Страница 3 из 11
Ничего удивительного нет: степень потери витаминов и биологически активных веществ в еде зависит от температуры и времени обработки. И если первый показатель у духовки и СВЧ-печи примерно одинаков, то вот второй отличается в разы – в пользу новых технологий. Выходит, что те, кто предпочитает традиционный способ разогревать еду, больше рискуют здоровьем, чем фанаты СВЧ. Нет, и микроволновка не годится в качестве источника смертельного излучения.
Вот у точки доступа Wi-Fi шансов побольше будет: её антенна (а то и не одна) довольно крепко «фонит» под нагрузкой. Медики даже не рекомендуют располагать роутер рядом с кроватью – головному мозгу может не понравится такое соседство. Но это, пожалуй, единственное заметное противопоказание. Чтобы добиться от роутера действительно опасных величин, мы в «Чуде техники» однажды собрали для него по чертежам из Интернета направленную антенну из металлического тубуса, специального провода и, как водится, изоленты. Да, в итоге нам удалось добиться превышения уже упомянутой нормы (10 мквт/см2) аж в 20 раз, но только внутри тубуса, куда вряд ли кто-то в здравом уме станет засовывать жизненно важные части тела. А уже в метре от кустарной антенны уровень излучения никакой опасности не представлял.
Заметно ближе к отметке «реальный вред» находятся базовые станции мобильной связи (БС) – по очевидным причинам. В каждой стране существуют выработанные на государственном уровне нормативы, которые регламентируют мощность излучающих антенн и расстояние до жилых домов или мест большого скопления людей. Например, в нашей стране для базовых станций стандартной мощности предусмотрена «зона отчуждения», куда никто не заходит, пока станция работает (2–3 метра), и санитарно-защитная зона, где не стоит подолгу находиться (25 метров). Кое-где – например во Франции – на всякий случай решили запретить размещение БС рядом с детскими садами, школами и игровыми площадками.
Сотовые операторы, разумеется, вынуждены запретам и регламенту подчиняться, при этом им приходится учитывать желание абонентов получать свои положенные услуги связи и мобильного Интернета в любой точке города и дома, включая такое труднодоступное для радиоволн место, как туалет. Задачу в итоге решает развитие технологий и миниатюризация электронных комплектующих: операторы с больших и мощных базовых станций переходят на микросоты, особенно в крупных городах. Это такие сети из огромного количества лёгких, маломощных и относительно дешёвых устройств, которые чаще всего монтируются на нежилых зданиях и электрических столбах. Думаю, многие их замечали – небольшие круглые и квадратные антенны, которые стали расцветать на каждом втором фонаре. Они гораздо лучше справляются с задачей плотного покрытия сотовым сигналом сложного городского ландшафта, при этом позволяют снижать общий уровень излучения, в том числе для пользователя мобильника: чем больше станций и чем ближе они расположены, тем меньше телефону нужно «напрягаться», чтобы зацепиться за сигнал.
Так что насчёт базовых станций тоже можно особенно не беспокоиться. И даже если вдруг в окно вашей квартиры видны сотовые антенны, не стоит сразу паниковать. Во-первых, у любого человека есть возможность запросить проверку подобного объекта в Роскомнадзоре: указать адрес, выяснить принадлежность конкретному сотовому оператору и мощность излучения. А во-вторых, нужно трезво прикинуть свои риски. У любой антенны есть диаграмма направленности, в ней присутствует главный лепесток, на котором излучение максимально. Если вдруг оказывается, что он упирается прямо в ваше окно, имейте в виду: максимальная мощность на передающей антенне в городе ограничена 20 Вт, а благодаря падению плотности потока энергии с расстоянием даже при двукратном превышении этого значения уже в 45 метрах от антенны уровень излучения опускается до допустимых величин. Если между вами и антенной – оконное стекло, то делите получаемый поток энергии на 2,5, если же бетонная стена – смело делите на 32.
Короче, единственный способ получить действительно ощутимый электромагнитный удар – залезть на крышу к базовой станции, повернуть секторную антенну прямо на себя и стоят под ней несколько часов.
Надеюсь, никому в голову такая глупость не придёт.
