Наполеон Запада

— Вот и отлично.

С этими словами Дуарте, не обращая больше на Элену внимания, направился к двери.

Удивиться этому Элена не успела: глаза закрылись сами собой, и разомкнуть налившиеся тяжестью веки она уже не сумела.

Дуарте между тем вышел из гостиной.

— Доротея! — окликнул он служанку, поправлявшую цветы в вазе на другом конце коридора.

Девушка поспешно подошла. Щеки у нее вспыхнули, когда симпатичный молодой офицер мягко взял ее за локоть.

— Доротея, сейчас сюда придет один господин, — сказал Дуарте доверительным тоном, заглядывая девушке в глаза. — Это очень важный господин, его нельзя заставлять ждать на пороге. Сеньорита Элена хочет, чтобы ты сразу показала ему, как пройти в гостиную. Встреть его, пожалуйста.

Окончательно сраженная любезным «пожалуйста», Доротея заторопилась к воротам. А Дуарте побежал вверх по лестнице.

Он без труда нашел балкон и, выйдя на него, дважды провел в воздухе свечой, предусмотрительно захваченной в коридоре. В карете, несколько минут назад остановившейся на противоположной стороне дороги, качнулась занавеска. Затем отворилась дверца. Хорошо сложенный человек с гладко причесанными черными волосами вышел из экипажа и направился к дому Монтеро. Дуарте улыбнулся, задул свечу и побежал вниз.

Беспечно насвистывая, он вошел в комнату, шагнул к креслу, в котором, свесив голову на грудь, спала Элена, и замер, почувствовав прикосновение металлического острия к своей шее.

— К сожалению, дама не может сама сообщить вам, что ваша компания ей неприятна, — произнес убийственно вежливый голос. — Мне пришлось взять эту обязанность на себя.

Незнакомец, державший в руке шпагу, вышел из-за двери и сделал шаг в сторону. Дуарте скосил глаза и увидел человека в черном с закрытым шелковой маской лицом.

От изумления Дуарте на мгновение позабыл об угрожавшей ему опасности. Он неоднократно слышал истории о Зорро, известные каждому в этих краях. Узники, освобожденные с рудника, рассказывали о человеке в маске, бившемся с людьми Монтеро. Но тот, кого называли Зорро, умер там же, среди развалин, и жители всей Калифорнии давно похоронили и оплакали его. Тогда что за наглый самозванец вздумал вмешиваться в дела, которые его не должны касаться?

— Лучше вам убраться отсюда, — процедил он, стараясь не дышать слишком глубоко. — Сейчас здесь будет человек, которого вряд ли устроит ваша компания.

Зорро кивнул с понимающим видом.

— Если вы принимаете так близко к сердцу интересы этого человека, можете попробовать выставить меня отсюда.

Он отступил на шаг. Почувствовав, что шпага больше не упирается в его горло, Дуарте отскочил в сторону и выхватил саблю из ножен. Но первый же выпад пришелся в пустоту: Зорро ушел от удара, как уклоняется от ветра трава. Следующая атака оказалась столь же безуспешной, а при новом выпаде, сделанном уже сгоряча, лезвие шпаги поймало его клинок и увело его в сторону. Дуарте потерял равновесие и пролетел мимо своего противника. Через секунду послышался троекратный короткий свист, с каким металл рассекает воздух, и звук рвущейся ткани. Дуарте пронзительно вскрикнул, почувствовав резкую боль там, где меньше всего ожидал этого. Он развернулся и тут же получил удар эфесом шпаги по голове. Оглушенный, он удержался на ногах, но выронил саблю. Зорро толкнул его к столу и, приставив острие клинка к его груди, схватил тот из бокалов, в котором остатки вина были более мутными.

— Придется вам это выпить, сеньор.

— Ни за что!

Зорро толкнул его ногой. Дуарте налетел раненным местом на край стола и невольно вскрикнул. В тот же миг Зорро влил содержимое бокала ему в рот и хлопнул по щеке, заставив сделать глоток. После этого он снова отступил и отвесил ошеломленному Дуарте учтивый поклон.

— Считайте это обезболивающим.

Дуарте беспомощно озирался, не зная, куда деваться. Рана мешала двигаться, сабля валялась в углу, между ним и оружием стоял Зорро, а из коридора с неотвратимостью боя часов слышались приближающиеся шаги.

