Страница 4 из 13
Она ставит свой стакан на стол и откидывается на спинку стула, ее футболка натягивается, подчеркивая грудь. Я не могу не присмотреться, носит ли она лифчик или нет. Но мне это не удается, и единственное, что могу отметить, что сиськи у нее среднего размера. Я не какой-то там мужлан, помешанный на буферах, но это не мешает мне интересоваться.
— Потому что у нее зимняя сессия всю неделю, она освободилась только вчера вечером и к собранию в семь утра была не готова. Тем более ее не было в Денвере долгое время.
— Все равно ты не должна была так поступать, — недовольно бурчит ее сестра.
— Милая, — успокаивает ее мой брат, — давай сначала расскажем хорошие новости. А сестре ты сможешь сообщить на завтрашней вечеринке.
— Вечеринке? — спрашиваю я, слегка оживившись, потому что я всегда двумя руками за любую движуху.
— Я не думаю, что тебе это будет интересно, — отвечает мне невеста брата, глядя на меня с презрением.
— Любопытно, — произносит Пристин, поднимая свой стакан и выпрямляясь на стуле.
— Завтра вечером у нас будет зимняя вечеринка, где будет проходить аукцион по продаже произведений искусств из местных галерей и сбор пожертвований для благотворительных организаций города. Вы все, конечно же, приглашены. Мероприятие состоится в нашем доме.
— Благодарю, — отвечаю я, улыбаясь.
— А теперь, — все еще недовольно продолжает Хиллари, — перейдем к моим... точнее, к нашим новостям.
Она хватает Дэвида за руку и взволнованно улыбается.
— Мы определились с датой и местом.
Я не вижу, чтобы кто-то был удивлен этим заявлением, поэтому думаю, что я, все-таки, что-то пропустил из-за своего опоздания. Я делаю глоток и замечаю, что Пристин делает то же самое.
— Так не томите нас. Когда же? — нетерпеливо спрашивает моя мать.
Я честно не особо понимал ее нетерпения, потому что я довольно близок со своими родителями, и не замечал особо, чтобы она ждала скорейшего бракосочетания Дэвида.
— Мы решили, что это произойдет четырнадцатого февраля.
— День святого Валентина? — со смешком переспрашивает Пристин. — Как же это оригинально...
— Между прочим, это самый романтичный день в году, — отвечает ей Хиллари.
— И к тому же, — Пристин ставит стакан на стол, — в Древнем Риме в этот день отмечали пастушеский праздник в честь бога Луперкалия. Мужчины приносили в жертву животных, снимали с них шкуры и хлестали ими своих женщин.
— Пристин! — не выдерживает ее мать.
Она игнорирует ее и пристально смотрит на Дэвида.
— Хочешь, я преподнесу вам козла в качестве свадебного подарка? И тогда ты сможешь отхлестать Хиллари его шкурой во время первой брачной ночи, — она вопросительно двигает бровями, — если, конечно, тебе нравиться пороть женщин.
Я хохочу во весь голос. А ее сестра вскакивает с места, сжав кулаки, ее буквально всю трясет, когда Пристин заканчивает свою речь.
— Как мы вообще можем быть сестрами? — прошипела она сквозь стиснутые зубы.
— Я всегда считала, что меня удочерили, — спокойно отвечает она, прежде чем бросить взгляд на свою мать, — хотя мама до сих пор не признается в этом.
Ее мама встает так резко, что ножки стула со скрежетом едут по деревянному полу.
— Я думаю, будет лучше, если ты...
— Уже испаряюсь, — предугадывает ее слова Пристин, — мне все равно нужно подзаправиться.
После этих слов она разворачивается и уходит.
Выражение лица Хиллари было таким, словно она еле сдерживает слезы. Мой брат наклоняется к ней и что-то шепчет на ухо, но мы не можем слышать что.
— Мне так стыдно за это все, — произносит их мать. — Пристин порой...
— Просто с ней произошли некоторые вещи, — прерывает свою супругу мистер Ингер.
Она смотрит на него такими глазами, будто объясняя, что она совсем не это хотела сказать.
— Что с ней произошло? — интересуюсь я.
Все смотрят на меня так, словно я спросил что-то не то.
— Она тоже была помолвлена, — глубоко вздохнув, произносит мистер Ингер.
