Страница 225 из 243
— Вам отсюда не выбраться! — прокричала она.
Светлый развернулся и направил на нее пистолет.
Стефани нырнула в нишу в стене. Пуля выбила фонтанчик штукатурки в нескольких футах от нее. Пробежав несколько метров, она укрылась за лестницей, ведущей к воде. С неба продолжал сыпать дождь, и одежда Стефани почти насквозь промокла. Она дважды выстрелила.
Теперь двое мужчин были зажаты в треугольнике, выхода из которого не было.
Темный решил поменять позицию на более выгодную, но тут пуля одного из агентов ударила ему в грудь. Он стоял, качаясь, пока его не настигла вторая пуля. Его тело бросило на поручни моста, а затем оно тяжело перевалилось через них и упало в канал. Прекрасно! Вот и трупы начали появляться!
Светлый подскочил к поручням, перегнулся и посмотрел вниз. Несколько секунд казалось, что он собирается прыгнуть в воду, но затем мужчина выпрямился и побежал к дальнему концу моста, беспорядочно стреляя в том направлении. Находившийся там агент отвечал прицельным огнем, но уложил злоумышленника не он, а его коллега, который догнал Светлого сзади и свалил его тремя выстрелами в спину.
Вдалеке послышались полицейские сирены.
Стефани выскочила из-за своего укрытия и поспешила на мост. Светлый лежал на брусчатке, и дождь смывал кровь, текущую из ран. Стефани махнула рукой, веля агентам подойти. Мужчины рысцой подбежали к ней. Темный покачивался на поверхности воды лицом вниз. В пятидесяти ярдах от них появились мигающие красные и синие огни. К мосту приближались три полицейские машины.
Стефани указала на одного из агентов.
— Я хочу, чтобы вы залезли в воду и достали из кармана этого человека монету. Она в пластиковом пакете, и на ней изображен слон. Когда вы сделаете это, плывите подальше отсюда и постарайтесь, чтобы вас не поймали.
Агент сунул пистолет в кобуру и перемахнул через поручень. Вот что ей нравилось в сотрудниках Секретной службы: никаких вопросов, только действия.
Полицейские машины затормозили у моста.
Стефани стряхнула с лица дождевые капли и перевела взгляд на второго агента.
— Уходите отсюда и обеспечьте мне помощь наших дипломатов.
— Где вы будете находиться?
В ее памяти вспыхнули воспоминания о событиях прошлого лета. Роскильде. Она и Малоун.
— Под арестом.
24
Копенгаген
Кассиопея потягивала вино из бокала, глядя на Малоуна, который переваривал услышанное от нее и Торвальдсена.
— Коттон, — заговорила она, — позволь мне объяснить, что привлекло наше внимание. Мы уже рассказывали тебе о рентгеновской флуоресценции. Этот метод был разработан ученым из музея Самарканда, но Эли первым предложил использовать его для исследования средневековых византийских текстов. Тогда-то он и обнаружил на молекулярном уровне древнюю рукопись.
— Пергамент, использованный вторично, называется палимпсест, — пояснил Торвальдсен. — После того, как монахи писали поверх смытого или соскобленного текста, они складывали листы и сгибали их пополам, в результате чего получалось то, что сегодня мы называем книгами.
— Конечно, многие пергаменты не выдержали подобного обращения и были утрачены, но Эли удалось найти несколько сохранившихся в сравнительно хорошем состоянии. На одном из них он обнаружил некоторые из считавшихся потерянными теорем Архимеда. Это просто поразительно, учитывая, что практически никаких рукописей Архимеда не сохранилось. — На втором, — Кассиопея посмотрела на Малоуна пристальным взглядом, — он нашел формулу «греческого огня».
— И кому он о ней рассказал? — спросил Малоун.
— Ирине Зовастиной, — ответил Торвальдсен, — верховному министру Центрально-Азиатской Федерации. Зовастина попросила сохранить эти открытия в секрете. Поскольку исследования оплачивала она, отказать ей в этой просьбе было трудно. Она также предложила Эли подвергнуть анализу другие хранящиеся в музее манускрипты.
