Страница 5 из 16
С одной стороны, сказалась принципиально критическая позиция Шелера по отношению к методологии как философствованию: методология, на его взгляд, не может быть первичной в познании, а в теории познания не должна иметь приоритетный статус. С другой стороны, Шелер рассматривал феноменологию как средство для достижения содержательных целей, расширяющих горизонты человеческого познания и формирующих то, что он называл «философским мировоззрением». «…Основная философская задача Шелера в корне отличалась от поиска строгой науки, характеризовавшего первоначальный замысел Гуссерля. Шелер не собирался основывать новую науку – феноменологию. Для него такая наука была в лучшем случае средством, новым методом, позволяющим находить новые ответы как на «вечные», так и на злободневные вопросы»[32].
Правда, справедливости ради следует сказать: над тем, что такое феноменология, как следует её понимать и как именно использовать, Шелер рефлексирует почти во всех своих статьях и книгах. Нельзя недооценивать и тот факт, что он был харизматическим лидером феноменологического кружка в Гёттингене (1911–1919 гг.), где вокруг него сплотились такие фигуры, как Д. ф. Гильдебранд, Г. Конрад-Мартиус, Т. Конрад, Й. Геринг, Р. Ингарден, А. Койре, Г. Липпс, А. Райнах, Э. Штайн[33]. По всей вероятности, в совместных беседах между Шелером и членами кружка разбирались методологические аспекты феноменологии[34].
2. Взгляд с точки зрения социологии философской мысли
Что касается третьего фактора, повлиявшего на формирование легенд и стереотипов о Шелере, – а именно истории личных взаимоотношений Гуссерля и Шелера, – то в содержательном плане о ней сказано достаточно. Между тем, эта история получила также и надличностное, социально опосредованное продолжение. На наш взгляд, оно заслуживает отдельного рассмотрения. Попробуем взглянуть на столкновения доктрин, которые происходили в «идейной области», но выходили иногда за её границы, с точки зрения социологии философской мысли. Сначала изложим реально-историческую канву темы.
Рассказывая о рецепции идей Шелера в США, Фрингс считает важным упомянуть об откровенно негативном отношении к Шелеру и его идеям со стороны ряда американских философов-феноменологов, прежде всего – со стороны Марвина Фарбера (Marvin Farber), а также В.Дж. Макгилла (V.J. McGill) и Дж. Н. Шустера (G.N. Shuster). Резкое неприятие философского наследия Шелера и его как личности было тем более удивительным, что наблюдалось на общем фоне позитивного восприятия шелеровских идей американцами, прежде всего А. Шюцем (эмигрировавшим ранее из Австрии). Как отмечает Фрингс, Шюц «интенсивно изучал труды Шелера, особенно в последние годы жизни, и написал статью о теории альтер-эго Шелера, краеугольном камне его социологии знания»[35].
Фарбер был редактором журнала «Философия и феноменологические исследования». В тематическом выпуске этого журнала за 1941/1942 гг. был опубликован ряд статей о Шелере. Их авторы – Беккер, Дальке, Дункер, Гутри, Хафкенсбринк, Кёле и Вильямс – рассматривали различные аспекты философии Шелера заинтересованно и в конструктивном ключе. Вышел вполне позитивный выпуск журнала. «Но это не произвело впечатления на его редактора Марвина Фарбера, студента Гуссерля, который инициировал гуссерлевское направление феноменологии в США, отличное от шелеровского, – пишет Фрингс. – Фарбер сохранил неприязненную (hostile) позицию по отношению к Шелеру, которую он, вероятно, перенял от своего учителя Гуссерля. Очевидно, разделяя подозрения Фарбера, В. Дж. Макгилл и Дж. Н. Шустер поставили под сомнение философские и политические интенции Шелера. Фарбер же зашёл так далеко, что во введении статьи о Шелере в «Американской энциклопедии» (Encyclopedia Americana) обвинил его в том, что тот был протонацистом. Герберт Шпигельберг стал первым, кто в своей известной книге «Феноменологическое движение» в главе о Шелере серьёзно оспорил эти чудовищные обвинения»[36].
Что же написал Шпигельберг в опровержение обвинений Фарбера?
Касаясь содержания книги Шелера «Гений войны и Немецкая война» (1914), Шпигельберг сделал следующее примечание: «Похоже, что эта книга – единственное основание ещё и сегодня подозревать Шелера в протонацизме, предполагая, что его вступлению в нацистскую партию помешала только его ранняя смерть и смешенное происхождение. Чтобы расставить все точки над i, необходимо в таком случае упомянуть, что уже в 1925 году Шелер предвидел «мировую эпоху выравнивания», когда расовая десегрегация и смешение не только будут неизбежны, но и приветствуемы как возможное благо, и был особенно обеспокоен «туманными идеологиями массовых расистских движений, которые, не ведая европейских реалий, опьянённые воображаемыми абсолютистскими расовыми априори, затемняют нашу мировую перспективу во всех направлениях и не понимают мировой ситуации, которая делает новую солидарность европейских наций императивом»»[37]. В списке англоязычной литературы о Шелере Шпигельберг, указывая семистраничную статью М. Фарбера 1954 года «Макс Шелер о месте человека в космосе», оценивает её негативно: «много ошибок»[38].