В списке потенциально вредоносных объектов остаётся всё меньше достойных кандидатов: ещё пару шагов, и мы, вслед за людьми с индивидуальной непереносимостью электромагнитного излучения, будем отказываться от обычных электросетей и страдать от соседства с FM-приёмником или телевизором. Но в обоснованности такого поведения у меня была возможность крепко усомниться. При подготовке документального фильма «Город-убийца» я встретился не только с доктором Трессидером, но и с некоторыми его ЭМ-чувствительными пациентами, а также посетил маленький городок на востоке США – Грин Бэнк. В него переезжают те, кто страдает от засилья радиоволн, поскольку там из-за соседства с большим радиотелескопом, изучающим далёкие галактики, запрещены сотовые телефоны и Wi-Fi. При каждом интервью с такими людьми мы, разумеется, принимали меры, чтобы не облучать их лишний раз. Но из-за обилия беспроводных устройств периодически о чём-нибудь не нарочно забывали.
Скажем, беседуем с Андрой Дейви, очень эмоциональной англичанкой, которая прекрасно работала в библиотеке большого города, пока туда не провели Wi-Fi. Андра красочно описывает свои страдания: «Это как будто тоненькие медные проволочки, которые пронзают всё моё тело и непрерывно жужжат, когда попадают радиоволны… Какие-то невероятно мощные импульсы проходят вокруг головы и через неё, начинается шум в ушах, тошнота и, главное, – боли по всему телу: в голове, желудке, шее, ушах… Везде!» Теперь Андра живёт в деревне, в доме, покрытом специальной защитной штукатуркой, включает мобильник только для исходящих звонков, совершенно не пользуется стиральной машиной – испытывает от неё страшные мучения – и договорилась с соседями, чтобы те выключали свои точки доступа Wi-Fi на ночь. Ещё не начали мы говорить, как акустиметр доктора Трессидера предостерегающе взвыл. Как оказалось, почуял мой смартфон. Я включил авиарежим, прибор утих, Андра была готова начать интервью. Из-за такого скомканного старта я не успел предупредить оператора, и тот начал прикреплять микрофон к кофте Андры. Радиомикрофон, чей передатчик излучает почище любого мобильника. Я замер, готовый в любую секунду с тысячами извинений сорвать предательскую коробочку с экс-библиотекарши, но она, кажется, не возражала, поскольку не знала, что это. Мы проговорили не меньше 20 минут; Андра так и не ощутила привычных симптомов от радиоволн.
В другой раз мы пришли к самой тяжёлой пациентке доктора – Ким. У неё, похоже, была непереносимость вообще всех типов ЭМ-излучения, кроме, понятное дело, видимого света. Пришлось жить на отшибе, подальше от деревенской сотовой вышки, и регулярно носить на голове защитную сетку из металлических нитей, а вокруг шеи – особый шарф. Даже спать она вынуждена за специальным непроницаемым пологом. Все розетки в её доме закрыты чудо-фильтрами от паразитных помех и наводок, а бытовые электроприборы вынесены в сарай в 25 метрах от дома. И Ким туда не ходит, все хлопоты по дому, включая готовку, взял на себя её супруг Кен. Перед визитом туда Трессидер лично убедился, что мы не повторяем ошибки и берём проводной микрофон. Проверка, перепроверка – в общем, я не включил авиарежим на смартфоне. И он битые два часа излучал на полную катушку, поскольку до ближайшей базовой станции было особенно далеко, а мне как раз активно писали из Москвы в мессенджер и на почту. Неудобная ситуация. Особенно в связи с тем, что оба ЭМ-чувствительных человека в комнате, доктор и его пациентка, так ничего плохого и не ощутили. А Ким даже удивилась, насколько бодро она себя нынче чувствует.
Увы, «тяжёлая ЭМИ-непереносимость» на поверку чаще всего оказывается шизофренией – раньше такой человек ссылался бы на сглаз, полученный от ведьмы, или на колдуна, проклявшего его, а сегодня, в связи с общей информированностью о постоянном присутствии рядом с нами невидимых глазу лучей, в ход идут радиоволны.