— Эли понимал необходимость секретности, — продолжала рассказывать Кассиопея. — Технология была новой, и им было необходимо убедиться в том, что обнаруженные им тексты являются подлинными. Он не видел вреда в том, чтобы подождать с обнародованием своих открытий. Кроме того, перед тем, как выходить с этим к публике, Эли хотел изучить как можно больше старых документов.
— Но тебе-то он об этом рассказал, — заметил Малоун.
— Он был возбужден, ему нужно было с кем-то поделиться. Он знал, что я сохраню секрет.
— Четыре месяца назад, — подхватил эстафету Торвальдсен, — в одном из палимпсестов Эли наткнулся на нечто совсем необычное — «Историю» Иеронима Кардийского. Иероним был другом и земляком Евмена, одного из командиров и секретаря Александра Великого. До наших дней дошли лишь отдельные фрагменты трудов Иеронима, но он считается источником, заслуживающим доверия. Эли нашел полный текст, написанный во времена Александра компетентным и объективным ученым. — Торвальдсен помолчал. — Захватывающий документ, Коттон. Ты читал отрывки из него, в которых говорилось о смерти Александра и снадобье.
Кассиопея не сомневалась в том, что Малоун заинтригован. Иногда он напоминал ей Эли. И тот и другой умели высмеять реальность, мгновенно изменить тему спора, обернуть любой аргумент в свою пользу или, что раздражало оппонента больше всего, вообще уклониться от дискуссии. Но если Малоун распространял вокруг себя ощущение физической уверенности, властвовал над всем, что его окружало, Эли доминировал благодаря своей интеллигентности и тонкому восприятию мира. Они с Кассиопеей являли собой разительный контраст. Она — смуглая, черноволосая мусульманка испанского происхождения, он — светлокожий скандинав-протестант. Но ей нравилось быть рядом с ним. Она полюбила — впервые за долгие годы.
— Коттон, — снова заговорила она, — примерно через год после смерти Александра, зимой триста двадцать первого года до нашей эры, погребальный кортеж наконец тронулся в путь и выехал из ворот Вавилона. К тому времени Пердикка решил похоронить Александра в Македонии. Это противоречило пожеланию, которое Александр высказал на смертном одре. Царь хотел, чтобы его похоронили в Египте. Птолемей, еще один полководец Александра, которому после раздела империи достался Египет, уже находился там и правил этой территорией. Пердикка в это время выполнял функции регента при малолетнем Александре Четвертом. В соответствии с конституцией Македонии новый правитель был обязан достойно похоронить своего предшественника…
— А если бы Пердикка позволил Птолемею похоронить Александра в Египте, — проговорил Малоун, — это дало бы новому египетскому правителю основания для того, чтобы претендовать на трон.
— Верно, — кивнула Кассиопея. — Кроме того, тогда существовало поверье, что, если царей перестанут хоронить в земле Македонии, царский род прервется. Собственно говоря, так и получилось. Александр Великий не был похоронен в Македонии — и его род прервался.
— Я читал о том, что произошло потом, — сказал Малоун. — Птолемей захватил погребальный кортеж в местности, которая находится севернее современной Сирии, и привез тело в Египет. Пердикка дважды пытался вторгнуться в Египет, переправляясь через Нил. Во время второй попытки войска взбунтовались и убили его.
— Затем Птолемей предпринял нечто неожиданное, — сказал Торвальдсен. — Он отказался от регентства, предложенного ему армией. Он мог бы править целой империей, но ответил отказом и целиком посвятил себя Египту. Странно, не правда ли?
— Может, он просто не хотел быть царем? Насколько мне известно, самые циничные измены имели в то время настолько широкое распространение, что никто из властителей долго не жил. Убийство являлось неотъемлемой частью политической жизни.
— Но возможно, Птолемею было известно нечто такое, о чем не знал никто другой. — Кассиопея видела, что Малоун ждет дальнейших объяснений. — Например, что тело, доставленное в Египет, не было телом Александра.