— Будьте вы прокляты, — пробормотал он.

Шаги звучали все ближе. Дуарте качнулся, попытался подойти к креслу напротив того, в котором спала Элена, но ноги заплелись, и он растянулся на полу прямо перед генералом Санта-Анной, появившимся на пороге.

Несколько мгновений Санта-Анна, не произнося ни слова, оглядывал представшую перед ним картину: спящая Элена, похожая на принцессу во власти магических чар, человек в черной маске с обнаженной шпагой в руке и Дуарте, лежащий на полу с буквой Z на самом неподходящем для монограммы месте.

— Что все это значит? — спросил Санта-Анна после непродолжительного молчания.

— Думаю, здесь произошла маленькая ошибка, — сказал Зорро. — Никогда не стоит считать беззащитными дочерей впавших в опалу или умерших людей.

— Полагаю, случившееся лучше назвать недоразумением. Случившимся не по моей вине, — прибавил Санта-Анна после краткой паузы. Он кивком указал на Дуарте. — Вы убили его?

— И не надейтесь. Стану я брать на себя труд избавлять вас от такого адъютанта. Кстати, вам бы лучше забрать его отсюда. Если его найдут в таком виде слуги дома Монтеро, пойдут весьма нежелательные для вас слухи.

Санта-Анна скептически поднял бровь.

— Полагаете, это я должен его унести?

Зорро молча развел руками, словно говоря: «Как вам угодно».

— Надеюсь, вы не будете возражать, если я воспользуюсь услугами кучера.

— Извольте.

Санта-Анна обозначил окончание разговора ироническим кивком, после чего повернулся и вышел из гостиной. Зорро шагнул к двери, ведущей в патио, и распахнул ее. В комнату ворвался поток свежего воздуха. Элена встрепенулась и подняла голову. Она посмотрела мутным взглядом на человека в черном, на Дуарте со злополучной меткой Z и, видимо, решив, что это продолжение сна, снова закрыла глаза и провалилась в вязкую дремоту.

Появился кучер. Не выразив ни малейшего удивления увиденным, он взвалил слабо застонавшего Дуарте на плечо и вышел, не произнеся ни слова. Зорро выглянул в коридор и подозвал Доротею, следившую за происходящим с приоткрытым от изумления ртом.

— Вашей госпоже стало нехорошо, — сказал он. — Помогите ей добраться до спальни.

— Да, сеньор, — пробормотала Доротея.

Она вошла в гостиную, заглянула в лицо спящей Элене, но когда обернулась, чтобы спросить о чем-то Зорро, то увидела, что его больше нет в комнате.

Утром в казармах царил переполох, вызванный не только исчезновением одного из сторожей, но и личным визитом генерала Санта-Анны, который ворвался в здание гауптвахты со свирепостью попавшегося в загон буйвола. Он появился как раз в тот момент, когда солдаты, привлеченные отчаянным стуком, вытаскивали из кладовки облепленного паутиной, перепуганного до полусмерти охранника. Санта-Анну однако больше интересовала судьба заключенного. Он вбежал в коридор, ведущий к камере, прихрамывая сильнее, чем обычно, и застыл как вкопанный, глядя на Алехандро, с раздраженным видом расхаживавшего за решеткой.

— Вы? — произнес Санта-Анна, обретя, наконец, дар речи. — Вы здесь?

— Я бы охотно дал на это отрицательный ответ, но вряд ли он покажется убедительным.

Санта-Анна подошел к решетке, взялся за нее обеими руками и энергично встряхнул. Потом осмотрел петли на двери и замок. Наконец он выпрямился и снова взглянул на Алехандро.

— Вы заметили что-нибудь этой ночью? — спросил он уже более спокойным тоном.

— Заметил, что с вечера не могу докричаться до охранника и попросить обещанной мне воды. Хотя сама стража, судя по шуму, от возлияний не воздерживалась.

— К дьяволу, — пробормотал Санта-Анна.

Он жестом подозвал к себе одного из солдат и указал на камеру.

— Откройте. Дон Алехандро, можете быть свободны.

Алехандро вышел в коридор, с негодующим видом одергивая борта сюртука. Санта-Анна взглянул на него с плохо скрываемой злостью.

— Надеюсь, ночь в камере научила вас подобающему отношению к офицерам мексиканской армии, — не удержавшись, сказал он.