Вывод, который Шпигельберг делает в своём исследовании о феноменологическом движении, нельзя расценивать иначе, как позитивный и справедливый по отношению к Шелеру, хотя, может быть, и не абсолютно комплементарный. Он не отказывает ему в оригинальности понимания феноменологии и суверенности философского мышления. «…Нет оснований видеть в Шелере ведущего ученика Гуссерля и последователя его феноменологического учения, а также – ставить Гуссерлю в заслугу или обвинять его в том, что Шелер сделал с его учением. …Другие участники раннего феноменологического движения, хотя были и далеки от некритического принятия взглядов и методов Шелера, ценили его работу куда выше, чем Гуссерль. В особенности это относится к мюнхенским и гёттингенским феноменологам, которые не только признавали блеск его ума, но и никогда не оспаривали его статус феноменолога – даже критикуя его за недостаточную точность, ясность и организованность. Хайдеггер, узнавший Шелера в двадцатых годах, посвящая ему, уже ушедшему из жизни, свою книгу о Канте, отдал дань «спокойной силе» (gelöste Kraft) его ума[39]. Николай Гартман, сам вряд ли принадлежавший к центральным фигурам движения, полагал, что именно благодаря богатству затронутой Шелером проблематики феноменология приобрела такой размах (grosser Zug) и выросла в духовное движение, авангардом и лидером которого был Шелер»[40].
Итак, представляется очевидным, что здесь перед нами феномен соревнования, соперничества или конкуренции в интеллектуальной сфере, – феномен, на который в своё время обратил внимание Карл Манхейм[41]. Правда, он имел в виду прежде всего конкурентную борьбу в обществе между представителями различных социальных классов и групп за признание их взгляда на мир в качестве единственно верного мировоззрения. Однако ничего не мешает применить предложенный им «социологический» взгляд и к другим духовно-культурным и интеллектуальным явлениям, менее масштабным по своим целям и устремлениям.
«Конкурирующие партнёры всегда борются за официальное истолкование бытия, – утверждал Манхейм, – причём понятие «официальное истолкование бытия» является формулировкой феноменолога Хайдеггера… (…) Философ (Хайдеггер) называет истолковывающего бытие субъекта «Man». (…) С рождения мы вступаем в этот мир, как-то уже интерпретированный и без остатка (lückenlos) наполненный смыслами. Что такое жизнь, что такое рождение и смерть, что принято считать чувством, а что мыслью – всё это уже более или менее однозначно установлено: нечто, «das Man», предшествовало нам и оно лишь мнимо озабочено тем, что в этой связи нам уже ничего не остаётся поделать, – так Манхейм описывает хайдеггеровскую концепцию «das Man», во многом схожую с концепцией «естественного мировоззрения» Шелера, и делает вывод, важный для феноменологической социологии. – Философ замечает «das Man», этого загадочного субъекта, но его не интересует, как этот «Man» возникает. Именно здесь, где философ перестаёт задавать вопросы, начинается социологическая проблема»[42].
32
Шпигельберг Г. Феноменологическое движение. Историческое введение. М.: Логос, 2002. С. 253.
33
Frings M. S. The Mind of Max Scheler. The first comprehensive guide based on the complete works. Marquette university press, 1997. P. 10. Эдит Штайн была ассистенткой Гуссерля.
34
Шпигельберг посвящает аналитическому обзору взглядов представителей гёттингенского и мюнхенского феноменологических кружков четвёртую главу второй части своей книги (Шпигельберг Г. Феноменологическое движение. Историческое введение. М.: Логос, 2002. С. 189–248).
35
Frings M. S. The Mind of Max Scheler. The first comprehensive guide based on the complete works. Marquette university press, 1997. P. 17.
36
Ibidem.
37
Шпигельберг Г. Феноменологическое движение. Историческое введение. М.: Логос, 2002. С. 288–289. Получается, что Фарбер пытался поставить клеймо «протонациста» на одного из немногих профессоров Германии, который открыто предупреждал об опасности итальянского фашизма и немецкого национал-социализма. Как известно, это вовсе не было кликушеством. В этой связи не будет лишним упомянуть, что сын Шелера от первого брака погиб в концентрационном лагере Третьего Рейха между 1938 и 1940 гг. Но в конце концов дело даже не в этом. Чтобы предъявлять такое обвинение Шелеру, надо было не просто плохо понимать его «философские и политические интенции» – надо было понимать их нарочито превратно.
38
Там же. С. 288.
39
Речь идёт о книге М. Хайдеггера «Кант и проблемы метафизики». Более адекватным переводом слова «gelöst» применительно к Шелеру был бы, наверно, «непринуждённый», «раскованный».
40
Шпигельберг Г. Феноменологическое движение. Историческое введение. М.: Логос, 2002. С. 253.
41
Речь идёт о его докладе «Значение конкуренции в области духовного» на VI съезде немецких социологов в Цюрихе в 1928 году. Говоря о «духовном» Манхейм подразумевал в первую очередь интеллектуальную, рационально-мыслительную деятельность.
42
Ma