Мои брови взметнулись вверх от удивления, и я услышал, что Хиллари шмыгает носом. В тот момент я понял, что она плачет.
— С тех пор, как ее помолвка была расторгнута, она делает все, чтобы такая же ситуация произошла со мной.
ГЛАВА 3
Пристин
Я снова стою на кухне, глядя на бутылку, стоящую передо мной на столе. Мой стакан снова полон. Я делаю глубокий вздох, пытаюсь собраться, чтобы успокоить свое бешеное сердцебиение. Я реально в бешенстве. Мне до боли обидно. Да, я стерва, но я не собираюсь менять в себе что-то. Я правда не хотела сегодня быть здесь, поэтому единственное, что могла сделать, это накалить ситуацию до предела, чтобы меня попросили уйти.
— Пристин.
Я вздрагиваю, услышав свое имя. Обернувшись, вижу перед собой Чейсена, стоящего в дверях кухни. Его рубашка по-прежнему неправильно застегнута, а его кожаная куртка нараспашку.
— Прости, я не хотел тебя напугать, — произносит он, засовывая свои руки в карманы джинсов.
— Тогда что же ты хотел? — интересуюсь я, сделав глоток пива.
— Я просто хотел убедиться, что с тобой все в порядке.
Я смеюсь, хотя эта ситуацию отнюдь не кажется мне смешной.
— Если ты думал, что я нуждаюсь в компании, то ошибся. У меня есть то, что мне нужно сейчас, — отвечаю я, взяв стакан в руки и подняв его над головой, прежде чем сделать следующий глоток.
— Послушай, я понимаю, что мы с тобой совсем не знаем друг друга, но же мы двое отличаемся от всех остальных, собравшихся здесь.
— С этим не поспоришь, — соглашаюсь я, а он одаривает меня улыбкой.
— Я понимаю, через что тебе пришлось пройти.
Я хмурюсь, всем видом показав, что я не понимаю, о чем идет речь.
— Ты потеряна после расставания с бывшим.
Я напрягаюсь, и мое сердце снова начинает бешено колотиться.
— О чем ты говоришь? — спрашиваю я, сделав еще глоток, в надежде, что он не замечает, как дрожит мой голос.
— О твоем бывшем. Мне сказали, что вы были помолвлены...
Я с грохотом ставлю стакан на стол, возмущенная происходящим.
— Послушай, Чейсен, — я буквально рычу его имя, делая шаг ему навстречу, — ты прав. Ты ни хрена меня не знаешь, и у меня нет никакого желания узнать тебя.
Я делаю еще пару шагов в его сторону. Он пристально смотрит на меня, и весь его вид говорит о том, что его напрягает происходящее
— Так что не смей сюда приходить и делать вид, что ты понимаешь меня. Может быть, твои родственники и верят в твои бредни, но уж точно не я. — Я подхожу к нему и вцепляюсь в его рубашку.
— О чем ты?
— У тебя был выключен телефон? Правда что ли? Что-то мне подсказывает, что ты просто развлекался с какой-то девицей и совсем забыл про этот семейный завтрак.
Он открывает рот, чтобы ответить на мои обвинения, но я не даю ему говорить.
— Я могу вести себя неприемлемо и быть грубой, но, по крайней мере, я не вру, — заканчиваю я.
Затем я отхожу от него, одарив презрительным взглядом, прежде чем покинуть кухню, пройти по коридору мимо столовой по направлению к входной двери.
***
Я стою посреди бального зала в родительском особняке. Его стены мягкого каштанового цвета с отделкой из красного дерева, а пол еще на несколько тонов темнее. Я слышала, что это дерево было привезено из Италии в тот год, когда я появилась на свет. Потолки здесь довольно высокие, а елка, стоящая в дальнем углу зала, визуально делает их еще выше. На ней горят зеленые гирлянды, а вокруг деревянных колонн они белые. Большой рождественский венок, красующийся на дальней стене, переливается красным светом.
— Прис!
Я услышала, как кто-то окликнул меня. Я оборачиваюсь, и вижу свою сестренку. Она была единственной из родственников, кто не видел меня вчера за завтраком, поэтому она действительно рада меня видеть.
— Приветик, Шарлотта, — отвечаю я ей с улыбкой.