Страница 8 из 27
Я не выдержала: дернула замок, рванула на себя дверь и выскочила на улицу.
— Стойте! — закричала, подбегая к отцу и пытаясь закрыть его собой. — Не надо! Не трогайте его, пожалуйста! Вы же видите, он не в себе…
Солдат замер, так и не нанеся удара, вопросительно посмотрел на офицера. И я тоже посмотрела на него снизу вверх. Черный мундир сидел на мужчине, как влитой, на груди красовались какие-то значки, что изображено на погонах, я не видела. Да и не поняла бы. Поэтому смотрела только в равнодушные серые глаза, которые недобро сощурились.
— Ты кто?
— Я его дочь, — быстро затараторила я, демонстрируя раскаяние и смирение. Мне было не привыкать к такому. — Мой отец не в себе. Пожалуйста, отпустите нас, я заберу его домой, он больше не доставит вам неприятностей.
— Еще сапоги ему оближи, дрянь продажная, — почти заревел отец. Когда выпивал, он совершенно терял связь с реальностью, из его рта летели только ругательства и проклятия. — Они на чужой земле! Мы должны дать им отпор, а не вставать перед ними на колени!
Учитывая, что мы оба сейчас стояли на коленях перед офицером варнайской армии, его заявление выглядело особенно нелепо. Впрочем, отец честно пытался подняться, но мы с опьянением не давали ему этого сделать.
Я снова умоляюще посмотрела на офицера. Не зверь же он, должен понять…
Мужчина презрительно скривился и усмехнулся, скользнул по мне оценивающим взглядом. Я запоздало вспомнила слова госпожи Кроули, вновь чувствуя, как руки леденеют, а в груди все сжимается от ужаса.
Где-то ниже по улице что-то вдруг затарахтело, приближаясь, потом скрипнуло, останавливаясь рядом с нами. Офицер обернулся, и я против воли проследила за его взглядом: рядом остановилась еще одна безлошадная повозка, но уже побольше, похожая на грузовой фургон. Открылась дверца — и на мостовую спрыгнул мужчина в обычном темно-сером костюме. Немолодой — его волосы уже посеребрила седина — и заметно расплывшийся, с неприятным взглядом и лоснящимся от пота лицом, хотя было не так уж и жарко.
— Что у вас тут происходит, майор? — обратился он к офицеру. — Нам нужно проехать, а вы перегородили дорогу.
— Да вот… — Майор неопределенно кивнул на нас с отцом. — Сейчас все сделаем, господин Драгз.
И он велел солдатам оттеснить собирающуюся толпу зевак. Меня дернули за локти, грубо поднимая на ноги и оттаскивая к стене здания. В считанные мгновения проезд оказался свободен, из чего я сделала вывод, что господин Драгз — важная фигура.
Однако тот не торопился воспользоваться освобожденной дорогой. Он смотрел на меня. Его взгляд быстро скользнул по фигуре, потом долго изучал лицо. Я не выдержала и опустила глаза в землю, тяжело дыша и чувствуя, как тело охватывает дрожь. Колени уже начали подгибаться от страха.
— Это твой муж? — внезапно спросил Драгз, кивнув на притихшего наконец родителя.
— Это мой отец, — немного оскорбленно отозвалась я.
— Живете с ним вдвоем?
— Да…
— Чудесно, — он вдруг улыбнулся, но от этой улыбки мой желудок снова подскочил вверх, к горлу. Драгз повернулся к майору и потребовал: — В машину. Я забираю ее в коллекцию.
Он повернулся и отправился на свое место в повозке. Майор мазнул по мне удивленным взглядом, едва заметно дернул плечами, словно чего-то не понимал, и кивнул солдатам, которые ждали только его приказа. Не успела я осознать, что происходит, как отца оттащили в сторону, а меня повели к большой повозке.
— Что вы делаете? Нет! Я не пойду! — закричала я, как только поняла, что происходит.
Я уперлась ногами в землю, попыталась вырваться из цепких рук солдата, но тот, конечно, оказался сильнее. Удалось только немного замедлить наше движение, повернуться в руках схватившего меня мужчины и умоляюще посмотреть на отца.
— Папа! — крикнула я, протягивая к нему руку, словно он мог что-то сделать.
Неожиданно отец рванулся ко мне, но его удержали на месте.
— Мира! Что вы делаете, мерзавцы? Отпустите ее!
Это придало сил, я забрыкалась в руках солдата активнее, упираясь ногами в землю так, что едва не повалила обоих. Мужчине это быстро надоело, поэтому он просто перехватил меня за талию и поднял над землей. Теперь я не могла за нее цепляться, только сучить ногами в воздухе.
Внезапно раздался пронзительный лай: из шоколадницы выскочил Бардак и кинулся на тащившего меня солдата. Тот пнул его ногой, Бардак заскулил, но секунду спустя снова залаял, зарычал и бросился на солдата. Я не успела обрадоваться неожиданному заступничеству: заметила, как другой солдат снял с плеча ружье, вскинул его и прицелился в пса.
— Бардак, фу! — заорала я в ужасе, но уже не за себя. — Фу, Бардак, беги!
Раздался выстрел, пес испуганно взвизгнул, заскулил, но бежать бросился вполне резво: стрелявший или промахнулся, или и не целился в него, а только хотел спугнуть.
А меня, брыкающуюся и снова зовущую отца, тем временем подтащили к задним дверям повозки, которые кто-то уже распахнул. За большой повозкой остановилась еще одна маленькая. Я почувствовала на себе прожигающий взгляд, но смогла рассмотреть только возницу и неясные силуэты на заднем сиденье.
Мгновенно стало не до разглядывания повозок: меня закинули в фургон, как мешок картошки. Я больно ударилась плечом о холодный жесткий пол, а головой — о чуть менее жесткую скамью, тянущуюся вдоль стены. После чего дверцы захлопнулись, что-то с противным лязгом щелкнуло.