальном табу.

Смирнов не испытывал к ней живого интереса.

Лариса, для кого-то желанная и кем-то познанная, оставалась ему чуждой, как и он всегда был чуждым ей.

Но тем не менее, факт ее присутствия вызвал в душе нечто ненужное.

Именно в душе, а не в теле, но ненужное продолжало радовать той необъяснимой радостью, с какой началось утро.

4

Доехали они незаметно, по дороге слушая музыку и перебрасываясь редкими ничего не значащими фразами.

Поднявшись на крыльцо, Лариса сразу прошла внутрь и спряталась в единственной комнате дома.

Смирнов притащил на веранду минеральную воду, положил коробку с моллюсками в холодок под крышку погреба, не спеша вынес шезлонги, разложил их в тени под черемухой.

Потом блаженно сел.

Его функции на несколько часов завершились.

Почти сразу вспомнил, что забыл взять из машины и книгу и фотоаппарат, но вставать было лень. Да и спешить не имело смысла, тары для слив гостья взяла больше, чем достаточно, ему предстояло сидеть и сидеть.

Закрыв глаза, Смирнов полностью расслабился, чему научился в совершенстве при отсутствия иных занятий на даче, когда рядом не имелось второго водителя и приходилось оставаться трезвым. Ночевать тут он не любил, всем лонам природы предпочитая душ с горячей водой. Впрочем, в эту субботу о ночевке речи не шло.

–…Так пойдет?..

Он вздрогнул, потому что устроился спиной к крыльцу, ничего не видел, перед глазами покачивалась только листва высоких яблоней.

–…Или сразу в купальник?

Девушка обошла шезлонг и подбоченилась перед ним, в розовой блузке и короткой серой юбке.

– Постой.

Обсуждение ее внешнего вида в планы не входило, но бес дернул за язык.

Ноги Ларисины, до этого момента представлявшиеся метровыми, сейчас имели в длину метра полтора. Ногти были накрашены розоватым перламутром.

– Ты вроде говорила про шорты.

– А в юбке не нравится?

Она быстро повернулась вокруг своей оси.

Юбка разлетелась, ноги сделались двухметровыми, показались белые трусики, Смирнов даже успел заметить, что они отделаны кружевами, а над интересным местом украшены разрезом, красной розочкой и бантиком из розовых ленточек.

– Ой!

Поймав взгляд, Лариса по-деревенски прикрыла рот ладонью, одернула юбку, потянула ее вниз.

– Извините, не хотела. Так получилось.

– Да ладно. Как получилось, так получилось. И вряд ли я увидел что-то новое.

Девушка прыснула, убогая шутка ее рассмешила.

Ситуация в самом деле была не волнующей, а смешной.

Она поправила кофточку, из-под которой вылезла силиконовая бретелька бюстгальтера, который для ее бюста не был обязательным.

– Но я, пожалуй, все-таки шорты одену.

– А у тебя что – есть и шорты?

– Конечно. Я всегда беру кучу вещей, никогда заранее не знаешь, что может понадобиться.

Взмахнув несуществующим подолом, она развернулась и убежала в дом.

Проводив ее глазами, Смирнов отметил, что Ларисины икры на редкость ровны.

Вернуться обратно в нирвану безделья он не успел: перемена одежды произошла мгновенно. Меньше, чем через минуту девушка сидела в соседнем шезлонге, вытянув великолепные нижние конечности.

Смирнов так и подумал – «конечности» – чтобы заглушить беса, шептавшего на ухо, что ноги такой красоты он встречал лишь у одной женщины: своей жены, да и то в дни молодости.

– Посижу немножко, ладно?

Светло-оливковые шорты были ему знакомы; Лариса в них убиралась, на правой штанине светлело пятно, которое она выжгла отбеливающим средством, когда мыла туалет.

– А то совсем запарилась.

Она оттянула розовую блузку.

Очень белые бедра были влажными на вид.

– Есть хочешь? Или пить?

– Есть нет, я утром успела сварить целую кастрюлю макарон. А вот попить всегда можно.

– На веранде блок «Ессентуков», оставил на полу, было лень. Разорви, достань пару бутылок, остальное убери в тумбочку под стол.

Все-таки эта девушка была прежде всего прислугой, он уже привык давать ей указания.

– Счас схожу. Только малость отдышусь.

Лариса в очередной раз растрясла волосы – извечный предмет зависти жены, которая своими была недовольна и покупала парики.

– А чем тут так вкусно пахнет?

– Тобой.

Бес одержал очередную победу, выбросив ответ прежде, чем удалось подумать.

В самом деле от гостьи исходил такой сильный запах женщины, что его проигнорировать не смог бы даже евнух.